Уже занимался рассвет, когда всадники под командой Андрея начали настигать беглых орков. Те, прилагая неимоверные усилия рвались к берегу Яны, но не к удобному проходу, а к обрывистому берегу. Все понятно, орки же не дураки и прекрасно понимали, что через проход им не уйти, прыжок с тридцати метровой высоты, тоже особо здоровья не прибавит, тем более, если попадешь на мелководье, но здесь был хотя бы шанс, вырваться из ловушки. До берега им оставалось совсем немного, всадники уже четко видели четко очерченный край обрыва, им до него было еще около двух сотен шагов, оркам не больше тридцати.
Как не быстры были спасающие свою жизнь воины урукхай, но всадники все же успели приблизиться на дистанцию выстрела и сходу спустили тетивы арбалетов. Свою цель нашли только два болта, поразив свои цели буквально в паре шагов от обрыва, хотя было отчетливо видно, что орки смертельно ранены, а так изогнуться мог только смертельно раненный, они все же преодолели последние метры и безвольными куклами рухнули вниз. Остальные не замедлившись ни на мгновение, сходу прыгнули в пугающую пустоту.
Подскакав к обрыву, Андрей резко осадил коня и спрыгнув на землю тут же взвел арбалет и наложил болт. Глянув вниз, он увидел над водой только две головы, третий не пострадавший от обстрела или разбился, или не сумел избавиться от доспеха, утянувшего его вниз. Но эти двое так просто сдаваться не собирались и энергично загребая воду, со всей возможной поспешностью отдалялись от берега.
Андрей вскинул арбалет и тщательно прицелившись, нажал на спусковой крючок, болт вспорол воду, подняв не большой фонтанчик вблизи от одной из голов, но цель поражена не была. Вслед за ним послышались хлопки арбалетов, остальных всадников, вода вокруг беглецов вспенилась, и один из пловцов вдруг дернулся, он еще какое–то время пытался плыть, но у него ничего не получалось и уже через пару, тройку секунд его голова погрузилась в воды Яны. Но оставшийся орк продолжал неистово грести, загребая воду мощными гребками, и каждый такой гребок отдалял его от жаждущих его крови людей, свою лепту вносила и Яна, стремнина которой на этом участке была смещена к скалистому берегу, и сейчас относила беглеца в сторону, но течение люди вполне компенсировали перебегая дальше по берегу. Каждый сумел сделать еще по нескольку выстрелов, однако результат был нулевым. Вскоре орка если и можно было достать, то только из длинного лука, или карабина, но ни того, ни другого не было. Андрею оставалось только сжав зубы наблюдать за тем как орк продолжал отдаляться к противоположному берегу, надежд на то, что он не доплывет тоже не было, судя по его энергичным гребкам, пловцом орк был отменным.
— Теперь вся надежда, только на Жана. — Тяжко вздохнув, проговорил подошедший Джеф.
— Но ведь в форте есть лодка. — Встрепенулся Андрей.
— Есть. Да только на тот берег совался, только сэр Ричард, со своими дружками, никто больше не пытался ею пользоваться, так что за это время она сильно рассохлась и нуждается в ремонте. — Разочарованно возразил ветеран. — Да даже будь она в порядке. Пока доскачем, пока спустим на воду, пока дойдем досюда, а потом еще и его искать, это отсюда его хорошо видно, а там не больно–то и рассмотришь. Нет, этого орка мы упустили, надеяться нужно только на Жана и его охотников.
— Но они могли и вовсе не заметить этот отряд, берег большой.
— Могли, — не стал его обнадеживать Джеф.
Андрей нервно потер грудь и его кольчужная рукавица тут же скрежетнула по застрявшему в нагрудной пластине наконечнику стрелы. Орк бил в упор, от удара даже древко расщепилось, а Андрей остался в седле, только благодаря рыцарскому седлу со спинкой, ни один доспех не сумел бы остановить эту оперенную смерть, титановая пластина справилась.
