Он не то, что побледнел - позеленел от страха и все-таки пробормотал, что нечего, мол, его пугать, не таких видел.
- Врешь! Таких, как я, ты не видел. Негде тебе было таких видеть. Да не трясись ты, я с тобой еще ничего не сделал!
Он провел по лицу ладонью, хрипло выругался и устало сказал:
- Чего взбеленился? Не трону я ее, раз не велишь. У нас поищу. Не найдут тебя.
- А я что, за себя боюсь? Не так все просто.
Он усмехнулся.
- А чего тут хитрого? Ты Хозяину служишь, а у нас своя забота.
- А тебе чем тебе Охотник не подходит?
Он невольно оглянулся, услыхав запретное имя, но ответил бесстрашно и сурово:
- Сам из богатых и для богатых старается. У него все хозяева друзья приятели. И так черному люду нет житья, а он еще пуще зажмет.
- Резонно. Тогда такой вопрос: ты понимаешь, что делается в Квайре?
Он недоуменно пожал плечами.
- Да, сейчас за власть дерутся двое: Охотник и кор Тисулар. Что будет, если победит Охотник, тебе ясно. А если победит Тисулар?
Опять он пожал плечами.
- Кор Тисулар - кеватский ставленник, кукла в руках Тибайена. Сам он, может, не верит, что будет царствовать... знаешь, мало надежды. Тибайен слишком стар, чтобы что-то откладывать - он ведь уже двадцать лет точит зубы на Квайр. Считай: как победит Тисулар, Квайру конец.
- А мы, почитай, и так под Кеватом живем. Хуже не будет!
- Да? А ты знаешь, как живут те ремесленники, что ушли в Кеват? Так вот, их по кеватским вельможам расписали, рабы они теперь.
- А ты не врешь?
- Нет. Кое-что сумел убежать. Бессемейные.
- А, чтоб тебе!
- Смотри, Ирсал. Я сам с Охотником не во всем согласен, но он единственный, кто может спасти Квайр. Пока страна в опасности, я с ним. Потом... посмотрим.
- А и хитер! Так подвел, ровно и впрямь на Хозяине свет клином сошелся! Ну, чего там у тебя?
- Взяли связного. Знал он, сколько ему положено, но, видно, еще кто-то заговорил.
- Народец!
- Лихо судишь. Сам-то пытки пробовал?
- Ты, что ли, отведал?
- Досыта.
Он поглядел не без почтения и покачал головой.
- Суди - не суди, дела не сладишь.
- Ирсал, - спросил я тихо, - скажи честно: вам можно верить? Я тебе верю. Но _м_ы_ можем верить _в_а_м_?
Он не обиделся. Потер свой длинный нос и сказал задумчиво:
- Дельный вопрос, коль по вашим судить. Я тебе так скажу: у нас молчат. Ежели кто попался, нет ему расчету говорить. От петли и так не уйдешь, значит, на себя все бери. Выдержишь - мы семью не оставим. Нет клятвы у нас страшные.
- А семью-то за что?
- А мы к себе силком не тянем и втемную никого не берем. Всякий знает, на что идет.
Я подумал о Суил и старухе, и озноб протек по спине.
- Ладно, слушай. Есть писец в канцелярии Судейского приказа, Тас его зовут. С нами он не связан - просто очень любит деньги и не любит кеватцев. Выберите какой-то предлог, прошение составить или еще что-то. Денег я дам. Если убедитесь, что все чисто, намекните, что знакомый, мол, к нему обратиться надоумил. Тот, с кем он в Оружейном конце о погоде толковал. Станет отнекиваться и погоду бранить - больше ни слова. Значит, и Тас на глазу. Похвалит - отдать ему эту половинку монеты. На, держи. Спросите, для всех ли погода хороша.
- Все?
- Все.
- Ну, так я пошел, покуда тетки не воротилась, - усмехнулся, покрутил головой. - Ну, дела! А мертвых ты, часом, не воскрешаешь?
- А что, надо?
Он покосился с опаской, хмыкнул и ушел.
Ночь была неуютная, а день - непомерно длинным; я спасался только работой. Добил последние ружья, пристрелял их в сарайчике, подправил инструменты... Все. Работа кончилась, осталось ждать.
- Ты чего, Тилар? - спросила Суил. - Иль неладно что?
- Еще не знаю.
- Так почта ты с ними связался?
- С кем?
- С братцами-то Тиговыми!
- А я с ними не связывался. Меня им Огил подкинул. Отдал на хранение до весны, а вот объяснить что-нибудь забыл.
- Полно, Тилар! - сказала Суил и даже немножечко побледнела. Быт того... и ты, впрямь, не ведаешь?