А прослушав весь репертуар, вплоть до — "первый, первый, вызывает второй" она так умилилась, что брала моего любимого в руки как ограненный алмаз в тысячу карат.
Ну, хоть за него я спокойна, будут его любить и лелеять не меньше чем я.
По тропке к той полянке, на которой ночью дискотека проходила, хозяйка меня самолично проводила. Попутно изучая непонятные кнопки.
А на полянке нашлась и моя пропажа. Две помятые широкоплечие фигуры, с торчащими во все стороны зеленоватыми лохмами, сидя прямо на земле, уныло пьют из кружек то ли сок, то ли рассол.
На меня только мельком глянули, и взгляды в кружках утопили. Только кончики ушек из прозелени волос алым мне отсемафорили.
А я мимо с грацией ледяной королевы прошла, у того дерева, что ветви вниз опустило, остановилась.
Хозяйка рядом стала, снова мне стаканчик протягивает.
— Пей.
Куда деваться, пью!
— Теперь ты нам сестра. — шелестит в ушах, — в любом дереве, в каждой травинке силы черпать сможешь. Это тебе за то, что не просто дорогое дарила, а любимое. Иди!
Я на ветви шагнула, и гномы следом прыгнули, сомкнулись вокруг листья, подхватил нас давешний поток.
Куда-то вынесет?
А вынесло нас на самую окраину леса. Ехала я в этот раз не в пример комфортнее, чем вчера. Едва подумала, куда бы сесть, кок меня под мягкое место что-то толкнуло.
Я кулак сжала, глаза прищурила, улыбку на губы вампирью натянула и оборачиваюсь. Думала, гномы про вчерашнее вспомнили. Ан, нет, лесорубы лежат на своем половичке кучкой свежевыжатого белья и о всяких глупых шалостях, похоже еще не меньше месяца вспоминать не решатся. Так укатали их дриадские игры на свежем воздухе.
А мне под ноги зеленое креслице торкается, неизвестно из чего искусно сплетенное. Вот в этом кресле я с удобствами и доехала, почти как в экспрессе. Одно разочарование, нигде не видно монитора, что обычно в дальних рейсах фильмы или мультики показывает. Эх, я бы теперь даже на рекламу согласилась, для разнообразия!
Меня с веток аккуратно опустило, вместе с креслом. Сзади гномы шлепнулись и забубнили что-то тихонько. Пока я окрестности разглядывала, никуда мое персональное сиденье не делось. А как встала, так и рассыпалось, словно и не было его.
А посмотреть вокруг было на что. Лес закончился на пологом склоне и теперь перед нами простирались изрезанные речками и оврагами долины, кое-где виднелись рощицы и отдельные деревья, а вдалеке блестели какие-то высокие то ли шпили, то ли купола. Значит, поселенье, зеленоволосая говорила, здесь, в приграничье народ смешанный проживает, и люди и вампиры, да и темные эльфы-отступники встречаются.
И думается мне, что проще пробираться в этих местах не женщиной во цвете лет, а все-таки кошкой. Поправила я юбку гномью, в которой с утра хожу, одернула курточку и лизнула палец.
А потом прыгнула кошкой вперед, не оглядываясь на гномов. Я ведь говорила, что с ними в ссоре? Ну и что, что они этого не знают?! Чем быстрее догадаются, тем лучше для них же.
Тропка незаметная, то ли звериная, то ли людьми протоптанная привела к старому замшелому толстому бревну, переброшенному через бурную речушку.
И на этом бревне нас ждал первый сюрприз.
— И где вы так долго бродите? — Заявил он недовольно, поднимая голову от кнопок любимой игрушки.
Я так и села прямо на тропинку, хорошо, что в кошачьем облике была, ничего себе не отбила.
И молчу. Нет, сказать мне всегда есть что, только пусть сначала братцы акробаты выскажутся.
— Что ты здесь делаешь? — Проснулся, наконец, Атаний.
— Вас жду. — Пожал плечами Талм.
Действительно, дурацкий вопрос. Как будто сам не видит!
— Тебя же дома оставили?! — Решает выяснить ситуацию маг.
— Я уже совершеннолетний, и могу сам решать, куда идти. — не переставая лупить пальцами по кнопкам, заявляет меньшой.
— Но мы идем по серьезному делу, и там может быть опасно! — Начинает нервничать Атан. — И перестань играть, когда я с тобой разговариваю!
А вот орет он на парнишку зря. Ничего этим не добьется, только обозлит.
— Вообщем, так, — Решительно постановил Гарон, — ты с нами не идешь. Возвращайся назад, иначе я твоей матери все расскажу.
И решительно пошел мимо парнишки по бревну на ту сторону. Атаний лицо холодное от брата отвернул и за ним потопал.
А я сижу. Мне их догнать раз плюнуть, но я же с ними в ссоре? А с Талмом — нет. Вот и пора показать характер. Да и мальчишку мне, если честно, жалко стало. Сидит, крепится, а губки уже дрожат и глазки повлажнели.
— А ты что не уходишь? — бурчит расстроено.
— Так я еще с тобой не поздоровалась, — мурлычу задумчиво и мягко, чтоб мальчишку успокоить.
И к нему поближе на бревно прыгнула.
Талм расцвел, заулыбался, обхватил меня за шею и так стиснул, что я чуть не задохнулась.
— Отпусти, задушишь! — рычу, а самой приятно.
И как я могла решить, что он попрощаться забыл! Он еще тогда уже это придумал, с нами идти!
Шум и крики, что раздались впереди, меня так и подбросили вверх, и развернули в ту сторону, куда гномы утопали.
А там уже сражение развернулось нешуточное, сталь звенит, молнии сверкают! Только мне даже издали понятно, что гномам не справиться. Слишком много у них противников, и даже маг, судя по всему, есть.
Талм вскочил, метнулся на помощь, да я его зубами за штаны поймала.
— Вия, ты что? Там же наших бьют! — Упав на колени оглянулся гном, но я на него так зашипела, что он глаза вытаращил.
— Лезь быстро в кусты! Ну, кому сказала?! И лапой его подтолкнула.
И вовремя. Едва мы успели в кусты ввалиться, едва я на последнем дыхании слово заветное, хозяйкой подаренное, шепнула, как затопали по бревну чужие сапоги, захлопали в вышине чьи-то крылья.
Но не подвело словцо, все сделалось, как я хотела. Сплелись над нами ветки, проросла меж ними буйная крапива, расправилась вокруг травка, словно и не ходил по ней никто. И не выдал ни один листик ни движеньем, ни шорохом.
— Никого? — Спросил совсем рядом чей-то грубый голос.
— Удрали. — С досадой рыкнул другой.