— Тоже правильно. Ничто не способно изменить то, что уже прошло.
— И третий... третий... о душе, кажется?
— Да. Каждая душа следует по бесконечной цепи перерождений. Ничто не способно оборвать эту цепь. Ничто не может уничтожить душу окончательно. Ничто! Ничто, понимаешь?
— Понимаю... — прошептала Вон.
Пока Креол разъяснял ученице вечные законы Творца, их лица как-то сами собой сближались, сближались... пока всё не обгадил противный голосок Хубаксиса:
— А вы тут чем занимаетесь, а?.. Нельзя ли и мне к вам присоединиться?!
— Можно! — прорычал маг, хватая джинна за крылья. — Ты можешь быть раздавленным!!!
— Вон, спаси! — в ужасе пискнул Хубаксис.
К его ужасу, Ванесса не заступилась за него, как обычно, а, наоборот, вместе с Креолом тоже начала давить вонючего джинна. Да с каким бешенством!
— Две руки сильнее одной! — одобрил маг.
— А четыре еще лучше! — пропыхтела Ванесса, еще больше усиливая нажим.
— Ради Таммуза, хозяин, отпусти! — завизжал из-под сплетения их пальцев Хубаксис. — Вон, пусти, я тебя боюсь!
— Правильно боишься! — прошипела девушка. — Я тебя сейчас раскатаю в лепешку, гаденыш!
— Ладно, хватит с него... — неохотно разжал ладони Креол. — Может, еще пригодится для чего-нибудь...
Хубаксис полностью разрушил все очарование момента. В этом он оказался превосходным специалистом. Вон подумала, что нет ничего удивительного в том, что в мире джиннов эту крохотную заразу приговорили к смерти, — Креол, например, угрожал убить Хубаксиса по двадцать раз на дню. И обычно за дело.
— Светает... — задумчиво изрек маг, посмотрев на восток.
— С чего ты взял? — удивилась Ванесса.
Горизонт оставался темным, и никаких признаков близящегося утра там не было. Она посмотрела на часы, но это ей мало помогло — они всё еще показывали земное время по часовому поясу Калифорнии. Вон так и не сподобилась перевести их на местное время. Собственно, она вообще не понимала, зачем до сих пор отягощает ими руку.
Креол не ответил. Но он оказался прав — буквально через несколько секунд на востоке брызнул самый первый луч ноябрьского солнца. Наступал рассвет.
— Красота какая... — восторженно прошептала девушка. — Никогда не думала, что это так красиво...
— Надеюсь, паладин скоро проснется, — нетерпеливо постучал носком сапога по земле маг. — Ну а пока, думаю можно заняться Троем, а то снова забуду... Смотри внимательно, ученица, сейчас я научу тебя призывать Кровавого Альрауна!
Маг раскрыл сумку и начал перебирать сложенные там порошки и настои. Он выложил на землю флакончик с кровью Троя, магическую чашу и жаровню, свинцовый ковчежец с серым порошком, бесформенный комочек опять-таки свинца и отрубленный человеческий палец.
— Порошок Ибн-Гази применяется во множестве действ, — пояснил Креол. — Чтобы его изготовить, нужно взять три части праха со старой могилы, две части порошка амаранта, одну часть толченого листа плюща и одну часть мелкой соли, смешать все в открытом сосуде и совершить над этим знак Вур. Хранить требуется именно в свинцовом вместилище, иначе порошок со временем утратит свойства.
Креол положил человеческий палец в чашу и приказал жаровне гореть самым сильным огнем. Маленький кусочек плоти очень быстро поджарился, распространив отвратительный сладковатый запах, потом обуглился, а потом и вовсе рассыпался в пепел. Маг удовлетворенно кивнул, вылил в эту же чашу кровь Троя, а затем добавил и каплю собственной крови. В конце концов он положил туда комочек свинца и щепоть порошка Ибн-Гази.
Взяв раскаленную чашу голой рукой, Креол сложил пальцы на другой руке в знак Сигх — большой палец и мизинец скрещены к центру ладони, три остальных пальца подняты вертикально. После этого он произнес:
Я — Повелитель Духов и Лоа!
Оридимбай, Сонадир, Эписгес!
Я — Убасте, Птхо, рожденный от Бинуи Сфе, Фас!
Во имя Ауэботиабатабаитобеуээ!
Придай силу моим чарам, о Насира Оапкис Шфе!
Придай силу Хонс-Фиваниш-Нефер-хотеп, Офоис!
