Нет, не то чтобы я боюсь пчел и прочую жалящую мерзость, но опасаюсь не без повода. Стоит хотя бы одной из них тяпнуть меня, место укуса мгновенно распухает, как бревно. В деревню там или в поход я всегда беру с собой репилент помощнее, от которого не то что насекомые, даже друзья-приятели шалеют, а так же все, что можно для ликвидации печальных последствий укусов. Хорошо еще, что на комаров и слепней мне почти плевать, ну чуток покраснеет, да почешется, все как у людей. А вот пчелы, осы, шмели — с этой братией мне лучше вообще не встречаться. Насекомые, они как собаки, опаску чуют и напасть норовят. Вот вам и доказательство их разумности!
— Ты что, Оса, неужто пчелок испугалась? — Лакс все-таки заметил мой страх и смотрел с насмешливым сочувствием. Нет, все заметили, только Фаль с Кейром предпочти промолчать, а у вора язык без костей, вот и начал вопросики подкидывать, мерзавец. — Это ж рой, он дупло ищет, просто так не кинется, если тихо ехать. Если только одна-другая пчелка укусят.
— Мне хватит и одной, Лакс, — скривила я губы в намеке на улыбку.
— Ты о чем? — потребовал ответа уже Кейр со ставшей привычной настороженностью.
Я, как могла, постаралась объяснить телохранителю "на пальцах" понятие аллергии на пчелиный яд и его последствия для моего растущего организма. В сумку все-таки залезла, к своему облегчению обнаружила даже три таблетки супростина и продемонстрировала их компании, велела, ежели что случится, извлечь лекарство, чтобы запихнуть мне в рот.
— Почему ты не сказала об этом сразу? — сурово, прямо как папа, отчитывающий меня в школьные годы за разбитое на перемене стекло, спросил Кейр.
— А смысл? — пожала я плечами, стараясь не смотреть в расширившиеся от запоздалого страха глаза Лакса и не обращать внимания на цепкие лапки Фаля, вновь сжимающиеся на моей шее. — Ехать-то все равно надо, обходной тропы не было, а лишняя суета только встревожила бы этих тварей.
— Я буду иметь в виду, — кивнул телохранитель, приняв к сведению данные о моей уязвимости, и закрыл тему.
Ехали мы до самого вечера, останавливаясь лишь раз у веселого родничка наполнить фляги с водой. Вообще-то в наших еще плескалось вдоволь водицы, но Кейр очень хвалил здешнюю криницу. Я попробовала и согласилась. Холодная, такая, что аж зубы ломило, прозрачная, сладкая, наверное, с селеном и серебром, и свежая вода походила даже не на обычную Н2О, а на какой-то энергетический напиток, от которого начинает колбасить тинэйджеров.
— Вкусно! — резюмировала я, отирая капли с подбородка.
— Может, источник магический? — предположил Лакс, отведав воды, и аж причмокнул от удовольствия.
— Нет, — я помотала головой, не ощущая никакого напряжения или щекотки, проскальзывающей, как успела убедиться, по коже поблизости от людей или мест, наполненных магией. — Исключительно природное чудо сбалансированного сочетания микроэлементов! Пей, не бойся, козленочком не станешь!
— Поздно предупреждаешь магева, — бросил Кейр, деловито затыкая флягу. — Не знаю уж, из какого такого родника твой приятель напился, но только было это еще в детстве далеком, так что сейчас он вполне состоявшийся козел!
Посмеиваясь и выясняя подробности своих родословных, мужчины напились так, что в животах начало булькать. Жадюга Фаль чуть не утопился на радостях. Мы напоили коней — животинки, не будь дураки, и сами расчухали, что тут вкусное дают, рвались к роднику так, что чуть поводья не оборвали, — и поехали дальше.
