— Сможешь идти-то?
Ничего, пошла. Капюшон сбился набок, волосы сбились. Идет. Зря, может, все-таки отпустил? Психолог. Дурак. А она — вдруг опять… Вон милиционер, мальчик свежий, как пышка. Предупредить? Нет, ничего… Взял на себя — значит, взял. Сейчас она не полезет. А вечером разберемся. Вообще — никогда не полезет. Это ей теперь на всю жизнь.
Психолог…
— Женя! — позвал вдруг негромко.
Обернулась сразу. Нет, все в порядке.
— Иди, иди, — махнул ей.
Нет, не мог он ее сдать чужим людям, тут чужие наразбирают. Он, конечно, свой! А если б утром не встретил? Но встретил же! Соне бы можно. Предупредить, чтоб подержала пока на станции. Но Соню-то зачем путать? И Светку. В свои противоуставные действия…
Усмехнулся.
Головану теперь полегчает. Голован сегодня без прав, я — завтра. Как только сдам донесение: кого вез в кабине, зачем, почему отпустил. Вот и вышла компания Головану.
14.21
В дежурке на станции «Чернореченская» уборщица производственных помещений Скворцова, немигуче уставясь в лицо дежурной Матвеевой, говорила сейчас:
— Я ведь ее заметила. У стенки стоит. Ну, жди — думаю. И дождались!
— Почему он ее не высадил-то?
Ожил селектор голосом диспетчера Комаровой:
— «Чернореченская», какой проследовал по второму пути?
— Тридцать первый…
— Долго у вас стоял. Задержали?
— Нет вроде, диспетчер. По графику…
— Лучше следите за графиком, «Чернореченская». Минуту пятнадцать от вас повез.
— Понятно, диспетчер.
Дверь распахнулась, впустила начальника станции.
— Что тут у нас? Я на контроле была. Пассажиры с наклона идут, жу-жу-жу, такие все возбужденные. Потом Зубкова снизу звонит — мол, пассажирка кинулась по второму пути…
— А Зубковой все всласть, — сказала Скворцоза. — Она уж звонит!
— Было, Светлана Павловна, — кивнула дежурная.
— Ничего, не зарезали, чай…
— А где же она? Почему не сдали в пикет?
— И след простыл, — сказала Скворцова. — Сбежала!
— Как это — сбежала? Не смогли задержать?
— Разве удержишь! Как тигра — фыр! фыр! Уже нет.
— Странно, — сказала начальник. — Виктору надо было свистеть. У него бы уж не сбежала. А какой машинист?
— Какой?! — Скворцова блеснула глазами, горячими, будто угли. — Зеленый да синий. Какой машинист бывает, когда под него кидаются?!
— Машинист, Светлана Павловна, — Комаров, — сказала дежурная.
14.26
Горячий день, почти летний…
Вахтер вылез из своей будки, наблюдал теперь за лягушкой, которая пригрелась на бетонной плите дорожки. Загорает тоже, зеленое пучило. Ишь, растянула лапы. Вахтер шуганул ее прутиком. Лягушка подпрыгнула, просвистела мимо руки, как снаряд, влетела в канаву, обдав вахтера прохладными — с зеленью — брызгами. Кряхтя, он присел на корточки возле канавы — глядеть, где вынырнет. Нет, не выныривает, глаза-ухи…
Мимо, от депо к станции «Новоселки», протопали двое. Сухонький, легкий. Новый начальник тяги, забыл фамилию. И тяжелый, большой. Этот кивнул — Матвеев, зам по эксплуатации. Тут пропуск нечего спрашивать, люди известные.
Солнце прямо палило. Молодая трава густо лезла между бетонными плитами и будто раздвигала бетон своей силой.
— Вам же можно не ехать, Гурий Степаныч, — сказал Долгополов. — Шалай же поехал.
— Это я еще не дорос — за спину Шалаю прятаться, — усмехнулся зам по эксплуатации. — Проезд у меня бесплатный, проеду.
— Самолюбие… — сам себе сказал Долгополов.
От излишнего любопытства говорил он иногда лишнее и знал это за собой, так что ответа не требовалось.
— Точно, — кивнул вдруг зам по эксплуатации. — У нас в депо все такие — плюнешь, не глядя, а в самолюбие попадешь. Вы меня ведь снимать приехали? И приказ в кармане. Чего ж промолчали?
— С чем приехал, с тем и уехал, — отшутился Долгополов.
Они поднимались уже по служебной лестнице на станцию «Новоселки».
Молодая полногрудая женщина, с круглым лицом и неожиданными на этом круглом лице вдруг раскосыми, словно летящими и потому, наверное, тревожными и будто тревожащими глазами, метнулась навстречу:
— Гурий Степаныч, можно тебя?!
— Извините, — хмуро кивнул Долгополову зам по эксплуатации. — Жена…
— Пожалуйста. Я уехал.
Долгополов шел уже по платформе, унося в себе этот тревожно-летящий раскосый взгляд на круглом лице, невольно сопоставляя их рядом — ее и Матвеева, что же там общего, чего она в нем нашла? С любопытством поймал себя на этой простенькой мысли среднего обывателя. Хмыкнул. «Значит, нашла, — остановил сам себя. — Тебе-то какое дело?»