— Нет, я не знала этого.
— Один из тщательно хранимых секретов Его Императорского Величества. Глупо было посылать его туда. И только глупец мог предположить, что он будет повиноваться приказам. У Антона много грехов, но зря жертвовать людьми он не станет. — Она опустила подбородок на пальцы, сплетенные мостиком. — Конечно, он не долго терпел это безобразие. Исид-зу назначил к ним штабного офицера. Через четыре часа у этого офицера произошел несчастный случай с пистолетом. Заместитель Антона явился в кабинет Исидзу, закрыл дверь и сказал, что в батальоне больше пистолетных патронов, чем людей в его штабе.
Батальон Верещагина выказывал не очень-то много преданности всяким ассамблеям и адмиралам. Люди сражались потому, что им приказал Верещагин. Интересно, подумала Мур, что скажет Линч, если Антон в один прекрасный день прикажет своим прекратить огонь? Она уронила руки на стол и рассмеялась, словно услышала нечто невероятно остроумное. Она хохотала до слез.
Почувствовав слабинку, Солчава вновь перешла в атаку.
— Подполковник Мур... — начала она так осторожно, словно боялась сорвать голос.
Мур выпрямилась, расправила плечи. Глаза ее уже были сухими. Она приняла торжественный вид, словно собираясь посвятить Наташу в некую тайну.
— Тебе нужно быть на виду, Солчава. Кроме того, мне нравится Антон. Кстати, ты тоже. Это один из моих многочисленных грехов. И учти, мы пробудем здесь долго. Очень долго.
Солчава начала было что-то говорить. Подполковник перебила ее.
— Я говорила Антону то же самое, — продолжала Мур ровным тоном. — У Девуку хорошее оборудование, все, что потребуется от тебя, — работать. Возьми у Молли копию приказа и сегодня же отправляйся. И еще одно устное распоряжение: запомни все, что скажет Антон, когда обнаружит, что ты сменила Девуку. Я дорого заплатила бы, чтобы увидеть, как он вытаращит глаза.
Она замолчала и плотно стиснула губы.
— В этом батальоне у меня пятьдесят дочерей, и ты — единственная, кого я могу пристроить до того, как все развалится. Боюсь, этого не миновать.
Если Верещагина можно назвать головой, батальона, то Малинин вполне подходил на роль его сердца. Совместное чаепитие на рассвете с батальонным сержантом было ритуалом, которым Верещагин никогда не пренебрегал; только так зачастую можно вытянуть из него информацию. Услышав стук в дверь, Антон чуть приподнял бровь. Беспрецедентное вмешательство!
Войдя, Тимо Хярконнен коротко доложил новости, после чего его отправили разыскать Харьяло и Евтушенко. Верещагин прищурился и осторожно поставил стакан. По лицу Малинина ничего нельзя было прочесть.
— Знаешь, где эта школа? Отправляйся туда. Присмотри за Ёсидой и начни организовывать гражданское население. Я хочу знать мнение Рауля и Рет-тальи, — быстро и четко скомандовал Верещагин. Малинин кивнул и поднялся; лицо его по-прежнему было непроницаемым.
Минутой позже, в Йоханнесбурге, Симадзу спросил:
— Госпожа Брувер, кажется, вот этот костюм принадлежит вам? — По правде говоря, другой одежды в пределах видимости и не было.
Ханна не пыталась скрыть правду от аса разведки. Она взяла у него накидку.
— Пожалуйста, следуйте за мной. Вертолет из Претории заходит на посадку, и необходимо, чтобы вы и я присоединились на его борту к капитану Санмартину. Меня известили, что группа наемников захватила начальную школу и взяла заложников из числа преподавателей и учеников. Необходимо предотвратить волнения среди местных жителей и попытки вмешаться в ход операции. Одно время вы там преподавали. Потребуется ваша помощь.
В каком-то оцепенении Брувер позволила отвести себя на грунтовую посадочную полосу перед бункером 3-й роты.
Войдя, Харьяло заметил в углу рассевшегося на полу Евтушенко. •
— В чем проблема, Антон? Пожар, потоп, враги? — обратился он к Верещагину.
— Последнее. Оставшиеся в живых наемники, раньше подчинявшиеся Чокеру, захватили начальную школу Луиса Тригардта. Они взяли заложниками сорок семь детей и восемь преподавателей. До этого они дохли от голода в лесу. У них плохой источник информации. Ребята требуют, чтобы им предоставили возможность покинуть планету и какую-то несуразную сумму. Кроме военных кораблей и «Сокаку», на орбите нет ничего, а мне говорили, что до Земли отсюда лететь и лететь.
— Это связано с убийством в ковбойских землях?
— Сомнительно. Мне нужно, чтобы ты взялся вести переговоры.
— А ты останешься и будешь отвлекать адмирала, пока не подключится полковник Линч?
Верещагин кивнул.
— Кто послан на укрепления?
— Тихару ведет туда взвод Пера Киритинитиса. Юрий будет там. Используй Тихару, если сочтешь нужным, но присматривай за ним. Он мечтает пройти победным маршем с мечом в руке. Я потратил чертову уйму времени, разубеждая его.
— В самом деле?
— Я привык, что мои приказы выполняются.
— Помнится, ты приказал Юрию пристрелить его, если он не будет держать язык за зубами, и мне ты говорил то же самое. А кто будет гладить по головке буров? Они же небось бьются в истерике!
— Бурами занимается Юрий.
— О боги! Он же только подольет масла в огонь! Поручи это Раулю, он может быть прекрасным дипломатом, если захочет. Это, наверно, от долгого общения с Кольдеве.
— У него своя задача. У Симадзу и Брувер тоже. Ханна там преподавала.
— А у меня своя задача. Какая?
— Снаружи тебя ждет Томас. Буханов сбросил все, что может вам понадобиться. Вступите в переговоры.
— Я доведу их до слез. — В дверях Харьяло, направлявшийся к ожидавшим его Томасу и «Воробью», столкнулся с Санмартином.
— Рауль, ты ознакомился с положением? — спросил Верещагин. Санмартин кивнул.
Антон переключил внимание на Евтушенко, который свернулся в углу на строительных чертежах и не обращал внимания на разговор. Он неторопливо поднял глаза й стал обрисовывать план, составленный согласно оценке местности, данной Мали-ниным. Верещагин терпеливо слушал.
— Одно замечание, — сказал он. — Меня не устраивает, что мы не в состоянии увидеть, что происходит в классах. Есть предложения?
Глаза Санмартина блеснули. Он понял, зачем понадобилось его присутствие.
— Как насчет того, чтобы подсунуть под дверь оптическое волокно?
— Может сработать, — медленно сказал Евтушенко. — Но у нас нет того, кто может проделать подготовительную работу.
— Ретт сделает.
— Вполне возможно, — согласился Верещагин. — Он, несомненно, не раз практиковался на дверях.
Часа будет достаточно? Рауль, мне нужно, чтобы ты и госпожа Брувер помогли Тимо наладить связи.
Евтушенко и Санмартин удалились в разных направлениях.
Три часа спустя Верещагин снова был на связи.
— Как дела, Матти?