Стоянку на свежем воздухе Кейр объявил только тогда, когда начало хорошо смеркаться, и вовсе не потому, что пожалел охраняемую магеву. Разумный телохранитель решил поберечь лошадей, никто из которых, исключая, кажется, моего эльфийского Дэлькора, ночным зрением не обладал и вполне мог свернуть ногу. Наш конспиратор Кейр выбрал для ночной стоянки место поукромней и разрешил даже разжечь костер из сухих веток, чтоб согреть чаю. День, проведенный на природе, начал сказываться, еще до окончания ужина я зевала во все горло и, едва расстелив на нарубленных вместо матраса свежих ветках плащ, рухнула на него. Дэлькор, по собачьи вытянув морду на ноги, лег рядом со мной, прикрыв теплым боком от ночной прохлады, просачивающейся под одеяло со стороны, не согреваемой костром. Я не стала гнать коня и тут же провалилась в глубокий сон под мирное потрескивание сгорающих веток.
Проснулась я в темноте сама, не понимая от чего, будто кто по-дружески пихнул в бок, но ничего, кроме кинжала и теплой шкуры Дэлькора рядом не было. Стояла ночь. Где-то попискивали мелкие птицы, лесные зверьки, ухала сова или филин, кто ж их разберет, кроме орнитолога и самих птиц, даже верхние ветки деревьев шелестели на легком ветру с какой-то сонной истомой.
— Чего не спишь? — раздался приглушенный голос Кейра.
Я даже не успела удивиться, как это он определил, что я проснулась, когда услышала тихий ответ Лакса:
— Не знаю. Проснулся и все.
— Бывает, — согласился воин. — После города в лесу с непривычки тяжело спать бывает. Хотя, это кому как, вон твоя возлюбленная магева дрыхнет без задних ног.
— Она не моя возлюбленная, — с напряжением в голосе настороженно ответил Лакс, а я затаила дыхание, боясь обнаружить факт своего бодрствования.
— Как скажешь, — проскрипела кожа куртки, кажется, Кейр пожал плечами. — Вы давно знакомы?
— Несколько дней, — отозвался вор и неожиданно продолжил, — а кажется, будто целую вечность. Столько всего случилось с тех пор, как я за Осой увязался… Сокровища, эльфы, драки…Она мне жизнь спасла, Кейр, и не раз, я чем могу отплатить должен!
— Понятно, — с какой-то нейтральной интонацией согласился воин на оправдание собеседника.
Я лежала тихо, как мышь, изо всех сил борясь с желанием чихнуть, неизменно набрасывающимся на каждого пытающегося быть осторожным и незаметным шпиона. Запах веток ели, легко перебивая едва уловимый аромат орешника и рябины, тоже пошедших на подстилку, зверски щекотал ноздри. Мне удалось совершенно незаметно повернуть голову на бок и потереться кончиком носа о край плаща. Зверский позыв расчихаться и прервать интригующую беседу моментально стих, зато зачесалось в подмышке, но эту неприятность я была готова потерпеть, да что там потерпеть, я забыла вообще обо всем, когда вор продолжил беседу к Кейром.
— А-а, кого я обманываю, — помолчав, растерянно, почти беспомощно хмыкнул Лакс. — Влюбился я напрочь, как увидел в деревенском трактире и понял, не смогу уйти, забыть не смогу, позволю ей мимо пройти, всю жизнь жалеть буду, вспоминать, да искать. И что делать, коли не сыщу? Украсть кошелек задумал, а потом вернуть, дескать, прими потерю, магева. Да напоролся в сумке на колдовской ножик, так она меня обнаружила. Думал, прибьет, ан нет, вылечила и даже с собой ехать разрешила. С тех пор и мучаюсь. Девки ко мне всегда сами липли, легко и просто получалось, а теперь как быть не знаю: кто я — вор, а она… Магева одно слово. Коль говорит что, иль делает, никогда не угадаешь, всерьез иль смеяться вздумала.
— Дурак ты, Лакс, — беззлобно фыркнул Кейр, судя по треску ломая толстую ветку, чтобы подкинуть в костер. — Ты парень, она девица, это главное, а кто вор, кто магева — ерунда это.
