– Интересно, хозяева позволят ее забрать с собой? – задумчиво произнес мастер Травар.
– Зачем? – заинтересовался я.
– Смотри, тут рисунок внутри и снаружи повторяют друг другу. Мне интересно: или узор нанесен с двух сторон, или древние искусники сумели собрать чашу из кусочков перламутра.
– А меня интересует, откуда они его, перламутр, брали. Обрати внимание – тут раковины – везде. Вряд ли хозяева притащили с собой столько материала, а потом все тут бросили, как какой-то пустяк.
– А ведь – правда! – еще глубже задумался гном.
Была в этих домах и еще одна загадка. Меня поразило то, что ни в одном из домов мы не обнаружили ничего, хоть отдаленно похожего на библиотеку. Ни свитков, ни книг, ни чего-то похожего на диски или чипы… Ладно, предположим, что создатели подземного города использовали какие-то такие носители информации, которые я даже не могу себе представить. Но все равно они, эти носители, должны выглядеть как какие-то не очень большие предметы. Много похожих друг на друга предметов. Каких – не важно. Хоть кубики, хоть пластинки, хоть кружочки, хоть палочки… Или местные книги делали из чего-то такого, что давно истлело?
Обойдя дома на площади, мы углубились в проход, похожий на улицу, если бы не искрящееся водяными каплями каменное «небо» над головой. Здесь дома были попроще. Чаще попадались помещения, предназначенные не для жизни, а для работы – мастерские или какие-то учебные классы…
«Интересно, почему все-таки нет книг? – продолжал размышлять я на ходу. – Вроде бы хозяева уважили любовь к знаниям. Именно это свойство считали отличием разумного существа. Значит, должны были придумать способ сохранять знания… И при этом – ни одной книги. У меня дома даже в сортире что-нибудь найдется, а тут…»
«А ты подумай, парень, – отозвался на мои мысли мертвый маг. – Уважали знания, считали их выше, чем что-нибудь иное… Значит…»
«Значит, в сортирах не нужно искать, не по-пацански книгу в сортир тащить. С их точки зрения, конечно. Хотя какие книги – такое для них и место», – усмехнулся я.
А ведь Асаль-тэ-Баукир прав! На Земле древние книжники не считали себя вправе тратить пергамент даже на стихи или романтические истории. Только повествования о мужах знаменитых, их делах значимых, да знания проверенные, Библии не противоречащие. И тогда в домах рядовых обывателей книг не было – только в монастырях да в королевских дворцах…
– Ищем библиотеку! – радостно воскликнул я.
– Чего? – не понял шаман.
Всем остальным, кроме мага, тоже пришлось объяснять, что я имею ввиду:
– Если хозяева высоко ценили знания, то должен быть особый дом для хранения записей! В какой форме – не знаю, но что-то такое должно быть – там, где много чего-то, на чем есть записи!
И мы нашли библиотеку! Для этого пришлось обшарить весь город, оказавшийся, к счастью, не таким уж большим. Несколько улиц стекались к центральной площади – нет, не той, с которой мы вступили в подземные чертоги, а другой, больше похожей не на пещеру, а на огромный дворцовый зал. Здесь не было сталактитов, не было грубых известковых потеков на потолке – лишь резной камень, чуть заплывший от времени. Колоннады – роскошнее, чем на остальных улицах, мозаика мостовой – прихотливее и ярче, а посредине площади… Если не поднимать голову вверх, то это можно бы было назвать башней. Но в пещере оно было колонной, соединяющей пол и свод. И одновременно это было круглым зданием, похожим храм.
Резной мрамор стен, три высоких двери, множество узких окон…
– Если не здесь – то уже не знаю, где, – указал на башню магистр Таралит. – Это – сердце города.
Мы вошли – и словно очутились в ином мире. Никаких узоров или картин, никаких позолот. Строгие линии, холодновато-голубые и белые тона, полированный камень – и множество комнат, заполненных… я даже сразу не понял, что это – то ли сгустки света, то ли струи воздуха, ставшие плотными, как сталь… Множество тонких золотистых пластин, чудесным образом парящих в воздухе.
