После второго перерыва, на этот раз на ужин, разговор зашел уже о его планах. Идею уничтожить башни и Огненосных Творцов все одобрили. Но возникло два вопроса: — как найти Центр, и как найти самих Огненосных Творцов, которые, в отличие от нормальных правителей, предпочитали анонимность. Никто из тех, кого знал Максим, ничего не знали о них и никогда не видели. Было очевидно, что такая анонимность неспроста, и что принимаются серьезные меры по ее поддержанию. Поразмыслив, Кортес сказал:
— Я полагаю, высшие чиновники государства должны знать их резиденцию. Страной нельзя управлять по телефону. А сами Огненосные Творцы не будут ездить по своим чиновникам. Это противоречит здравому смыслу и подрывает их престиж. И, кроме того, тогда их, пусть не зная, кто они на самом деле, будет знать множество народу — от простых охранников и секретарш до чиновников разного ранга. Так что установим наблюдение за руководителями министерств. Где-то проколются.
Стемнело, и все начали укладываться спать. Кортес, улегшись на полку и закинув руки за голову, некоторое время смотрел в потолок, а потом спросил:
— Скажите, Максим. А потом? Какие отрасли нужно будет развивать? Что нужно для нуль-передатчика?
— Мощный источник питания, вакуумированная спиральная антенна определенной конфигурации и несколько полупроводниковых приборов. Вы знаете, что такое полупроводник?
— Конечно, — невозмутимо ответил Кортес. — Это один проводник на два вагона.
Утром после завтрака Максим решил, что теперь его очередь, и вывалил на них кучу вопросов относительно вчерашних событий. Внимательно их выслушав его спутники переглянулись и Сантьяга, немного помолчав, сказал:
— Видите ли, Максим. Наш мир несколько отличается от вашего. Вы пошли по пути технологического развития и научного, точнее приборного изучения мира. Как я понял, ваши ученые работают только с тем, что можно объективно, то есть независимо от человека, зафиксировать. У нас тоже есть и технологии, и приборные исследования. Но помимо этого мы активно развиваем то, что в ваших сказках называется магией и волшебством. Мы умеем, например, накидывать морок, и тогда все окружающие, в том числе и приборы, и средства видеонаблюдения, видят не то, что есть на самом деле, а то, что им показывают.
— Я думал, что это простой гипноз.
— Простого гипноза не бывает. Гипноз — это достаточно сложная и тонкая штука. Но морок — это не гипноз. Просто на поверхности какого-то объекта, на который накидывается морок, создается изображение другого объекта. И все видят его. Понимаете. Это экономит силы и не требует постоянного контроля всех вокруг, как при гипнозе. Ведь вы можете, например, внушить окружающим, что вы — дерево. Но снайпер, находящийся от вас на расстоянии километра будет видеть вас. Хотя бы потому, что вы не подозреваете о его присутствии и поэтому не гипнотизируете его.
— А что вы показали вчера на мосту?
— Воздух. Мы накинули морок невидимости, и световые лучи, скользнув по этой оболочке, возвращались на свой путь. И нас никто не видел.
— Как это делается вы, конечно, не расскажете?
— А вы поймете? Я мог бы рассказать вам, но сначала вам нужно будет лет пять-шесть разбираться с теоретическими основами, а потом уж осваивать практику. Здесь нет ничего сложного, просто это совершенно новый для вас подход. А не зная азов нет смысла говорить о приложениях теории.
— Хорошо, а билеты, деньги — это тоже морок?
— Нет. Здесь уже ментальное воздействие. Начальник станции, скажем так, «вспомнил», что очень серьезным департаментом нам были забронированы места и в банк переведена определенная сумма. По его звонку курьер из банка привез деньги, а в кассе оформили билеты.
— И вы так можете любого заставить сделать что угодно? И на любом расстоянии?
— Расстояние роли не играет. Здесь нужно знать на кого воздействовать, и все. Ведь в банк действительно поступила определенная сумма из министерства пропаганды. И все официально проведено соответствующими распоряжениями. Так что никто не пострадает. А у министерства не убудет.
— А почему из министерства пропаганды?
— Просто начальник станции хорошо знает директора банка, что позволило нам на него настроиться. А директор банка хорошо знаком с руководителем одного из отделов этого министерства — они вместе учились и теперь иногда встречаются. Так что благодаря директору банка мы смогли настроиться на этого чиновника. А в его компетенции распоряжаться денежными средствами, и он отдал нужные распоряжения. Как видите, технически ничего сложного.
