Всегда находчивый Александр Сергеевич ничуть не смутился при восклицании своего знакомого.
- Козырная шестерка и туза бьет...- преспокойно ответил он и продолжал путь дальше. [2, с. 8.]
Однажды Пушкин сидел в кабинете графа С. и читал про себя какую-то книгу.
Сам граф лежал на диване.
На полу, около письменного стола, играли его двое детишек.
- Саша, скажи что-нибудь экспромтом...- обращается граф к Пушкину.
Пушкин, мигом, ничуть не задумываясь, скороговоркой отвечает:
- Детина полоумный лежит на диване. Граф обиделся.
- Вы слишком забываетесь, Александр Сергеевич,- строго проговорил он.
- Ничуть... Но вы, кажется, не поняли меня... Я сказал: - дети на полу, умный на диване. [2, с. 10-11.]
В доме у Пушкиных, в Захарове, жила больная их родственница, молодая помешанная девушка. Полагая, что ее можно вылечить испугом, родные, проведя рукав пожарной трубы в ее окно, хотели обдать ее внезапной душью. Она действительно испугалась и выбежала из своей комнаты. В то время Пушкин возвращался с прогулки из рощи.
- Братец,- закричала помешанная,- меня принимают за пожар.
- Не за пожар, а за цветок! - отвечал Пушкин.- Ведь и цветы в саду поливают из пожарной трубы. [59, с. 375.]
Щушкин) решительно поддался мистификации Мериме, от которого я должен был выписать письменное
Стр. 220
подтверждение, чтобы уверить П(ушкина) в истине пересказанного мной ему, чему он не верил и думал, что я ошибаюсь. После этой переписки П(ушкин) часто рассказывал об этом, говоря, что Мериме не одного его надул, но что этому поддался и Мицкевич.
- Значит, я позволил себя мистифицировать в хорошем обществе,прибавлял он всякий раз. [122, с. 42.]
Кто-то, желая смутить Пушкина, спросил его в обществе:
- Какое сходство между мной и солнцем? Поэт быстро нашелся:
- Ни на вас, ни на солнце нельзя 'взглянуть не поморщившись. [132, с. 219.]
Пушкин, участвуя в одном журнале, обратился письменно к издателю с просьбою выслать гонорар, следуемый ему за стихотворения.
В ответ на это издатель письменно же спрашивал: "Когда желаете получить деньги, в понедельник или во вторник, и все ли двести рублей вам прислать разом, или пока сто?"
На этот запрос последовал лаконичный ответ Пушкина:
"Понедельник лучше вторника тем, что ближе, а двести рублей лучше ста тем, что больше". [132, с. 220.]
К Пушкину, как известно, нередко обращались за отзывом разные пииты и Сафо, большею частью непризнанные, и гениальный поэт никогда не отказывал в этом. Вот случай с казанской поэтессой, девицей А. А. Наумовой.
Наумова, перешедшая уже в то время далеко за пределы девиц-подростков, сентиментальная и мечтательная, занималась тоже писанием стихов, которые она к приезду Пушкина переписала в довольно объемистую тетрадь, озаглавленную ею "Уединенная муза закамских берегов". Пушкин, много посещавший местное общество в Казани, познакомился также с Наумовой, которая как-то однажды поднесла ему для прочтения пресловутую тетрадь свою со стихами, прося его вписать что-нибудь.
Стр. 221
Пушкин бегло посмотрел рукопись и под заглавными словами Наумовой:
быстро написал:
Уединенная муза Закамских берегов
Ищи с умом союза, Но не пиши стихов.
[132, с. 222.]
Благодаря своему острому языку, А. С. наживал себе часто врагов.
Во время пребывания его в Одессе жила одна вдова генерала, который начал службу с низких чинов, дослужился до важного места, хотя ничем особенно не отличился. Этот генерал в 1812 году был ранен в переносицу, причем пуля раздробила ее и вышла в щеку.
Вдова этого генерала, желая почтить память мужа, заказала на его могилу богатейший памятник и непременно желала, чтобы на нем были стихи. К кому же было обратиться, как не к Пушкину? Она же его знала. Александр Сергеевич пообещал, но не торопился исполнением.
Так проходило время, а Пушкин и не думал исполнять обещание, хотя вдова при каждой встрече не давала ему покоя.
Но вот настал день ангела генеральши. Приехал к ней и Пушкин. Хозяйка, что называется, пристала с ножом к горлу.
- Нет уж, Александр Сергеевич, теперь ни за что не отделаетесь обещаниями,- говорила она, крепко ухватив поэта за руку,- не выпущу, пока не напишете. Я все приготовила, и бумагу, и чернила: садитесь к столику и напишите.
Пушкин видит, что попал в капкан.
"Удружу же ей, распотешу ее",- подумал поэт и сел писать. Стихи были мигом готовы, и вот именно какие:
Никто-не знает, где он рос,
Но в службу поступил капралом;
Французским чем-то ранен в нос,
И умер генералом!
Стр. 222
- Что было с ее превосходительством после того, как она сгоряча прочла стихи вслух - не знаю,- рассказывает поэт,- потому что, передав их, я счел за благо проскользнуть незамеченным к двери и уехать подобру-поздорову.
Но с этих пор генеральша оставила в покое поэта. [136, с. 9-10.]
Во время пребывания Пушкина в Оренбурге, в 1836 году, один тамошний помещик приставал к нему, чтобы он написал ему стихи в альбом. Поэт отказывался. Помещик выдумал стратагему, чтобы выманить у него несколько строк.
Он имел в своем доме хорошую баню и предложил ее к услугам дорогого гостя.