- Говори еще. Я на все отвечу.
Встретились наши взгляды: его - бестрепетный и горячий - эх, вытащить бы тебя свободным человеком из этого хлева! - и что-то вдруг изменилось в его глазах, потух в них яростный огонек, и сразу смягчилось воинственное лицо, словно бы я уже на все ответил.
- Хватит и того, Великий.
- Я рад, что ты об этом спросил, Гарал. Тайные обиды рассорят и кровных братьев, наше же братство - только по обету, нам еще труднее друг другу прощать.
Да, мы пришли сюда первыми. Голодали, холодали и сил не жалели. Но старались-то мы не для кого-нибудь, а для себя - чтобы выдержать ту зиму, а после жить хорошо. Да, тем, что пришли потом, мы помогли. А ты сам разве оставил бы земляков в беде, когда у нас общее горе и общий враг? В чем ты упрекаешь меня, Гарал? В том, что эти люди живут теперь лучше, чем мы? Да, и это к их чести. Они принесли сюда только руки и умение, а остальное добились сами. И теперь их руками и их умением мы тоже стали богаче жить. Не спеши возражать, Гарал. Погляди сперва на себя и на тех, кто вокруг. Только пятеро из вас работают в мастерских, и из этих мастерских мы ничего не продаем, Братство все забирает себе. Откуда же на вас хорошее платье и дорогое оружие, откуда уборы ваших жен? Откуда деньги на содержание воинов - ведь из казны я не беру ни грош?
Все от них, Гарал. Это они платят мне за то, что живут под моей защитой и могут спокойно работать и богатеть. Мы прорубаем дороги, но разве хоть кто-то из наших трудится в лесу с топором? Нет, я понимаю бассотцев на деньги, что дают мне купцы. А потом по этим дорогам идут караваны, скупают наши товары и привозят свои, и каждый купец рад заплатить за то, что в Касе я охраняю его от притеснений, а в дороге от грабежа. Что бы мы выиграли, разогнав ремесленников и ограбив купцов? Нищету. Братство не сможет себя прокормить, потому что слишком много у нас едоков и слишком мало рабочих рук. Братство не сможет себя защитить, потому что занятые лишь хлебом насущным не противники для регулярного войска. Ты говоришь, что я держу сторону вольных против Братства? Да, когда Братство неправо. Никто не смеет решать споры оружием и кулаком. Есть обычай и есть закон, и есть кому рассудить. И не думайте, что раз вы сильны, то вам все можно. Наставник Ларг, дозволено ли одному человеку силой навязывать свою веру другому?
- Нет, - убежденно ответил Ларг. - Не дозволено. - Помолчал и добавил: - Но просвещать должно.
- А если просвещаемый не согласен?
- То дело его и богово, - ответил Наставник грустно.
- А чего они над верой нашей ругаются? - крикнул румяный Калс.
- А ты своей верой на улице не размахивай! - внезапно озлился Сибл. В Квайре ты ее, чай, в нос никому не тыкал! Ты, Великий, верой-то не загораживайся, ты прямо скажи: чего это ты Братство в Касе за сторожа держишь, а всю лесную сторону Эргису отдал? Коль мне куда надобно, так что, мне у него дозволенья спрашивать?
- Тебе как ответить: правду или чтоб не обиделся?
- А мне на тебя обижаться не дозволено!
- Была бы война, Сибл, я бы тебе свою жизнь в руки отдал и страху не знал бы. А пока мир, ты мне, как нож у горла. Только и жду, что ты меня с соседями перессоришь и моих друзей врагами сделаешь.
- Такой олух?
- Если бы олух! Живешь, как в Садане: своего погладь, а чужого ударь. Дай тебе волю, так мы скоро в осаде будем сидеть, да через стенку постреливать. Не хочу я такой жизни и тебе не позволю!
- Ничего, - сказал Сибл, - дозволишь. Вот как друзья те предадут, да соседи огоньку подложат...
- Знаешь, Сибл, не ко времени разговор. Есть что сказать - приходи. У меня дверь без запоров. А пока, прости, я Гаралу не все ответил. Ты спрашивал о наших вдовах и наших сиротах, Гарал? Только ради их блага я даю им в обрез. Никто не жалеет для стариков, но детям надо знать, что ничто не дается даром. Достаток приходит от мастерства. Их дело выбрать мастерство или военный труд, за учение я заплачу, а остальное - это жизнь. Мы ведь стареем, Гарал. Надо ли, чтобы нас заменили дармоеды и попрошайки?
- Вот так ответил! - сказал Гарал. - Значит, они правы, а мы...
- А мы сильнее, Гарал. Они живут под нашей защитой, их жизнь и достаток зависят от нас. Сильный может простить слабому то, что равному бы не простил.
- Ага! - вякнул Калс. - Они задираются, а мы спускай!
Я не буду ему отвечать, его уже треснули по затылку, и он только глухо бубнит под нос.