Придай силу! Явись, Бакахикех!
Гадость, сварившаяся в магической чаше, противно зашипела, испустила облако кроваво-красного дыма, и оттуда выпрыгнул крохотный уродец, похожий на рождественского эльфа в остроконечной шапочке. Только совершенно голый, без всяких признаков кожи и с красными, злющими глазками. То, что казалось шапочкой, на самом деле являлось его головой — она у него была остроконечная и очень длинной.
— Ты призвал Кровавого Альрауна! — пропищал крохотный монстр. — Приказывай, повелитель, Бакахикех повинуется тебе!
— Что ты можешь сделать для меня? — как полагалось по ритуалу, спросил Креол.
— Я Кровавый Альраун! Я повинуюсь свежей крови и убиваю старую кровь! Свежая кровь принадлежит тебе, повелитель, приказывай! Старая кровь принадлежит... — Бакахикех на миг запнулся, — человеку по имени Трои! Я могу убить его, повелитель!
— Тогда ступай и соверши то, для чего был рожден! — приказал Креол.
Кровавый Альраун поклонился, присел на корточки и трижды обернулся на одной ноге. На этом месте лопнуло что-то вроде кровяного пузыря, а сам уродец бесследно исчез.
— Альрауны — что-то среднее между духами места и лоа, — объяснил маг, складывая инструменты обратно в сумку. Обычно альрауны живут внутри растений, особенно мандрагоры. Но есть и более... экзотические виды. Кровавый Альраун — отчасти гомункул, он рождается из человеческой крови.
— Он не выглядел... новорожденным, — осторожно возразила Вон.
— Как и многие другие гомункулы, Кровавый Альраун рождается уже зрелым. Он помнит все свои предыдущие рождения, поэтому он вполне может быть старше меня... Жить он тоже будет недолго — либо Трои его прикончит, либо он — Троя...
— Секундочку! Ну если Трои его убьет, тогда понятно. Но если этот карлик победит... то ему тогда с чего умирать?
— Он выполнит задание, — неодобрительно посмотрел на нее Креол. — После этого он умрет. И снова воскреснет, когда его призовет какой-нибудь другой маг. Это лоа после выполнения приказа просто возвращаются обратно за грань, а Кровавый Альраун живет ровно столько, сколько необходимо, чтобы выполнить приказ. То же самое касается фантомов — когда в них отпадает нужда, они просто развеиваются. А могут исчезнуть даже раньше — они вообще не слишком устойчивы. Вот Сущность Тьмы — это, по сути дела, фантом, только очень мощный.
— Храни тебя Пречистая Дева в это утро, святой Креол! — подошел сзади лод Гвэйдеон. — Леди Ванесса, вы уже поднялись?
— Доброе утро! — обернулась Вон. — Ваше величество... лод Гвэйдеон...
Король и паладин выглядели помятыми и невыспавшимися — похоже, они изрядно напились и всю ночь шлялись по фрейлинам. Ну и что, что обоим уже за шестьдесят? Кто же откажет таким бравым парням? Насчет жены Лестрендор Благочестивый не слишком беспокоился — иштарианство смотрит на супружеские измены совсем не так сурово, как христианство, а королям и вовсе закон неписан.
— Тенерик... а-а-а... нашел ключ, — вяло зевнул Лестрендор, удерживая голову, чтобы не развалилась. — Давайте, что ли... а-а-а... склеп вскрывать? Или сначала... а-а-а?..
Креол молча поводил у него перед глазами рукой, снимая похмелье. Король встрепенулся, его осоловелые глаза широко раскрылись. Наверно, он так и не понял, отчего вдруг взбодрился, но сразу задвигался веселее. Лод Гвэйдеон благодарно наклонил голову, в свою очередь принимая исцеление «народными средствами».
Склеп, в котором на протяжении двух тысяч лет хоронили императоров Двуречья, имел не слишком товарный вид. Видно было, что сохраняют его исключительно в виде памятника древности. Ну и еще потому, что никому не хотелось навлекать на себя проклятие семисот семидесяти девяти императоров, императриц и их ближайших родственников — именно столько их лежало в недрах этого циклопического мавзолея. Целое кладбище из порфироносцев, и все члены одной династии — род Шеккрелемов начал править Двуречьем практически сразу после основания империи, и за все эти века династия так и не прервалась. Может, и посейчас бы один из их потомков восседал на троне Эссума, если бы не восстание Лугация Мзергла.