– Слышь, Даромир, – начал он издалека, – мы пошли, что ли?
– В самом деле, – не остался в стороне второй брат, – это дело по твоей части, по колдовской.
– У ворот вон стража до сих пор с кем-то бьется.
– Так мы лучше им подмогнем.
– А ты эту бурую пакость когда завалишь, то к нам присоединяйся.
– Ты же сам говорил, что уже давно забурел.
– Тебе и карты в руки.
С этими словами ратники испарились, словно их тут и не было, даже дверь за собой поплотнее прикрыли. Что ж, обижаться я не стал: и сам считаю, что храбрость хороша там, где есть хоть какой-то шанс переломить ситуацию в свою сторону, а раз такого шанса нет, то это уже не храбрость, а глупость. Другое дело, что мне самому в жизни не раз приходилось совершать именно такие вот глупости. Вот и сейчас предстоит сделать невозможное. Но, с другой стороны, сделать невозможное возможным – это как раз в моем стиле!
Я перевел взгляд на бурого и задумчиво почесал затылок. Хорошо еще, что мое заклинание все-таки зацепило квача и ненадолго обездвижило его. А коли так, то некоторое время на раздумья у меня есть. Конечно, можно было метнуться к Серогору и ненавязчиво расспросить его, как он выкручивался из подобных ситуаций. Он, конечно, скажет, но при этом наградит таким взглядом, что мне захочется от стыда провалиться сквозь землю (или сквозь пол, что сути не меняет). Так как подобной роскоши я себе позволить не могу, придется расстараться как-нибудь в одиночку. В конце концов, я сегодня от своего наставника получил незаслуженную похвалу, а стало быть, настало время задним числом эту самую похвалу заслужить.
«Квачччш!» – раздалось совсем рядом со мной и заставило скрипеть мозгами побыстрее.
Значится, так, что мы имеем? С такой шкурой он погибнуть может только от колдовства, колдовать нужно в полную силу, а погибнуть во цвете лет от своего же заклинания мне категорически не улыбается. Я, конечно, многим в своей жизни недоволен, но она чертовски приятная штука, чтобы отказываться от нее за компанию с какой-то лягушкой-переростком.
В этот момент квач в меня плюнул. Я настолько был занят своими мыслями, что даже не успел отскочить. Густой, вязкий и отвратительно пахнущий плевок довольно нелицеприятно повис на моем кафтане и тем самым окончательно вывел себя из меня. Или меня из себя? В общем, неважно, главное – вывел!
– Ах ты пакость болотная, да ты чего себе позволяешь? – завопил я и тут же схлопотал второй плевок. – Да этот кафтан мне тесть подарил на день рождения! И это ничего, что он мне не нравится и давно вышел из моды. Если захочу его испортить, то сделаю это сам, без помощи какой-то серо-буро-зеленой нечисти!
От третьего плевка я ловко увернулся, но возмущение продолжало бить через край.
– Да, у Антипа нет вкуса, и я ношу его только по просьбе Селистены, ну и что?
Четвертый плевок и практически восстановленная способность квача двигаться делали мое положение незавидным, тем более что на этот раз бурый оказался точным, а его выпады в сторону моего гардероба начинали сковывать мои движения. Он опять мерзко захихикал и, неловко переваливаясь на ластообразных лапах, направился ко мне.
– Да чтоб ты мною подавился! Да чтобы у тебя до конца жизни несварение желудка было!
Плевок и шаг вперед.
– Да чтоб у тебя все зубы повыпадали, только один остался!
Плевок, шаг вперед и удивленный взгляд.
– И этот зуб у тебя постоянно болел!
Удовлетворенный кивок огромной головой и очередной плевок.
И вот на этот раз он не угадал. То ли я увернулся неудачно, то ли прицел у него сбился, но так или иначе, он попал на мою новую шелковую рубаху, которую всего седмицу назад мне подарили Лучезара и Василина. Да, она была мне маловата, да и сшита неудачно, но это был их первый подарок, сделанный своими руками, причем без применения колдовства. Не помогать себе колдовством в рукоделии для девчонок было настолько сложно, что я оценил всю ценность подарка.
– Ах ты муть болотная! – возмущенно завопил я, пытаясь хоть как-нибудь освободиться от налипшей на меня пакости. – Да чтобы тебе всю жизнь одними мухами питаться!
Тут, словно живая иллюстрация к моим словам, откуда ни возьмись появилась жирная, лоснящаяся муха, сделала круг почета по комнате, осталась недовольна закрытыми наглухо дверями и принялась методично биться головой в небольшое слюдяное оконце, что выходило на задний двор.
– А ведь это мысль! – вслух заметил я и после недолгого размышления тихо добавил: – А со своими крыльями я как-нибудь потом справлюсь.
Бурая неуязвимая нечисть опять противно захихикала и совсем было приготовилась к очередной атаке на меня, но я быстро поднял руку с посохом и послал в квача небольшое небоевое заклинание. Глаза бурого выразили несказанное удивление, когда заклинание достигло его шкуры и на спине развернулись полупрозрачные тонкие крылышки, более напоминающие крылья стрекозы, чем мухи. В то же мгновение заклинание отразилось и вернулось к своему хозяину, то есть ко мне. За спиной под безнадежно испорченным кафтаном что-то затрепетало, и стало нестерпимо щекотно.
– Надеюсь, я не ошибся в расчетах, и они справятся с такой тушей, – небрежно заметил я и улыбнулся своему недругу: – Ну чего расселся, кыш отсюда!