— Думаешь, она…? — рыжий затаил дыхание, боясь продолжить.
— А кто их, девиц, разберет, — протянул воин, с хрустом потянувшись. — Сегодня люб, завтра нет, поверни наоборот, скажи тожь, все одно не соврешь. Только ведь не только она твою жизнь спасала, а и ты за нее кровь проливал, насмерть стоял. Девки такого не забывают, не будешь остолопом, может, чего и сладится. Глаза-то у нее, когда на тебя поглядывает, посверкивают и по мордам тем веником, который ты ей всучить сегодня пытался, не заехала.
— Да, это я сглупил, — чистосердечно признал Лакс. — Как на нее погляжу, так дурак дураком делаюсь, хочется чего-то выкинуть, а чего не знаю!
— Дурь из башки выкини, — насмешливо посоветовал Кейр, вороша яростно потрескивающий костер.
— Постараюсь, — печально вздохнул вор. — Слушай, и чего я с тобой вдруг разболтался?
— Твоя магева сказала, это синдром попутчика называется, когда чего-то на душе скопилось и смерть как выговориться охота, готов любые тайны первому встречному открыть, — наставительно ответил воин, а потом, чуток помолчав, прибавил серьезно: — А может и по-другому: ведь те, кто хоть раз вместе спина к спине бились, уже соратники, почти друзья. Вот ты мне и доверился, больше-то все равно некому, тем паче, что не соперник я тебе.
— Не соперник? — на всякий случай переспросил Лакс, вероятно прикидывая свои шансы на успех супротив ладного мужчины с романтической профессией наемного телохранителя и парой мечей за плечами.
— Нет, — небрежно усмехнулся Кейр. — Я постарше, да пофигуристее бабенок люблю, а магева твоя девчонка зеленая. Нет, силы-то у нее немерено, да и голова ясная, а вот осторожности ни на бронзовку! Пропадет без догляда! Сестренка младшая у меня такая ж шустрая была.
— Была? — как-то напряженно уточнил вор.
— Ну да, как замуж вышла, так, хвала Творцу, не до шалостей стало, хозяйство, детишки, такие же шкодники, спасу нет, все в нее, — довольно пояснил Кейр. — А будь она магевой, я б ночей не спал, гадая, в какую историю влипнуть может, каких чар натворить. Кто знает, чего твоя Оса завтра найдет или кто найдет ее… Так что ложись-ка спать, силы нам завтра понадобятся!
— А ты?
— Посижу еще чуток — и на боковую, — прозаично ответил телохранитель, вовсе не собираясь нести ночной дозор.
— Ладно. И спасибо тебе, Кейр, — умиротворенно вздохнул исповедовавшийся и оттого ощущавший необычайную душевную легкость вор.
Лакс поерзал, улегся, бесшумно засопел. Через некоторое время я услышала, как укладывается воин, а сама все пялилась в ночь широко распахнутыми глазами, а сердце почему-то то отбивало ликующую дробь, то сладко замирало, наполняя тело истомой. Я с детства знаю, подслушивать не хорошо, но, черт возьми, как же интересно! Это так приятно знать, что в тебя влюбились! Так я и уплыла в сон, перебирая то один, то другой обрывок из разговора мужчин и наслаждаясь ими.
Проснулась я утром от будничного звучного чавканья. Пробудившийся раньше Дэлькор, не сходя с места, щипал траву в паре десятков сантиметров от моего уха. Почему-то именно там она показалась жеребцу аппетитнее рациона на всей остальной поляне. Хорошо хоть лизаться не полез, изверг. Я села, потрясла головой, пытаясь вытрясти хруст травы, засевший где-то внутри среднего уха, и потянулась. Кейр с Лаксом уже были на ногах, вернее, сидели и завтракали, Фаль, разумеется, метался от одного мужчины к другому, выбирая, у кого еда повкуснее, и, хоть ели компаньоны одно и тоже, бедняга все не мог определиться.