Здесь не было полной темноты. Металлические «файлы», как я невольно окрестил для себя эти испещренные знаками листы, слегка светились, так что можно было находить дорогу, не наталкиваясь на стены.
Я прикоснулся к одной – она, словно ожив, легла мне на ладонь. Тонкая, как папиросная бумага, металлическая пластина, покрытая непонятными значками.
– Кто-нибудь может это прочитать? Это на эльфийском?
Все сгрудились вокруг меня.
– Нет, к сожалению, – разочарованно ответила Миллинитинь. – Некоторые знаки вроде бы похожи на древнее наречие островов Света, но смысл не понять…
– Если каждый листок – это свиток, то – сколько тут их! – восхитился магистр. – Столько и в университетской библиотеке не было!
– Еще бы знать, где тут что! – проворчал гном.
Действительно, библиотека есть, а толку? Где каталоги? Куда девался библиотекарь?
Я побрел, заглядывая в комнаты. Удивительно – стоило протянуть руку, как в ладонь опускался один из тонко звенящих листков. А захочешь вернуть его обратно – он сам вспархивает и занимает свое место. Вот это магия! Не примитивный файербол, не грубые иллюзии…
Я изнывал от обиды: столько информации – и никакой возможности понять! Хотя… Ведь существуют же перекодировщики! Может, я сумею когда-нибудь вернуться домой, сунуть странные листы в сканер… Приятелей-программистов – куча, кому-нибудь наверняка покажется интересной задача расшифровать древнюю письменность!
Достав свою «записнушку», я начал вкладывать в нее листы – по одному– двум из каждой комнаты. Золотистые листы по размеру были чуть меньше моей книги, так что сохранность им гарантирована. По крайней мере, пока я жив, и не случилось ничего ужасного, вроде потопа или пожара. В десятой или двенадцатой из комнат, я давно перестал считать двери, обнаружились пластины, на которых, кроме незнакомых букв (или иероглифов – знать бы?) были рисунки. Изображения растений, некоторые даже показались знакомыми – треугольные листочки пастушьей сумки, неповторимое в своей рациональности летучее семечко одуванчика… Обрадовавшись, я взял несколько десятков листочков… Рисунки наверняка помогут расшифровать тексты.
Увлекшись рассматриванием картинок, я не заметил, что рядом со мной никого нет. Не успел испугаться, как услышал голос рыцаря Валиса:
– Мышкун, иди сюда!
Пока я любовался тем, что принял за ботанические справочники, бывшие духи бродили по бесчисленным комнатам хранилища мудрости, дивясь на многочисленные «файлы», а больше – на то, как они сохранились за тысячелетия. Кроме меня, «библиотечным абонементом» воспользовался только наш уважаемый огненный магистр. Таларит взял несколько листочков и, за неимением лучшего хранилища, осторожно навернул их на свой посох, прикрепив полоской ткани. Делал он это с таким выражением лица, словно чувствовал себя варваром, топящим костер драгоценными фолиантами. В остальных же чужие вещи не вызывали никаких иных эмоций, кроме восхищения искусной работой. Мастер Травар подобрал в домах несколько ювелирных безделушек, которые заинтересовали его необычной техникой изготовления. Он надеялся разобраться, как они сделаны. Но здесь, в библиотеке, гном, кажется, потерял надежду разобраться в технологии. Ходил и, тоскливо вздыхая, смотрел на то, во что можно превратить металл, если знать – как. Лагаиси, увидев в одном из домов небольшое зеркальце, попросила – почему-то у меня – разрешение оставить его себе. Остальные вообще ничего не взяли. А тут тоже хлопала глазами, недоумевая, что же так очаровало остальных.
Но сейчас Валис звал так, словно нашел что-то очень ценное и главное, понятное.
– Что тут? – поинтересовался я, заглянув в комнату, откуда услышал голос рыцаря.
