Вообще-то я больше не сердилась на парня. Он был прав, исполнял вассальный долг, взывая во имя спасения господина к помощи специалистки в вопросе, где, как ему казалось, задействованы непостижимые силы. Все справедливо, а нравится мне это или нет, никого касаться не должно. А что не слишком приятная штука эта самая справедливость, так за это не Фелику надо мылить голову, а тому, кто вообще придумал нравственные категории и внушил людям необходимость жить по ним. В глубине души я приняла все сразу, но мимолетная обида, бурлящая на поверхности, как пена прибоя, не сразу позволила мне осознать истину. Теперь мне было даже капельку неловко перед приятным юношей за свое бурчание. Я мысленно вздохнула и пообещала себе постараться никогда больше не возмущаться просьбами о помощи, в каком бы странном виде они не были высказаны, не разобравшись сначала в деталях.
В "Резвые рыбы" мы ввалились уставшие, грязные и чрезвычайно голодные. На постоялом дворе нас уже ждали. Вот вам преимущество высылки казачков в разведку боем! Лакс позаботился о месте для лошадей на конюшне, заказе ужина и съеме комнат на ночь. Только сам почему-то не показал и носа, когда мы появились на пороге просторной залы, уставленной столами и стульями. А вместо товарища нас встретила дородная матрона трактирщица и худощавый юркий недоросль — ее сынок.
Комплекция трактирщика, как я уже успела убедиться, есть вывеска и реклама его заведения куда более эффективная, чем рисунки, надписи и завлекательные слова. Наша хозяйка полностью соответствовала имиджу владелицы постоялого двора, где мягко спится и сытно кормят. Пышные формы ее, игриво подчеркнутые тугим корсажем походили на сладкие крупноформатные булки, по тому, как хищно засверкали глаза Кейра, я поняла, тот нашел подходящую кандидатуру на обогрев одинокого холостяцкого ложа. Нарядные, под цвет платья серьги с крупными красными камешками (вряд ли рубины, хоть я и не спец-ювелир, чтоб с налету определить, но на какие бабки простой трактирщице прикупить такие драгоценности, если не резать постояльцев, как поросят?), кокетливо покачивались в ушах, когда дама бальзаковского возраста приседала перед магевой в реверансе. Сынок ее, пока не выкормленный до объемов наглядной агитации, не то кивнул наскоро, не то мотнул головой и тут же вскинулся, чтоб повнимательнее разглядеть гостей. Наверное, магевы и в Мидане считались редкими птицами.
— Рады приветствовать вас, почтенная магева, в "Резвых рыбах"! Хант, поклонись магеве как следует, да сию же минуту неуч! — прошипела трактирщица, отвесив крепкий подзатыльник сыну, и вновь улыбнулась нам.
— Не надо, — я небрежно отмахнулась и сочувственно подмигнула пареньку, получившему взбучку. — Я не гонюсь за почестями, лишь бы ваше заведение и впрямь оказалось так хорошо, как нам расписывал Лакс.
— Уверяю, вы не останетесь разочарованы! Мой постоялый двор один из лучших, — хозяйка многозначительно помедлила, давая нам понять, что имеет в виду не "один из", а "самый", но врожденная скромность не позволяет ей заявить об этом во всеуслышание. — Вода в лоханях, полотенца подогреты, птица и поросеночек молочный на вертелах, рыбка на сковородах с маслицем и специями, вино красное явельское в колодезной водице стынет, постели в комнатах взбиты и проветрены. Соблаговолите взглянуть?
— На поросенка и птичку чуть попозже, пусть подрумяниваются, готовясь к встрече, — рассудила я с улыбкой, — а на все остальное обязательно.
Вооруженный ключами паренек вприпрыжку взлетел по лестнице, мы потянулись следом более степенно. Хант вручил ключ от номера Кейру, и подвел меня к дверям напротив. Телохранитель деловито отодвинул паренька, как мешающийся под ногами предмет мебели, и первым вошел внутрь просторной комнаты. Секьюрити осторожно выглянул из окна и принялся осматриваться: изучил пол под двуспальной кроватью (ну наконец-то перина и целых две подушки!), обследовал каждый подозрительный угол, после чего кивком отметил окончание ревизии и скрылся.
— Почтенная магева?! — любопытный паренек переминался на пороге, не давая мне возможности переодеться. — А почему вы сказали мамке, чтоб я не кланялся?
— А смысл? Разве ты станешь больше уважать магов только потому, что должен бить им поклоны? Полагаю, нет. Посуди сам, Хант, для чего люди знатные или богатые требуют поклонов и прочих специальных обращений, тратят деньги на одежду и украшения? Все от того, чтобы выглядеть знатно и богато, потому, что им нужно доказывать свой высокий титул или состояние внешними атрибутами и церемониями. Но маг-то всегда маг, как бы он не вел себя, чего бы ни говорил и как бы не рядился. Вот я и не вижу вреда в том, что показалось твоей матери недостаточной почтительностью. От того, как ты мне поклонился, я не стану меньше магевой, чем есть, ни для кого: ни для себя, ни для других. Уразумел?
— Не все, но суть, наверное. Спасибо, что объяснили. Стало быть, магам наплевать на почести из-за того, что они маги внутри, а не снаружи и это видать любому, — почесал в затылке Хант и убрел, задумавшись над моей речью. Даже подскакивать на ходу как йо-йо перестал.
Поболтав с пареньком, я сходила в пристройку к гостинице. Там искупалась в здоровенной бадье горячей воды с пахнущим травами мылом, а вместо душа девица-служанка окатила меня из огромного кувшина прохладной водой. Я переоделась в чистое и, вернувшись с мытой головой в комнату, принялась старательно расчесывать волосы. Без кондиционера-ополаскивателя эти вконец распустившиеся заразы путались немилосердно. Я едва не выдрала целый клок, когда маленькой рыжей кометой в дверь ворвался Фаль. И как это такое миниатюрное создание умудрялось создавать столько шума?
— Привет, Оса! — завопил сильф, а потом, вместо того, чтоб набросится на меня с расспросами о путешествии за рубашками, плюхнулся на плечо и встревожено констатировал, обхватив ручонками колени:
— Знаешь, Лакс какой-то странный. То ли злой, то ли печальный, сидит на кровати, со мной разговаривать не хочет, даже ужинать не пошел.
— Ну если даже ужинать не пошел, дело плохо, — хмыкнула я, кое-как умудрившись разобраться с волосами, — пойду проверю, чего с ним такое. А ты, дружок, остаешься на страже в моей комнате. Запирать на ключ не буду. Коль проникнет убийца или вор, защекочешь или закусаешь вусмерть, расправа на твое усмотрение.
— Хорошо! — гордый ответственным поручением, моментально согласился Фаль и принялся нарезать круги под потолком, оглядывая вверенную территорию, словно спутник-шпион.
Хитростью избавившись от маленького свидетеля, я постучала в комнату Лакса и, не дожидаясь разрешения, чего без толку время терять, вошла. Вор сидел на кровати и разбирал вещи из сумки. Вернее бесцельно перекладывал их с места на место. На меня парень бросил лишь косой взгляд для проверки и вновь углубился в свое занятие, такое же важное и срочное, как порученное только что Фалю.
— Лакс, хватит хандрить! Ужин проворонишь! — я заговорила преувеличенно бодро, словно диктор, перешедший от траурной сводки к новостям шоу-бизнеса.
— Я не голоден, магева, — хмуро и почти грубо ответил рыжий.
— Это еще почему? Я голодна, Кейр тоже, Фаль и вовсе, а он не хочет есть! Нехорошо отделяться от коллектива, Лакс! Ну-ка быстро признавайся, в чем дело? Если болен, будем лечить, — я подошла поближе и нависла над парнем, уперев руки в бока.
— Все в порядке, — похоронным тоном отозвался Лакс.
— Врешь, — убежденно заявила я и, прибавив мрачных завываний в голосе, продолжила: — Предупреждаю, если не будешь откровенен, мне придется применить к тебе крайние меры!
— Применяй, — не дрогнул Лакс, и я шлепнулась к нему на колени, схватила за уши и глянула глаза в глаза.
— Это и есть крайние меры? — с невольным изумлением ухмыльнулся вор, вероятно ожидавший каких-нибудь колдовских допросных пыток, руки его оставили пустую возню с барахлом и удобно устроились у меня на талии.
— Ну да, — улыбнулась я и снова спросила мягко, почти нежно, чуть поддразнивая: — Эй, приятель, чего случилось?
— Как поживает прекрасный аристократ? — вместо ответа уточнил Лакс, кривя рот.
— Если ты про лорда Фелика, то при расставании даже не чихал, а если тебя интересует прогноз его самочувствия на завтра, то придется немного подождать, выяснишь сам. Днем он пришлет карету.
— Ясненько, — снова скривился, будто объевшись лимонов, Лакс и убрал руки с моей талии, даже сделал слабую попытку спихнуть меня с колен, но я сидела, как приклеенная.
— И ничего-то тебе не ясненько, — злорадно перебила я. — Юный лордик потребовал за доставку к портному колдовской расплаты. Вот завтра и будем по счетам платить на площади Гуинилы, выясняя, зачарован ли владетель Амрик, господин нашего приятеля, или нет. Одна я, кстати, туда не собираюсь, вы с Кейром рядом будете на случай повторного покушения, и даже не вздумай отказаться, укушу!
— Куда? — моментально переспросил вновь обретший некоторую часть своего бесшабашного лукавства, вор, а его руки уютно устроились у меня на боках и легонько пощекотали ребра сквозь ткань рубашки.
— Место покуса и глубина будут зависеть от твоего поведения, — торжественно пообещала я с кровожадной улыбкой.
— А если я тебя сейчас поцелую, ты меня больно укусишь? — шепнул Лакс мне на ухо, обнимая крепче и прижимая к себе.
— Проверь, — шепнула я ему в волосы, мягкие, струящиеся как шелк и обвила руками плечи, потянулась к крупной пуговице стоячего воротничка рубашки.
И он проверил, и я не укусила, а потом он проверил еще и еще раз. Нет, это рыжий ворюга целовался по настоящему классно, лучше всех парней, с кем мне доводилось крутить романы, ничего удивительного, что девочки из Веселого Квартала с таким восторгом вешались ему на шею. Если и все остальное он делает так же здорово, то это им надо было бы приплачивать ему за обслуживание, а не наоборот. Ну и парень!
— И чего же ты глупый так переживал? — прижавшись головой к его груди и медленно, очень нежно водя пальцами по белой полоске шрама на горле, спросила я чуть позднее, когда мы сделали перерыв, чтобы малость отдышаться.
— Думал, куда мне вору-полукровке против красавчика лорда, — пробормотал Лакс, лаская одной рукой мои высыхающие волосы, вторая теплым грузом легла мне на спину.
— Глупости, ты куда привлекательнее Фелика. Он, конечно, красив, но скорее, как фреска на стене, чем реальный человек. А ты по-настоящему живой. Мне нравится, что ты наполовину эльф, Лаксанрэномириэль, — я умудрилась воспроизвести полное имя, ни разу не запнувшись, — это не недостаток, а достоинство. Полукровки берут все лучшее об обеих рас, вдобавок они жизнеспособнее и талантливее предков. Тебе не переживать из-за своего происхождения надо, а гордиться им! Я уже говорила, что тащусь от твоих острых ушек, рыжей шевелюры и лисьего разреза глаз?
— Не припомню, можешь повторить еще раз, — промурлыкал Лакс, сноровисто запуская руки мне под рубашку и блаженно жмурясь…
— Мы ужинать идем? Или мне сказать, чтоб вам наверх принесли? — поинтересовался Кейр из дверей, взирая на нас с довольной ухмылкой папаши, непутевые детки которого наконец-то поладили меж собой.
— Вниз, — неохотно прервав сладкий поцелуй, решила я, — не будем травмировать нежную душу Фаля. Он же, бедолага и живот надорвать может, мечась между этажами в стремлении урвать самые вкусные кусочки с двух столов разом.
Дав Лаксу минутку на наведение порядка в комнате, мы к Кейром вышли в коридор. Телохранитель поскреб свежевыбритую (уж не в честь ли трактирщицы?) щеку и неожиданно поинтересовался:
— Давно хотел спросить, а что это за прожорливая зверюшка такая, сильф, которого мне не видать, как ни старайся? — похоже, созерцание магевы в компрометирующей ситуации помогли воину справится с неловкостью от сознания собственной инфернальной слепоты и задать вопрос прямо в лоб.
— Фаль? Он похож на маленького человечка, — я показала ладонями росточек мотылька, — с радужными и большими, как у бабочки крылышками. Наш сильф рыжий и зеленоглазый. Симпатяга, умница и, проверено на опыте, незаменим в разведке! Притом, он вовсе не зверушка, Кейр, он вполне разумен, а если ты думаешь иначе, приготовься к постоянным синякам от щипков оскорбленного малютки. Я не премину ему наябедничать!
— Надо же, — ухмыльнулся мужчина. — А я слыхал, будто сильфы сами по себе колдовать горазды. Брешут?
— Не знаю, наш, кажется, не колдует, — пожала я плечами. — Я не слишком много о сильфах знаю, Фаль первый мой знакомец этой расы. Но обязательно спрошу, — я приоткрыла дверь в свою комнату и позвала: — Фаль, идем ужинать!
— Ур-р-ра! Ужинать!!! — обрадовался сильф, мигом юркнул в створку, устроился у меня на плече и не без некоторого разочарования доложил: — Никто к тебе не заходил и ничего украсть не пытался.
— Их счастье! Спасибо за охрану, дружок, — похвалила я засветившегося от радости малыша. Лакс, присоединившийся к нам, тоже невольно улыбнулся, заглядевшись на миниатюрную фигурку охранника. — Кстати, Кейр сейчас у меня спрашивал, колдуют ли сильфы, но я не знаю, что ему ответить.
Поерзав у меня не плече, — я уже начинала чувствовать себя непривычно, без этой маленькой тяжести на нем, коль мотыльку взбредало в голову полетать или присесть в другом месте, — Фаль задумчиво и немного смущенно ответил:
— Мы не колдуем, как вы, люди, не читаем заклинаний, мы сами по себе живая магия, не вбираем ее от мира, а создаем и преобразовываем на свой лад подстать настроению. Только я еще очень молод, мое радужное волшебство не созрело, чтобы облетать пыльцой с крыльев.