— Ясное утро, Оса, пчелки ночью в кошмарах не мучили? — с такой веселой беспечностью подмигнул мне Лакс, что я даже усомнилась в реальности подслушанного разговора. Разве может влюбленный парень так подкалывать?
— Как спалось? — поинтересовался Кейр, методично строгая ветчину. То ли мужчина подозревал меня в лунатизме, то ли просто поддерживал беседу. Строгая сосредоточенность его лица могла быть вызвана как недоверием ко мне, так и стремлением покромсать мясо на ровные ломтики без предварительной разметки с помощью насечек, одновременно оберегая еду от невидимого сильфа, пытающегося утянуть больше отмеренной ему доли.
— С вечера до утра глаз не разомкнула, вот что значит хорошенько искупаться, а кошмары мне только в зачарованном пламени являются, — по возможности честно ответила я.
Нет, правда, честно, подслушивала-то я с закрытыми глазами, и сознаваться в этом грехе вовсе не собиралась. Порядочные девушки так не поступают, непорядочные, впрочем, тоже, предпочитая хранить информацию при себе и использовать к вящей выгоде. До таких вершин подлости я пока не доросла и с сожалением признавала, что вряд ли когда-то смогу подтянуться, но свои маленькие тайны намеревалась тщательно оберегать. Вот даже реклама занудно твердит, что у женщин свои секреты!
Быстренько разделавшись с вежливыми приветствиями, а попутно еще и коротко объяснив Кейру насчет практической пользы гаданий, я принялась за завтрак. Покончив в компании мужчин с холодной курицей, твердым сыром, ветчиной, хлебом и травяным чаем, терпким и ароматным, заваренным по особому рецепту телохранителя, мы уничтожили следы своей ночной стоянки. Оказалось, у сильфа настоящий талант по приведению упорядоченного хаоса в природный, и снова тронулись в путь.
Кейр порадовал нас восхитительным сообщением: за вчерашний день по кружной дороге мы сделали очень хороший крюк, и теперь через час-другой должны выехать на тракт в трех днях пути от Патера и далее двигаться по нормальной, пусть и малость запущенной, практически безлюдной дороге, не боясь преследования. Мне показалось, что Кейр вполне мог бы и еще денек-другой поводить нас по лесным ухоронкам, если б не вчерашний случай у озера. Кажется, мой собственный Иван Сусанин предпочитал обходиться в путешествии без посторонних чудес. Но вряд ли такого же мнения придерживались чудеса, во всяком случае, в этом мире они случались со мною и мною с восхитительной частотой. Знаю, ребячество, но как же мне нравилось взывать к силе с помощью рун! Руки и мысли то и дело обращались к великим знакам. Это как в детстве, когда только научишься ездить на велосипеде, неудержимо тянет кататься на нем в каждую свободную минутку.
Партизанская тропа, ведомая телохранителю, не подвела его географических расчетов. Через пятьдесят минут, если быть издевательски точной, она круто забрала влево, а мы принялись ломиться напрямки через лесную чащу. Хорошо еще телохранитель принял первый удар природы на себя, потому нам с Лаксом, спрятавшимся за широкую спину Кейра и не менее ладный круп его коня, достались лишь обрывки паучьих сетей и прочего мусора. Я, не смотря на вполне теплое утро, даже накинула на голову капюшон эльфийского плаща. Жарко в нем если и было, то самую малость, зато потом не надо будет вычесывать из волос каких-нибудь паучков, жучков и клещей. Вряд ли этот мир знаком с энцефалитом, по слухам подаренным нам японскими генетиками с той же щедростью, как колорадский жук свободной Америкой, но с другой стороны в этой глуши и растительного масла для самого примитивного способа извлечения цепких "зверьков"-кровососов не сыщешь. А потому лучше поберечь голову, чай не Змей Горыныч и не Гидра, она у меня всего одна. Хоть и той иногда много кажется.