Я сделал резкий шаг по направлению к квачу и громко хлопнул в ладоши.
– Лети, кому говорю! – что есть силы завопил я и скроил ему самую жуткую рожу, на какую только был способен.
Квач замер в оцепенении, крылья его затрепетали, но приступать к своим непосредственным обязанностям не спешили. От досады, что мой трюк не удался, и оттого, что и сам по глупости стал гигантской человекообразной стрекозой, я не нашел ничего умнее, как состроить ему «козу».
– Забодаю, забодаю! Бе-бе-бе!
Как ни странно, именно этого, в общем-то совсем невинного, жеста оказалось вполне достаточно, чтобы вывести старого бурого квача из состояния оцепенения. От неожиданности он шарахнулся от меня, крылья его вышли на проектную мощность и яростно застрекотали, поднимая массивное тело над полом. И вот в этот момент он испугался по-настоящему. Именно слепой страх я прочел в мутных глазах квача, перед тем как тот не запаниковал окончательно.
То ли старик действительно на родном болоте за отсутствием человечины не брезговал и мухами, то ли перед его глазами бился головой наглядный пример, но вести себя квач стал точно как это насекомое. Разница была только в массе и размерах. Но такая, что те несколько кругов, что квач сделал по горнице, позволили начисто истребить в ней любой намек на целую мебель. Дубовый стол пал первым под ударами бурого лба. Далее его незавидную участь разделили скамьи, буфет и резные полки.
В принципе этой туше ничего не мешало вышибить дверь и выйти на оперативный простор, но такая простая мысль нечисти (на мое счастье) в ее ушибленную голову не пришла. Вместо этого, по пути проглотив конкурента, квач принялся биться головой в окно. И если тонкое слюдяное стекло тут же разлетелось, то узенькое оконце, вырезанное в крепкой бревенчатой стене, устояло. Вылететь в него новый пернатый вид нечисти никак не мог, не позволяли масштабы, поэтому с завидным упорством он бился практически в стену.
Терем трясся, массивные бревна стонали, удары следовали один за другим. Мне оставалось только следить за происходящим и ждать, когда старый квач закончит жизнь самоубийством. Древнейшие темные силы могли защитить обладателя бурой шкуры практически от любого внешнего врага, но от самого себя они, конечно, спасти не могли.
Еще один заход на воздушную атаку, стрекотание крыльев, резкий разгон – и встреча с неизбежным. Стена с головой дрогнули практически одновременно, и та и другая огласили этот момент зычным хрустом. Бурый напоследок крякнул, сложил крылышки и с грохотом рухнул на пол.
– А все-таки приятно смотреть на профессионально выполненную работу, – сказал я и вдруг неожиданно для себя рассмеялся.
Нет, преставившегося темного родственника всех безобидных болотных лягушек мне было ни капельки не жалко, но и кровожадностью особой я никогда не страдал, чтобы смеяться над поверженным врагом. Причина была в том, что аккуратно сложенные под рубахой крылья вдруг ни с того ни с сего попытались развернуться и нестерпимо защекотали спину.
– Ай, ай, ай, – заметался я по разгромленной трапезной, – щекотно же!
Наконец я пристроился к дверному косяку и со смаком начал чесаться об угол.
– Надо же, чуть сам себя до смерти не защекотал, – хмыкнул я, закончив свое важное дело.
Нужно будет книжечки полистать, освежить в памяти колдовское врачевание. Тут торопиться не надо, эти крылья теперь часть меня, а со своими частями тела я привык обращаться бережно. А то дрогнет рука в ответственный момент, и вместе с крыльями отвалится еще что-нибудь очень даже для меня необходимое. На такой риск я идти не собирался и поэтому решил к вопросу о лишении меня приобретенных крылышек вернуться чуть позже, тем более что, судя по доносившимся со двора крикам, ратные люди Антипа продолжали от кого-то отбиваться.
Надо сказать, что нечисть неоднократно пыталась шалить в этих стенах, но такого масштабного нападения на терем я что-то не припомню. Я, как мог, привел себя в порядок, сбросил на пол безнадежно испорченный кафтан (кстати, с огромным удовольствием) и направился прочь из горницы. Нужно было произвести зачистку территории, чем я с удовольствием и занялся.
В тереме мой улов был не ахти каким большим, всего лишь парочка квачей, да и те зеленые, а вот во дворе меня ждал сюрприз. Только вот не знаю, приятный или нет. Оказалось, что ратники Антипа все это время держали героическую оборону от десятка шлепков. И если бы не помощь, подоспевшая с соседних подворий, ребятам пришлось бы совсем туго.
На сей раз я решил не устраивать представления и сделал все быстро и четко. Свистнул ратникам, чтобы не мешали работать, а когда они резво распластались в дворовой пыли, в два счета разметал эту мускулистую, но не шибко сообразительную компанию. Конечно, не очень эффектно, зато вполне эффективно. Я наконец-то опустил свой посох, и в этот момент откуда-то сверху раздались радостные крики и звонкие хлопки в ладоши. Я поднял голову и обнаружил, что за всем этим коротким сражением из окна второго этажа наблюдали Лучезара, Василина и все остальное мое семейство.
– Класс! – со знанием дела констатировала голубоглазая дочка.
– Папочка, ты реально лучший, – подвела итог дочка зеленоглазая.
– И никаких тебе превращений!