— Мне так захотелось.
— Ненормальный.
— Что, заметно? Сашка замялся.
— Вообще-то да, заметно. Особенно последний месяц. Я думал, ты на иглу сел.
Игорь вздохнул:
— Ладно, пойду я.
— Лучше бы остался.
— Саш… Короче, я подумаю. Может, утром приду. Смену сдам и приду. А то как-то неудобно, у сменщика ключей нет, морг-то я запер, он войти не сможет… в общем, пойду я. И жмурика твоего давай, отвезу заодно.
Он шагал по улице, волоча за собой громыхающую каталку, и думал, что ложиться на лечение придется. Если окружающие видят, что с ним не все в порядке, значит, он болен. Не заболевает, как ему казалось, а давно и серьезно болен. Психически.
В морге было тихо. Мертвецы по углам не шептались. Игорь оформил новое поступление, потом съел горошину аминазина. От пива перед сном на всякий случай отказался.
Сменщик сумел растолкать его только к двум часам дня. Голова у Игоря была тяжелой, окружающая действительность казалась мутной. И все мысли относились к категории либо «шоб я! еще раз! этот гребаный аминазин!», либо «еще пять минут посплю и встану, да-да, обязательно, ну дайте же еще хоть пять минут поспать!!!».
Ехать на машине в таком состоянии было бы самоубийством, а Игорь не настолько еще сошел с ума, чтобы желать себе смерти помучительней. Перспектива добираться до дому на метро, впрочем, ему казалась ничуть не более жизнеутверждающей. А деньги куда-то подевались. Он то ли крупные забыл дома, а мелочь просадил на пиво, то ли, одурманенный нейролептиком, лунатически гулял и потерял бумажник. Разбираться Игорю не хотелось. В конце концов он сообразил, что у него в техпаспорте на машину спрятана взяточная купюра, и ее хватит доехать до Тулы, не то что в Строгино.
Его вез разговорчивый грузин, ухитрявшийся одновременно болтать и гонять на всю катушку попсовую музычку. Игорь мерз и мечтал поскорей оказаться дома. Дорога тянулась невыносимо медленно, грузин останавливался на каждом перекрестке: попали под «красную волну». Войдя наконец в теплую и душную квартиру, Игорь едва переборол искушение уснуть тут же, на коврике под дверью.
Кукла по-прежнему лежала в постели. Сейчас Игорю было наплевать, он слишком устал. Выкинул ее на пол, сам завернулся в одеяло и смежил веки. Во сне страдал от холода, думал, что напрасно оставил форточку открытой. Но встать и ликвидировать причину понижения температуры не смог. В полудреме увидел около себя женщину, потянулся к ней в поисках тепла, прижал к себе, но ничуть не согрелся, даже наоборот…
Очнулся, сжимая в объятиях знакомую куклу. Выругался, пинком отправил ее в угол. Прошлепал в туалет, заглянул на кухню и остолбенел: на красиво сервированном столе его ожидал завтрак. Игорь хмыкнул: такие чудеса ему нравились.
Вид пищи напомнил о голоде: Игорь последний раз ел сутки назад. Наскоро умывшись, плотно уселся за стол. И разочаровался: и порция маленькая, и безвкусно, будто синтетическую тряпку жуешь. Кукольный обед какой-то. Кукольный? Его снова чуть не вырвало. Игорь на цыпочках подкрался к двери комнаты, заглянул: кукла лежала в постели. Вздохнул с облегчением. Он уже привык, что чертовка моментально забирается под одеяло, стоит ему отвернуться. Но вот с приготовленным ею завтраком примириться было бы сложнее.
Наверное, мать приезжала, догадался Игорь. С ней такое случалось: ни с того ни с сего нападал на нее родительский стих, тогда она навещала сыночка. Свои ключи от его квартиры у нее были. И — да, она всегда заботилась о том, что детушка кушает. Ходила в магазин, что-то варила и парила, Игорь потом неделю давился ее стряпней и все равно часть блюд успевала испортиться.
Готовила она средне, не хорошо и не плохо. Однако такой дрянью мать его не потчевала ни разу. Вычитала небось в женском журнале диетические рецепты, да на Игоре и опробовала.
Интересно, она в комнату заглядывала? Естественно. Игорь хмыкнул. Мать отдавала себе отчет, что отдельно живущий совершеннолетний сын время от времени спит с женщинами, но он испытывал неловкость. Хорошо еще, что с порога да в темноте не разглядеть, кого именно он там обнимает. А то мать пришлось бы откачивать.
Послонявшись еще некоторое время по квартире, Игорь поехал забирать машину с больничной стоянки. В морг заходить не стал, но долго сидел в заледеневшем салоне и смотрел в пустоту, пока его не осенило: надо Ритке позвонить.
Они поссорились две недели назад. Рядовая ссора, они регулярно расплевывались и разбегались. И всегда отношения возобновлял Игорь. Ритка была то ли слишком гордой, то ли не любила его, как твердили все приятели. Но Игорь-то ее любил! Или не любил, но был очень привязан и скучал, когда не видел строптивую девчонку подолгу.
Ему посчастливилось застать ее дома — Ритка только что вернулась из института. Ему повезло даже дважды: она пребывала в замечательном настроении. Обменявшись несколькими вежливыми фразами — исключительно с целью предварительной разведки, Игорь намекнул, что неплохо бы встретиться.
Она согласилась и, похоже, даже обрадовалась. Когда он заехал, девушка была уже одета, а в прихожей стояла сумка, с которой Ритка ездила на учебу. Судя по всему, ночевать она собиралась у Игоря.
— У тебя есть, что пожрать? — спросила Ритка.
— Да как тебе сказать… Утром мать приезжала, но я не смог есть то, что она сварила. Дрянь какая-то.
— Значит, закажем пиццу, — решила Ритка.
И только в лифте Игорь вспомнил, что у него дома хозяйничает кукла, которую девушке лучше не показывать. Пока Ритка раздевалась, он метнулся в комнату.
Куклы не было.
Мало того — диван был сложен, пол подметен, а пыль вытерта.
Игорь осторожно, задом выполз обратно в коридор. Заверил себя, что это, конечно, мать приезжала второй раз, убралась, а потом уехала и даже записки не оставила. Каприз у нее такой. Разве не может быть у нее капризов?
Но ужинали они с Риткой на кухне. Девушка удивилась.
— Ты прямо на себя не похож. В доме чисто, пьешь не пиво, а минералку…
— Я пить бросил.
— Надолго ли?
— Совсем. Мне тут хреново было, решил завязать. И вообще я из морга увольняться буду.
Она недоверчиво улыбалась, качала головой.
— И куда пойдешь работать? Дворником?
— К отцу. Он будет счастлив, что я одумался.
— А ты одумался?
— Знаешь, когда меня прихватило, я понял, что хватит играть в бирюльки. Мне двадцать четыре, пора бы и делом заняться.
— Надо тебя к рукам прибирать, пока не поздно.
Сначала Игорь решил, что ослышался. Посмотрел исподлобья — Ритка глядела честно и открыто. И ждала его ответа.
— Ты мне предложение, что ли, делаешь?
— Я?
— Ну да. В своей манере. Ты ж не пережила бы, если б я тебя опередил.
— А ты хочешь на мне жениться, да?
Игорь замялся. Отодвинул тарелку с куском пиццы, помолчал, подбирая слова. Сказал, конечно, глупость:
— Ну, в общем, не возражаю.
Ритка торжествовала: