— А никому не попадется… по дороге? — вроде и не волнуюсь я за этого ушастого, почему же тогда так замирает сердце в ожидании ответа?!
— У него сила… начала восстанавливаться, ночью к лесу сумеет пробраться… А из леса он свое снаряжение возьмет, тогда его непросто будет поймать! — С непонятной гордостью за дружка ответил Атаний.
И с чего это я вдруг так разозлилась? Фыркнула как… я сама, только в белой шкурке, и рванула к себе сумку.
— Тогда завтракайте побыстрее, да пойдем уже. — рявкнула сердито. — И так из-за вас целый день вчера потеряли. А куртку пока все-таки накинь, мне на неё морок легче бросить, чем на твои синяки.
Сказала так и к кустам пошла, поменять майку на кофту гномью.
Возвращаюсь, и сразу спотыкаюсь о взгляд двух пар зеленых глаз, непонимающе уставившихся на меня. Ждут наивные, то ли приказа, то ли объясненья. А откуда у меня объяснение, если я и сама пока ничего понять не могу?! Вот и гаркнула приказ.
— Чего сидим, кого ждем? Вперед!
Деревня с пригорка во всей красе открылась, хорошая такая, богатая деревня. Еще немного, и потребует себе званье городка.
Только чем ближе мы подходили, тем больше бросалась в глаза одна странность. Людей нигде не было. Как повымело их с улиц. А такому явленью лично я только две причины знаю, либо боятся чего и потому сидят по домам, как тараканы по щелям, либо что-то у них неординарное произошло.
Древняя бабуся, сидевшая на скамейке у покосившегося забора, подтвердила мою вторую догадку.
— Так ить, на токах они, у купецких анбаров! Сам ерциг прибыли!
Ох, и как же это я могла забыть про свою серебряную мечту! Срочно туда! Хоть и нет у нас особой надобности с теми воинами встречаться, но сердце как-то тянет… да и интуиция от него не отстает… а интуиции своей я привыкла доверять!
Выяснив местоположение купеческих амбаров, немедленно направляюсь туда, не обращая внимания на недовольное сопение топающих сзади гномов.
Столпившиеся на вытоптанной площадке у амбаров селяне не обратили на нас никакого внимания. И я такому отношению нисколько не удивилась. Ну, во-первых, на всех троих нас был наброшен добротный морок и отводящее взгляд заклинание, во-вторых, подошли мы потихоньку, а в третьих…
Все внимание присутствующих было поглощено происходящим посреди площадки действом. И главным распорядителем у них был рыцарь моей мечты, восседающий на мягком кресле, поставленном на помост.
Золотистые волосы любовно расчесаны волосок к волоску, ярко-голубые глаза смотрят надменно и холодно, пухлые губы кривит скучающая усмешка.
Ах! Ну, прямо снежный король! Кай, не дождавшийся заплутавшей Герды и выросший в ледяных чертогах в юного повелителя. Я мечтательно вздохнула, и в тот же миг с двух сторон раздалось осуждающее фырканье. Какие же вы все-таки вредные, гномы! Полюбоваться на давнишнюю мечту всласть не дадите.
Из амбара вывели рослого мужика, связанного широкими ремнями и с мешком на голове, и поставили перед моей мечтой.
Мечта надменно кивнула, с мужика стянули мешок. Все понятно, не всем из бандитов удался побег.
— Кто желает взять его себе в рабы? — Объявил юркий сухонький мужичок с хитрющими глазками.
Видимо, сельский староста, решила я.
— Я беру. — Выдвинулась вперед мощная баба, килограмм под сто пятьдесят, и бандит несчастно скривился.
— Плати.
Женщина развязала узел платка и сунула старосте какие-то монеты. Ей в ответ всучили конец ремня и она отвела раба в сторонку. Из дверей амбара появился очередной кандидат в рабы. История повторилась, с той лишь разницей, что молодого бандита купила пожилая супружеская пара.
Ну, полюбовалась на красавчика, вздохнула я, пора и честь знать. Хоть я и не простая странница, а Бабка-Йожка из другого мира, но не светит мне с этим снежным королем под розовыми кустиками поворковать.
Нет, приворожить его, для такой опытной бабки-Йожки, естественно, раз плюнуть, только не про меня такое счастье. Каждый миг отравит понимание, что он меня не за мои собственные достоинства любит, а из-за капелек, с вином или чаем выпитых.
Пусть уж таким суррогатом другие наслаждаются, те, кому я эти капли и готовлю.
Глянула я на серебряную мечту в последний разочек, набрала в грудь воздуха, вздохнуть восхищенно напоследок, да и забыла выдохнуть. Вывели из амбара еще одного пленника, у меня и сердце в пятки разом упало. Несмотря на попону конскую, которой его накрыли, сразу узнала я давешнего вампира.
И возмутилась, и изумилась одновременно. Это почему же его господин с ним так обращается, ведь он мало того, что его родич и начальник охраны, так еще и пострадал крупно от этих самых бандитов.
Тут уж я стоять позади не стала, ужом вкрутилась в толпу, в передние ряды пробираясь. Заворчали, завозмущалась селяне, только не на ту напали. Мне, когда случается в метро или на автобусах в час пик ездить и не такое выслушивать приходится.
Скинули с вампира попону, я и обмерла. Крылья, в лоскуты подранные, все в крови запекшейся, руки за спиной стянуты, грудь несколько свежих ран украшают, под глазами черным черно, а один глаз и вовсе не открывается.
— Есть желающие этого бандита взять? — таким тоном спрашивает староста, словно говорит, попробуйте, возьмите! Потом не обижайтесь, вас предупреждали.
Стихла толпа, отступила на шажок, усмехнулся змеиной улыбкой король снежный.
Вот тут я и поняла, что пиратские захваты в Аденском заливе, это детские игры по сравнению с местными разборками. И в этот раз вампиру поражение было предрешено много раньше, чем он в этот путь отправился.
— Никто не желает? — уверенно заключил староста, и тут ноги сами вынесли меня вперед.
— Я желаю.
Народ задвигался, шеи вытягивают, рассмотреть нахалку. Староста нахмурился и на мечту мою оглянулся. А тот только бровь едва заметно приподнял, откуда, мол, такая смелая выискалась?!
— Кто ты бабонька, вроде я тебя ранее не видал? — въедливо спрашивает староста, внимательно ко мне приглядываясь.
— Не мог ты меня ранее видеть, только сегодня мы с братьями сюда добрались. — скрепя зубами изображая нечто вроде поклона, кротко объясняю я. — вот, собираемся просить землицы и копать землянушку. Братишки мои ремеслом плотницким зарабатывать будут, а мне на хозяйстве без помощника не обойтись.
— А разве ты не видишь, кого покупать собралась? — укоризненно журит меня староста. — Это же вампир! Неужто не боишься его?
— Да в том и дело, что денежек у нас маловато, — старательно обхожу я последний вопрос. — На нормального работника не хватит. А этого-то, небось, подешевле отдадите, да и кормить его не нужно. Поймает где-нибудь зайца, и сам надолго сыт и мясо в дом принесет! Уж не откажите, люди добрые, бедной вдове, муженек-то у меня погиб, хозяина защищая, а раз деток бог не дал, то его родня из дома нас и выгнала.
Народ меня слушает, да сочувствующе вздыхает. Ну, а как же им не вздыхать, если я маленькое заклинаньице в своих словах запутала? На жалость и рассчитанное.
Золотоволосая мечта насмешливо хмыкнула и еле заметно кивнула. А я, хоть его мысли и не умею подслушивать, но перевести на русский язык свободно могу. Смешно герцогу, что купят бывшего родственника по самой малой цене, дешевле бандитов придорожных. И заставят копать бедняцкую землянуху, а потом и жить там, в самом сыром углу.
— Ладно, бери. — по-барски усмехнулся мне староста, — а землю займешь с южного краю, там уже делянка нарезана, да не прижился переселенец. Ну, плати!
Я к Атанию обернулась, глаза ему страшные сделала, деньги давай, гном.
Он страдальчески сморщился и несколько мелких монеток мне в руку сует. Ох, не слишком ли это мало? Как бы не сорвалась сделка!
— Вот… — господин… — склонив виновато голову, протягиваю я монетки старосте. — это все, что есть.
Рыцарь моей мечты на монеты глянул и откровенно заржал. А я на его улыбку завораживающую так и засмотрелась. Эх, до чего же хорош, мерзавец! И как жаль, что так редко уживаются красота с добротой и благородством в одном флаконе.
— Забирай! — милостиво хихикнул и староста, оглянулся на многозначительно приподнявшего бровь герцога и добавил, — Да помни, продавать ты его не имеешь права, ни за какие деньги! Отныне он принадлежит твоей семье на веки веков.