Ночь прошла спокойно, орки так и не появились. Все говорило о том, что–либо орочий отряд преспокойно отправился в свой поход, так и не обнаруженный, либо все же был без лишнего шума перехвачен значительно разросшимся гарнизоном форта. Хотя, если честно сказать Жан, не представлял как можно бесшумно уложить полсотни воинственных орков, каждое мгновение держащихся настороже, поверить в полную беспечность орков, Жану было куда сложнее, нежели в то, что люди все же проспали орков. Однако отсутствие на реке возвращающихся орков, говорило именно об этом, или же для отхода они воспользовались другим маршрутом.
Жан мог сутками сидеть в засаде, выслеживая дичь, и не имело значение на четырех ногах, она передвигалась, или на двух, имела она выпирающие из губ клыки или нет. Но что он ненавидел больше всего, так это изнывать от неизвестности. Его буквально ломало от того, что он не знал о том, что сейчас предпринимают орки. Поэтому, едва рассвело, как он разрешил парням по одному отдыхать, пока двое будут бдить, а сам отправился к Яне.
Жан двигался по лесу совершенно бесшумно, подобное перемещение, даже в незнакомой чаще, было основой его выживания, а потому он выбирал куда поставить ногу, абсолютно не думая, действуя на автомате. Его взгляд, расфокусированный и охватывающий периферийным зрением всю местность, не упускал ни одной детали, глаза сами собой выискивали участок на котором отсутствовали какие–либо сучки, одновременно они осматривали окрестности, на предмет засады, и успевали приметить не остается ли за охотником след. Достичь такого, будучи в напряжении было невозможно, человек в напряжении может сохранять внимательность слишком непродолжительное время, этим нужно было жить, дышать, и достигалось это только большой практикой, именно по этой причине его люди практически не бывали в селе, предпочитая постоянно жить в лесу, они должны были сжиться с лесом, и судя по всему им это не плохо удавалось. Из парней получились отличные лесовики, и не взял он их с собой, только потому, что сейчас ему было куда проще одному.
Как и предполагал Жан лагерь орки разбили в месте слияния рек, на противоположном от него берегу. Лагерь они расположили удачно, ловко припрятав свои лодки, несмотря на свой огромный опыт, Жан их так и не обнаружил, чем был сильно уязвлен. Самих орков было обнаружить куда проще, они расположились не на полянке, а прямо под деревьями, огня не разводили. Однако сидеть без движения в ожидании назначенного срока им не хотелось, а потому они позволяли себе перемещаться и даже устраивать кое какие забавы. В конце концов, люди на орочьей стороне практически не появлялись, если не сказать, что в этой части они не появлялись уже больше двух лет, так чего вести себя как на вражеской территории.
Убедившись, что орки никуда не делись, Жан словно тень, скользнул в обратном направлении. Судя по всему, противник не собирается предпринимать ничего неожиданного, и путь отхода у них будет именно по этой речке. Вернувшись в импровизированный лагерь он отправил одного их подчиненных отдыхать, сменив его на дежурстве, старший артели должен быть образцом выносливости, да и вообще если рядовому полагалось отдыхать в полглаза, то старший делал это только в четверть.
Разбудило его даже не прикосновение к плечу, а какое–то необъяснимое чувство, безошибочно сигнализировавшее о необходимости просыпаться. Когда он открыл глаза, рука Билли замерла не успев коснуться плеча старшего.
Жан метнул в его сторону вопросительный взгляд, инстинктивно избегая говорить даже шепотом, Билли изобразил гримасу, долженствующую означать орочью морду и скосил глаза за левое плечо, указывая таким образом направление, оттуда могли появиться только те орки которых они собственно и ждали. Но что могло случиться? Почему они возвращаются так рано? Ответ на оба вопроса был очевиден. Орки возвращались неся весть о том, что в Кроусмарше произошли кое–какие изменения. Жан бесшумно скользнул к кусту, который выбрал своей позицией, Билли последовал на свое место.
