— Сядь, успокойся.
— Я спокоен.
— Раньше я понимала тебя, а теперь… Что с тобой?
— Удирать мне надо, вот что. Куда-нибудь подальше от тебя.
— Нельзя. Ты умрешь от моей тоски.
— Тебе можно, а мне нельзя?
— Не зови! — громко выкрикнула Гиданна. — беду не зови!
Кто-то заглядызал в кабинет, о чем-то спрашивал, но они ничего не слышали, и то ли необычная напряженность их лиц и поз, то ли еще что-то пугало людей, дверь тотчас закрывалась. Зазвонил телефон, и Гиданна взяла трубку:
— Да… Ах ты Господи, совсем забыла. Сейчас еду.
Она поднялась так резко, что табурет, на котором сидела, упал, заметалась по кабинету, сбросила халат, зазвенела склянками в стеклянном шкафу.
— Ах ты Господи! Мне же надо…
Внезапно остановилась, уставилась на Андрея так, словно только что увидела его.
— Что это?!. Я тебя совсем не чувствую. Расскажи.
— Ты же торопишься.
— Расскажи, — капризно повторила она и подняла табурет, села.
— Что рассказывать?
— Все. Когда из деревни ушел?
— Сразу. Проснулся, гляжу — тебя нет… Почему не сказала?
— Вечером пожалела тебя, а утром… Ты так сладко спал. Что-то тебе снилось.
— Всегда что-нибудь снится.
— Нет, нет, я видела, чувствовала… А теперь… ты будто чужой. Рассказывай. Где ты был, что делал?
— Нигде не был. В сарай зашел…
— Это я знаю.
— А он сгорел,
— Сгорел?! — Гиданна испуганно вскочила. — Почему я этого не видела?
— Ты же была в городе, — усмехнулся Андрей.
— В сарай заходил — видела, а дальше — пустота.
— Как ты могла видеть?
— Видела, — притопнула Гиданна. — Рассказывай!
— Да не поджигал я. И спичек не зажигал, некурящий же. Выпил, правда. Фляжка у меня была. Какую-то дурацкую книжку нашел. Что там написано, дай Бог памяти?.. Андрей начал вспоминать и, к своему удивлению, не мог вспомнить ту единственную фразу, что прочел в книжке.
— Ну?! Он взглянул на нее и испугался-так изменилось ее лицо, вытянулось ипотемнело, а глаза, наоборот, посветлелм, будто выгорела о один миг.
— Забыл.
— Где эта книжка?
— Там, наверно, осталась, где еще? Еле выскочил. Ногу подвернул. Думал, не доскачу. Спасибо, Епифан помог…
— Не вижу — чуть не заплакала Гиданна. — Я же твоими глазами все видела. А теперь не видят глаза.
— Чьи не видят? Твои или мои?
— Ну, ты скажешь!
— Твои или мои?!
Она шагнула к нему, положила руки на плечи, приблизила лицо, и Андрей зажмурился: поцелует или нет? И вздрогнул от звонка за спиной.
— Не бери трубку! — крикнула Гиданна. — Поехали. Поехали со мной.
Он не спросил, куда ехать, ему было все равно, лишь бы с ней, лишь бы не отпускать ее одну. Такси подвернулось сразу, будто дожидалось за углом, что ничуть не удивило Андрея. Он вообще перестал чему-либо удивляться в последнее время, то ли привык к чудесам, то ли и в самом деле в нем что-то изменилось.
— Мы в институт, ненадолго, на час, не больше, — сказала Гиданна, прижавшись к Андрею горячим боком. Такси мчалось быстро, ни разу не остановившись у светофоров, потому что все время перед ними бып зеленый свет. "Шофер такой опытный или опять чертовщина?" — мельком подумал Андрей, снова не удивляясь такой странности. Должно быть, он на минуту закрыл глаза, потому что ни с того ни с сего вдруг ясно увидел перед собой какой-то двор, обшарпанную кирпичную постройку с плоской крышей посредине двора, проржавевшие ворота индивидуальных гаражей. Что-то важное было связано с этими гаражами, но, что именно, понять не мог. Машина дернулась, и он открыл глаза. Гиданна, наклонившись, смотрела ему в лицо.
— Что?!
— А что? — в свою очередь спросил он.
— Ты меня пугаешь.
— Пугаю? Чем?
— Я тебя совсем не чувствую. Раньше видела, что видел ты, понимала, что думал, а теперь — темно. Что случилось?
— Сарай сгорел, — сказал он невпопад.
— Ты мне расскажешь, все расскажешь, по минутам, по секундам.