Это помещение отличалось от остальных – видимо, здесь-то и обитал раньше хранитель. Похожая на рабочий кабинет, она казалась почти жилой, точнее, недавно покинутой. Обстановка в других домах наводила на мысли о том, что их обитатели ушли – без особой спешки, но забирая с собой лишь самое ценное. Все остальное перед тем, как сказать последнее «прости» временному жилью, привели в порядок. Так выезжают из гостиницы люди, не привыкшие пользоваться чужим трудом и боящиеся, что пришедшая убирать горничная посчитает их за свиней.
А здесь же было гораздо больше всяких нужных ежедневно мелочей, вроде лежащей на мраморной столешнице полочки с заостренным кончиком – определенно инструмента, с помощью которого наносились письмена на металлические пластины. Легкий беспорядок – словно хозяин вышел лишь на минутку. Да и обстановка больше была похожа на жилую комнату, чем на хранилище: что-то вроде дивана в углу, низкий столик со стоящими на нем кувшином и чашкой, несколько стульев, пейзажи на стенах. По центру – рабочий стол, возле него – полка с теми самыми мелочами, которые любой разумный обязательно возьмет с собой, если собирается покинуть жилье хоть на неделю.
– Кажется, Миллинитинь может прочесть, – сказал Валис, указывая на парящие над столом пластины. Одну из них эльфийка держала в руках.
– Ну, что там? – нетерпеливо подгонял ее магистр Таралит. – Знала, но забыла?
– Помолчи хоть немного! Сам ничего не можешь, а дергаешь, – фыркала в ответ Миллинитинь.
Но в конце концов она уверенно сказала:
– Старое человечье наречие, но записано эльфийскими знаками. Поэтому я сомневаюсь в смысле некоторых слов. Впрочем, понять можно.
– Так не тяни! – подал голос приплясывающий от нетерпения гном.
– Я не тяну… Слушайте! «Тому, кто читает эти…» Вот тут не пойму, какое-то незнакомое слово… Строки, знаки? Ладно, не важно! «Тому, кто это читает. Если ты проник сквозь завесу, то ты достоин… этого». Чего «этого», непонятно. Я никогда не слышала такого слова. Похоже на «доступ», но в какой-то непонятной форме. «Доступления». Но дальше вроде расшифровывается: «Ты можешь взять то, что тебе нужно, и столько, сколько позволит вторая завеса. Вторая завеса – твоя собственная, которую ты принес с собой…» Ничего не понимаю… Кто что принес?
– Какая разница? – пробурчал гном. – По-моему, это значит лишь одно: хозяева не обидятся, если мы что-то отсюда унесем. Появится эта самая «вторая завеса», там разберемся. Точнее, она с нами разберется.
– Нет, подгоник, не так! – возразил Убуш-ага. – Наверное, это – испытание. Каждый возьмет то, что ему нужно. Но вот незадача – мне тут ничего не нужно. Много вещей – красивых и бесполезных. Зачем они шаману? Те, кто живет в степи, тоже делают вещи, но они еще и полезные. Духи любят не красоту, а живую силу. Духи любят не вещи, а силу вещей. Когда орк делает вещь, он вкладывает в нее немного своей силы. Чтобы задобрить духов, мы плетем ковры из шерсти и перьев, долго плетем, каждый завиток узора – это немного силы. Когда я вернусь в степь, я буду говорить с духами. Но зачем им сила тех, кто умер тысячу весен назад…
– Наверное, ты прав, старик, – согласился рыцарь Валис. – Мне тоже тут ничего не нужно. Вещи красивые, но они не мои.
– Я хотел бы узнать новые заклинания, но вряд ли смогу прочесть то, что написано в золотых листах, которыми полны комнаты, – с сожалением вздохнул магистр Таралит. – Я взял несколько страниц… Но, боюсь, в конце концов они станут бесполезным украшением в кабинете какого-нибудь собирателя редкостей. Хотя, может быть, в Ванатаре найдутся знатоки языков, способные расшифровать древние знаки. Тогда знания, собранные в этих стенах, станут достоянием Ванатара.
– Ванатар? – я уловил смутно знакомое из воспоминаний «ненаследного принца» название. – Это – далеко на востоке, обиталище «серых» магов, куда не добрались армии Великого Властелина? Вожди Ванатара признали его право на западные земли в обмен на независимость…