Как только Жан осознал, что орки возвращаются, он тут же задался вопросом, сколько орков смогло вырваться из мышеловки, если слишком много, то остановить их они не могли. Карабины, оно конечно скорострельные, но вот только стрелков слишком мало. Но его опасения не оправдались.
Вверх по течению, в уже вечерних сумерках, поднимались все шесть лодок, к слову сказать их лодка, хотя и вполне вместительная, была раза в два меньше, хотя и способна была вместить в себя не меньше десятка воинов в полном облачении, такие лодки чаще всего использовали охотники. Эти были значительно больше, сразу видно, что предназначены для боевых походов. Несмотря на свои габариты, лодки, тем не менее, были достаточно легкими и столь же легки в управлении, конечно при наличии необходимых навыков. Такая лодка способна была вобрать в себя не меньше двадцати воинов, но орки предпочитали ходить с неполной загрузкой, ведь нужно было еще переправить и добычу.
В трех сидело по паре гребцов, еще три тащили на буксире. Только в последней лодке было трое орков, причем третий был бездоспешным, с наложенной на правую руку повязкой и явно измотанный, настолько, что казалось, будто он вплавь переправился, через Яну, а потом еще и преодолел многокилометровый марш. Впрочем скорее всего так оно и было. Значит сэру Андрэ удалось уничтожить орочий отряд, спасся только вон тот воин.
Жан внимательно изучил измотанного орка, который полулежал с закрытыми глазами, опираясь о борт лодки спиной. Этому, чтобы прийти в боевое положение потребуется некоторое время, и вообще он наименее прыткий, а значит и наименее опасен, и в плане боя, и в плане бегства. Жан решил не менять уже намеченного плана, о чем сигналами известил артельщиков. Охотники прильнули к прицелам, подпуская противника на намеченный рубеж начала стрельбы.
Уставший и изможденный, Угра сидел в лодке предоставив возможность гребцам самим выгребать против течения, оно конечно двигались они куда медленнее, чем с полным комплектом гребцов, но откровенно говоря он сомневался, что сможет вообще удержать в руках весло. Могучая, выпила и него все силы, а то, что еще оставалось, взяли в качестве жертвы, лесные духи, посуху ему пришлось проделать очень большой путь. Только к вечеру он сумел добраться до лагеря гребцов и сообщить им ставшие ему известными сведения. Оставленный с молодняком старший решил тут же донести весть до совета старейшин. Угра поднял вопрос о том, чтобы бросить лишние лодки и идти на одной, но старший воспротивился этому, справедливо отметив, что таким образом они смогут выиграть не так уж и много времени, а вот для большого набега, понадобятся все лодки, какие только найдутся.
Угре наскоро перевязали руку, один из болтов все же настиг его, правда не задел вену и кость. Ранение было болезненным, но орк предпочел перетерпеть боль и в результате спас жизнь.
Откинувшись к борту лодки Угра наслаждался покоем, буквально физически ощущая, как усталость покидает тело. Его даже сморило и он задремал, и эта дрема обещала перейти в здоровый сон, его за это никто не осуждал, это не проявление слабости, прояви он слабость и сейчас покоился бы на дне Могучей, терзаемый вечно голодными рыбами.
Проснулся он мгновенно. Из близких кустов, до которых едва ли было с десяток шагов послышались резкие хлопки, он не смог опознать, что это были за хлопки, слишком сильные даже для арбалетов, но вот действие было не менее смертоносное. Рывком придя в себя, он заметил, что орк сидевший на носу, заваливается на спину, при всем при том, что было очевидным, что тот получил смертельное ранение, ни стрелы, ни какого иного предмета, Угра не заметил. Прейти в себя и оценить обстановку было делом одной секунды, Угора был заслуженным ветераном а потому привести его в смятение было не просто. За это время он успел оценить и то, что воины на других лодках тоже подверглись нападению. Из кустов послышались легкие щелчки, суть этого звука была ему не понятна, но мозг инстинктивно отметил опасность. Возможно кто–то назвал бы его трусом, но бывалые воины поняли бы его поступок. Что должен делать безоружный, бездоспешный, подвергшийся обстрелу, не имея возможности не то, что защищаться, а просто рассмотреть врагов. Угра одним плавным движением перевалился через борт и в мгновение ока оказался подводой, все произошло настолько быстро, что он едва успел вдохнуть воздух.
