- Вооружить катер! - приказал капитан.
- Есть вооружить катер!
- Назвать миноносцем "Грозящий"!
- Есть назвать!
Гордые и счастливые вышли гранинцы от командира.
* * *
Ни один выстрел на Ханко не пропадал даром. Мины и снаряды, которые звали "огурцами", строго учитывались, орудия всячески маскировали. На Хорсэне имелась даже неуловимая маленькая пушка - "лягушка-путешественница". Вражеские снайперы постоянно охотились за ней, но всегда попадали на пустое место. "Лягушка" ударит два-три раза по врагу и удирает. Это гранинцы моментально откатывают ее на новые позиции.
* * *
Однажды шюцкоровцы подкинули нашим морякам листовку: "Красные бойцы, переходите к нам. У нас много хлеба".
- А ну, попробуем хваленого хлеба, - сказали гранинцы и вышибли неприятеля с острова.
Посмотрели, поискали, но хлеба не нашли.
- Чем же они питались? - удивлялись моряки. - Поищем еще.
Снова осмотрели каждый уголок на острове. Хлеба не было. И вдруг кто-то обрадовано крикнул:
- Нашел!
- Хлеб?
В руках у моряка была серого цвета галета с дырками. На глаз она сантиметров пятнадцать. Понюхали - пахнет железобетоном, покачали на ладони - легче куриного пера.
- Ударь-ка о камень! - предложил один из моряков.
- Ого, камень раскололся!
Предложили общему любимцу Жуку, но тот обиделся и облаял галету.
- Даже пса не заманишь финским пряником! - говорили гранинцы и прозвали галету "жуй да плюй".
* * *
Война окончательно подорвала экономику Финляндии. Солдатам выдавали добавочный паек только в том случае, если их награждали орденами и медалями.
Видя, что дела плохи, глава финского правительства, барон Маннергейм, бывший придворный русского царя Николая II, обратился к гарнизону Ханко с предложением сдаться. Обещал сохранить жизнь и даже холодное оружие офицерам. В письме говорилось, что не стоит проливать кровь, потому что Ленинград уже горит и русским туда возвращаться незачем.
Мы понимали эту хитрую лису. Сдаваться ханковцы и не собирались. Решили послать ответ барону.
Наше обращение заканчивалось словами:
"Короток наш разговор
Сунешься с моря - ответим морем свинца!
Сунешься с земли - взлетишь на воздух!
Сунешься с воздуха - вгоним в землю!"
К этому тексту художник Борис Пророков нарисовал одну из своих самых блестящих фронтовых карикатур.
На листовках еще не успела просохнуть типографская краска, а гранинцы уже наматывали их на длинные стрелы огромного самодельного лука, сделанного из срубленного деревца. Несколько человек натягивали упругую тетиву. Стрела с пронзительным свистом летела в расположение противника.
- Лично Маннергейму! - кричали гранинцы.
А утром наш летчик забросал листовками всё расположение шюцкоровцев. Обращение произвело сильное впечатление - два дня, не умолкая, стреляли они по нашим позициям.
5. ОДИН ПРОТИВ ШЕСТИ
Не знали гангутцы, что такое отступление. Не только на суше, но и на море бесстрашно дрались они с противником.
Однажды у бойцов капитана Гранина наступила передышка после боев, и меня послали в порт, чтобы поискать там в складах легководолазное снаряжение. Предполагали создать подводный десант, и такие аппараты были нужны позарез.
Я уже подходил к дикой скале, расписанной узорами светло-зеленых мхов. За ней откроется море. Впереди кто-то запел приятным тенором:
"А если мне пуля ударит в висок
И кровь пробежит торопливо,
Снеси меня, море, на чистый песок,
На берег родного залива..."
От этих слов мое сердце вновь затосковало по морским глубинам. Ведь на Ханко в то время я был единственным водолазом, который волею судеб превратился в морского пехотинца.
Я прибавил шагу и догнал певца. Раскачиваясь в такт песне, он шел с запрокинутой головой. Это был молодой матрос Петров, служивший теперь у Гранина пулеметчиком. Матрос решил навестить в порту свой торпедный катер.
- Так хочется в море! Надоели эти камни!
И, пока мы шли к берегу, он все рассказывал мне о своем прежнем командире - лейтенанте Терещенко.
- Он у нас заботливый. Вечером проверит, хорошо ли спят матросы. Помню, как-то я разметался и сквозь сон чувствую: ноги прикрывают одеялом. Да так осторожно. А мне мать приснилась. Думаю: наверно, она. Приоткрыл глаза, а это Терещенко: "Спи!" - шепчет. - Петров вздохнул. - А гитарист какой он великолепный.
Свинцовые волны кидали на скалы шипящую пену. У портового причала стоял катер лейтенанта Терещенко с приспущенным флагом, - значит, на судне траур. Но что же случилось?..
Катер ходил на остров Даго, где оборонялся гарнизон наших моряков, чтобы вывезти оттуда раненых.
Шторм был шесть баллов.