Депутат налег тушей на тяжелую дверь. Где-то совсем близко раздался протяжный скрип. Ханурик просунул в оконное отверстие дуло и пальнул для острастки.
Гость осмотрелся, щурясь и помаргивая. Потом лениво козырнул.
— Спецназ ГРУ, майор Фомин. А вы, я так понимаю, последние оставшиеся в живых белогорожане?
— Белогородцы, — поправил депутат.
— Один хрен. Ладно, не белогвардейцы. — Он прошел к прилавкам, отряхиваясь от снега. — Хорошо устроились. Тепло, светло. А меня вот подбили у вас тут, на окраине. Еще утром. Вылетела с пустыря какая-то размытая чушка. Вертолет вдребезги, пилот в пыль, я еле спасся…
— Так это вы утром на вертолете? — спросил депутат, повеселев. — Я думал, мне показалось.
— Я. Разведка местности, сбор информации.
— Так, значит, наши в курсе? — встрял амбал. Иван до сих пор не знал, как его зовут. — Мы с ребятами на дембель уже, решили в городок заехать, а тут…
Майор глянул на него колюче. Амбал вытянулся.
— Старший сержант Бутырко, сто девятнадцатый гвардейский воздушно-десантный…
— Вольно. Так что же ты, вэдэвэ, здесь прохлаждаешься? Выводить гражданских надо было! Устав не для тебя писали?
— Так это… Виноват, трищ майор!
Майор прошелся вдоль прилавков, разглядывая стеллажи.
— Жратвы у вас тут много. В Москве меньше. А спирт есть?
— Водка, — ответила Андревна. — Хотите выпить?
Майор взял бутылку «Столичной», стянул зубами пробку, плеснул в один из стоявших на прилавке стаканов.
— Значит, так, граждане гражданские, — начал он. — Советская армия в курсе. Проводятся подготовительные работы. Стягиваются войска. Враг будет разбит. Это хорошая новость. Но. У нас с вами есть пять часов, чтобы покинуть место конфликта. Ровно, — он посмотрел на часы, — в четыре утра начнется спецоперация. И от города Белогорска, к сожалению, останутся одни дымящиеся развалины. Эта новость — плохая. К сожалению, другие варианты отвергнуты. Решено действовать с максимальной эффективностью, учитывая противоречивость сведений.
— Во! — подал голос амбал Бутырко. — Я ж говорил. Так и надо!
Майор посмотрел на него устало-неодобрительно, как, наверное, в Первую мировую глядел солдат на вошь. Продолжил:
— На сборы час. Берем с собой фонарики. Минимум сухого пайка. Воду. Оружие. И спирт. За неимением спирта берем водку.
Ханурик довольно хлюпнул.
— А водку-то зачем? — спросила продавщица. — Пить, что ли, по дороге собираетесь?
— И это тоже. В качестве профилактики. По сведениям разведки, человек в легкой и средней степени опьянения нашему врагу малоинтересен. Практически все спасшиеся из города были пьяны. Поэтому советую перед уходом выпить. Немного. Так, чтобы держаться на ногах и соображать, куда идти. Но это не все, для чего нужен спирт. Часть бутылок необходимо перелить в пластиковую тару. Желательно из-под шампуня. В пробке делаем отверстие. Узкое, но достаточное для полноценного напора. Можно кончиком шила. Идеальный вариант — вставить верхнюю часть от шариковой ручки. Но в таком случае место стыка придется конопатить пластилином, а на это времени нет.
— Это че, — высунулся пионер, — брызгалка получается?
— Да. При нажатии на корпус пластиковой тары из отверстия вылетает струя спирта. Спирт разъедает структуру противника, мешая ему восстанавливаться. Поэтому алгоритм действий при боевом контакте таков:, выстрел — струя. Выстрел — струя. Можно просто струя, но с оружием эффективнее.
— Ну вот, — сказал ханурик. — А я, как это все началось, подумал, белочка. Пить перестал. — Он налил полный стакан водки и тут же выпил, не закусив и не поморщившись.