Вода мягко сомкнулась над его головой, и он быстро стал загребать воду, стремясь отдалиться от невидимых стрелков. Вскоре он почувствовал, что попал в стремнину, весьма ощутимое течение подхватило его и понесло вниз к Могучей. Вскоре его руки уперлись в противоположный берег и сгруппировавшись он оттолкнулся ногами от дна и единым махом буквально взметнувшись над водой, выскочил на берег, попутно схватившись за какой–то куст, помогая своему многострадальному телу, выскользнуть из воды. Тут же в ствол дерева немного левее его, с чавкающим звуком вошел неизвестный снаряд, который он не сумел рассмотреть, второй подобно осе вжикнул у него над самым ухом, третий впился все в туже руку. Можно было сказать, что сегодня не день Угры, так как все только и делали, что дырявили его шкуру, но это как посмотреть, всем остальным не повезло гораздо больше.
Едва скользнув за деревья и убедившись, что он ушел с линии стрельбы, Угра мельком взглянул на свою руку, по счастью новое ранение и ранением–то назвать было нельзя, неизвестный снаряд только чиркнул по коже, болезненно, но даже перевязка не нужна, скоро кровь сама остановится, а раз так, то нужно двигаться. Эти чертовы охотники, что забирались на их берег, были еще теми порождениями тьмы, хотя, ему и не приходилось сталкиваться с ними, но он не раз слышал уважительные высказывания о них от других. У них считалось большой удачей, подловить такого охотника, ведь съесть истекающую кровью и соком, печень охотника приносит большую удачу, а если враг при этом еще и жив, то вместе с кусками еще теплой печени ты забираешь и жизненную силу этого храбреца. Но сегодня был не тот день, чтобы мечтать о добыче, тут как бы самому не расстаться со своей печенью, хотя ему говорили, что люди, как и эти степные отродья, не едят своих врагов, чудовищное неуважение к врагу.
— Значит вы упустили одного?
— Да милорд. — Понурив голову подтвердил Жан. — Дьявольски ловким оказался. И умным, чтоб ему. Даже не пытался схватиться за оружие, тут же нырнул в воду. Я от него такой прыти и не ожидал, ранен в руку, по всему видать измотан крайне, а тут такое. Мы и догнать то его не смогли, а как кровь у него остановилась, так и вовсе потеряли след.
— Всеже Господь помогает не столько везучим, сколько умным и ловким.
— Как это Господь может помогать оркам?
— Ну нам помогает Господь, у них тоже есть свои боги.
— Да один у них бог, сатана.
— Ты забыл о чем я тебе рассказывал?
— Да помню я, но только поверить в это как–то трудно.
— Трудно, но нужно. Пока мы рассуждаем о них, как о исчадиях ада, нам ни за что не победить в этой борьбе. Уяснил?
— Уяснил. Что теперь–то будем делать?
— А что тут поделаешь. Мы будем готовиться к обороне, теперь скрываться нечего. Вы отдохнете пару дней, за это время думаю они не соберутся, а потом на тот берег.
— Отдыхать можно смело неделю. Раньше им не собраться, уж я–то знаю.
— А вот это плохо.
— Чего же плохого? Лучше приготовимся.
— Мы по сути и не прекращали подготовку, с самого начала готовимся, так что в пару дней управимся, а вот через десять дней истекает срок службы у лучников сэра Свенсона, а три десятка опытных лучников нам ни как не помешают.