- Малый Квайр, Гарал, - это наше дитя. Беспечное и задиристое дитя, но нам его беречь и растить, чтоб он стал родиной для наших детей. Нам ведь уже не вернуться в Квайр...
Как они смотрят на меня! Перепуганные ребятишки, осознавшие вдруг, что все мы смертны.
- Братья мои, - говорю я им, - да неужели вы сами не поняли, что не на год и не на десять поселились мы здесь? Многое может измениться, но одно не изменится никогда: чтобы вернуться в Квайр, нам надо оставить здесь свою гордость, свою веру и свою силу.
- Но коль сила?.. - тихо сказал Тобал.
- Нас все равно не оставят в покое. Только братоубийство принесем мы в родную страну. Думайте, братья, - грустно сказал я им. - Мне казалось, что вы все уже поняли сами. Если не так - думайте хоть теперь. Думайте за себя и за своих детей.
Никто из них не ответил. Они молча встали и поклонились, когда я пошел к дверям, и взгляды их тянулись за мной, тянулись и обрывались, как паутинные нити.
- А, дьявол тебя задери! - сказал мне Сибл. - Лихо ты нас!
Мы с ним шагаем вдвоем - Асаг уже улетел. Его распекающий голос еще не угас, но Малый Квайр засосал и унес Асага, и я улыбаюсь тому, что Асаг-то, наверное, счастлив. И я говорю-невпопад, но знаю, что Сибл поймет:
- А ты сменял бы такую жизнь на прятки в Садане?
- А ты сменял бы свое богатство на жизнь Охотника?
- Да? - не задумавшись, отвечаю я - и гляжу на Сибла с испугом. Как он смог угадать? За семью печатями, за семью замками.
- То-то же! - отзывается он с ухмылкой.
- Раз ты так меня знаешь...
- Ни черта я тебя не знаю. Ты - вроде, как твое стекло. Будто просвечивает, а насквозь не видать.
- Чего тебе нужно, Сибл? - говорю я ему. - Власти? Богатства? Свободы?
- Тебя, - отвечает он. - Чтоб ты от меня не загораживался. Чем это я не вышел, что ты Эргису веришь, а мне нет?
- А Эргис от меня ничего не хочет. И в деле он видит дело, а не себя. Я и сам такой, Сибл. Мне с ним проще.
Смотрит в глаза, пронизывает насквозь, выщупывает что-то в извилинах мыслей. Пусть смотрит, мне нечего скрывать.
- А коль веришь, - говорит он наконец, - так чего вы с Асагом меня вяжете? Чего без дела томите? Эдак я напрочь взбешусь!
- Скоро, Сибл, - говорю я ему. - Теперь уже скоро. Будет лето - будет война.
Длинный весенний день, заполненный до отказа. Утро начато по протоколу, а теперь я позволю себе зигзаг. Завтра аудиенция у локиха, визит к Эслану, а вечером небольшой прием. Отборная компания: шпионы, дипломаты и вельможи. Цвет Каса. Послезавтра Совет Старейшин и разбор торговых споров. И так на много дней вперед - конечно, не считая главного.
Сегодня - для души. Я начал с нового - с ковровой мастерской. Она еще моя. Мне некогда возиться с мастерскими. Я просто начинаю, налаживаю дело - и продаю, но оставляю за собой пай и получаю часть дохода. Пока что мне невыгодно их расширять - предметы роскоши должны быть в дефиците. А вот когда у нас наладится с железом, и я займусь ружейным производством тогда придется все держать в руках.
Приятный час. Ну, с первой партией, конечно, все не так. Фактура ничего, но краски! но рисунок! Художника сменю, а вот красильщиков придется поискать. В продажу это я, конечно, не пущу. Раздарим в Касе.
Я обходил почти весь Малый Квайр. Почувствовал, послушал, посмотрел и мне немного легче. Мой город в городе. Чудовищная смесь укладов, языков и технологий. Ребенок странноват, но интересно, во что он вырастет. И то же ощущенье: невозвратно. Уж очень хорошо они легли - проростки новых технологий и укладов - в рисунок старых цеховых структур. Еще бы три-четыре года, и это будет жить и без меня. А любопытно все же, что важней: вот эти мелочи или все то, что мы с Баруфом сделали для Квайра?
- Баруф, - тихонько спрашиваю я. Да, я один. Я у себя. Немного отдохну, потом спущусь. - Баруф, ты знаешь, что меня тревожит? Что мы с тобой ускорили прогресс. Ты двинул Квайр на новую ступеньку, а я такого насажал в Бассоте...
- Не будь ханжой, Тилам! Прогресс не есть абсолютное зло. Или ты считаешь, что дикость - благо?
- Зло - это соединение дикости с техническим прогрессом. Я боюсь, что они будут еще совсем дикарями, когда изобретут пушки и бомбы.