— В меру, граждане, — предупредил майор. — В меру. Никто никого тащить на себе не собирается. — Он снял с плеча и положил на прилавок автомат. — Довожу до вашего сведения, что о противнике известно крайне мало. Способен он на многое. Но кое-чего боится. Боится электричества. Вы это уже, я смотрю, поняли. Особенно эффективен направленный луч в полной темноте. Чем темнее вокруг и чем ярче луч фонаря, тем лучше. Вспарывает врагов по всей дальности, пока не рассеивается. Также враг боится воды. Поэтому наш маршрут пройдет вдоль реки. Если что, смело бросайтесь в воду. Однако есть сведения, что противник как-то добился обмеления близлежащих водоемов. Вода исчезает вместе с зеленью и механизмами. Третье, чего боится враг, — открытый огонь. Пожары, огнеметы, даже костры. Эффективность огнестрельного оружия связана именно с огнем, что оно огнестрельное. То есть — горячее. — Майор расхаживал вдоль прилавков, держа в одной руке стакан, в другой бутылку. — Про спирт повторяться не руду. Вопросы?
— А чего ж это вас три дня не видно не слышно было? — спросила Андревна, явно недовольная тем, что у нее так быстро отобрали власть в маленькой колонии.
— Потому что войсковые операции не делаются на пустом месте, гражданка. Они подготавливаются. Делаются попытки провести переговоры.
— Переговоры? Они, эти серые, что, умеют разговаривать?
— Серые не умеют. Но есть сведения, что кроме серых, то есть обращенных бывших людей, существуют еще и другие. Они, впрочем, тоже не выходят на контакт. И о них ничего не известно.
— Ну вот, я же говорила, — повернулась завуч к Ивану. — Эти, зеленые. С антеннами. Марсиане.
— Никаких марсиан, — сказал майор. — Официально считается, что это провокация американской военщины. МИД уже подготовил ноту протеста. ТАСС был уполномочен заявить о роли Пентагона в событиях и о готовности советского руководства пойти на любые крайние меры для защиты территориальной целостности СССР.
— Вот, — удовлетворенно заявил депутат. — И я говорил — военщина. А они все — марсиане, марсиане.
— Слушайте, майор, — сказал Иван, — вы замполитом, часом, не работали? Прямо как по газете шпарите.
— Работал. Но это не важно. Важно отсюда выбраться. Инструктаж закончен. Кто лучше всего знает магазин и где что лежит?
— Я! — по-военному рявкнула продавщица. — Клава. Продавщица. Второй разряд.
— Нужна водка и шампунь. Пионер! Какой шампунь нужен?
— Ну… Лучше «Селена», она литровая.
— За работу, граждане гражданские!
«Селены» в магазине было мало, пришлось добивать запасы спиртовых брызгалок шампунем «Кря-кря». Когда взятые в туристическом отделе брезентовые рюкзаки ломились от ровных штабелей баллонов из-под шампуня, консервов, бутылок с водкой, фляг с водой, патронов и фонариков, майор Фомин разлил по стаканам последнюю «Столичную». Пионеру дали пива.
— Ну, на дорожку. Будем.
Выпили, закусили разогретой тушенкой.
Ханурик Василий закусывать опять не стал. Зато он рассовал по карманам пузырьки с одеколоном «Шипр».
— Они ж природу ненавидят, — ответил он на недоуменные взоры. — А там — спирт и травы.
Запахнулись в длиннополые ватные куртки, нацепили очки, на головы натянули вязаные шапки. Теперь все были похожи на альпинистов, только с ружьями вместо ледорубов.
Пол под ногами вдруг содрогнулся, зазвенели тарелки в посудном отделе и люстры в «товарах для дома». Майор кинулся к окну, осторожно выглянул наружу.
В дальних концах магазина стали лопаться люминесцентные трубки. Тьма приближалась.
— На площадь нельзя, — сказал майор, обернувшись. — Запасной выход где?