Сложным здесь является только одно — этичность вмешательства в чужую психику. Ведь Огненосные Творцы своими башнями практически делают то же самое, правда, не так прицельно. Да и уровень у них пониже. Они всего лишь снижают у людей уровень критичности восприятия и оценок. А наши менталисты могут не просто управлять людьми, как послушными болванчиками. Они могут делать так, что человек сам придет к какому-то решению и будет выполнять его сам по своей воле. Будучи полностью убежденным в своей независимости, правильности и справедливости своих действий. Хотя на самом деле будет простым управляемым болваном. Вот что страшно.
— И вы разрабатываете и используете такие техники, хотя сами считаете их неэтичными?
— А эти техники разрабатывают и используют все и всегда. Разве, скажем, средства массовой информации, организуя соответствующую подачу материала, не формируют у людей определенные взгляды и убеждения? И потом люди на основе такого «самостоятельно» принятого решения выполняют действия, в необходимости которых они убеждены. И при этом они не подозревают, что эти цели и убеждения им аккуратно втюханы умниками, которые трудятся всего лишь за свой гонорар и престиж, и программируют людей исходя не из своих убеждений, а всего лишь продавая за деньги свой талант и выполняя заказ, имеющих власть и деньги.
И здесь возникает вопрос — сколь этичны действия журналистов? И сколько журналистов стараются поступать в соответствии с этикой, а не с законами рынка? Но вопрос этики — он всеобщий.
Сколь этично поведение ученого, публикующего свои результаты, чтобы получить известность и деньги, и не обращающего внимания на вопрос возможного использования результатов его труда.
Сколь этично поведение бизнесмена, ради получения прибыли закрывающего свои предприятия и переносящего их в места с более дешевой рабочей силой, обрекая своих сограждан на безработицу и нищенское существование?
Сколь этично поведение чиновника, считающего, что занимаемая им должность — не долг, не обязанность, не служба, а место кормления, и он с каждой бумажки должен иметь свой интерес?
Ну, про политиков я уже не говорю. Политик, руководствующийся этикой — это монстр, место которому в кунсткамере.
А мы стараемся ограничить свои воздействия до минимально необходимых.
— А что такое — минимально необходимое воздействие? Каковы критерии этичности поступка?
— Скажите, Максим, что такое по-вашему этика?
— Ну, это, во-первых, философское учение о морали, изучающее условия возникновения морали, ее сущность и формы. И, во-вторых — это система норм, нравственного поведения человека или какой-либо профессиональной или общественной группы.
— Вы хорошо учились. Как все просто, когда учебой заменяем изучение. Не нужно вникать в сущность изучаемого. Не нужно всесторонне его рассматривать во всей совокупности связей. Не нужно включать изучаемое в единую картину мира, в мировоззрение. Да и саму картину строить не обязательно. Достаточно выучить определения, формулировки, факты и доказательства. И разложить все по полочкам. Здесь у нас это, а там — то. И вместо единой живой и развивающейся картины иметь в голове кучу пыльных полок с пыльными книжками, аккуратно расставленными по темам: физика, химия, философия, психология, ботаника, домоводство. Удобно. А скажите — этика она применима только к человеческому обществу?
— Естественно. Ведь понятия нравственности, морали неприменимо, например, к геологическим процессам, химическим реакциям или поведению животных.
— Хорошо. Давайте рассматривать человеческое общество, и человека, как его элемент. Вы согласитесь с тем, что общество — это система, а человек — элемент этой системы?
— Несомненно.
— Вам же хуже. А чем система чего-то отличается от не системы того же чего-то.
— Связями. Мы можем, например, взять детали и собрать их по чертежу. И получим машину, которая за счет правильного соединения деталей в систему сможет ездить. А можем взять те же детали и собрать их в мешок. И получим простую совокупность деталей, не способную ездить.
— Прекрасный пример. Отмечу еще, что за счет связей между деталями система приобретает новые свойства, которыми не обладает ни одна из деталей, ни вся их совокупность. Правильно?
— Да. Система качественно отлична от совокупности деталей именно за счет связей. А при чем здесь этика?
— Общество — система, а человек — его элемент, и, следовательно, имеет связи с другими элементами. А какое общество можно назвать гармоничным?
— Ну, в котором каждый живет нормально, не притесняя других, не конфликтуя ни с кем. И которое нормально развивается, не подавляя живущих в нем людей.
— Человек имеет свои цели, а общество свои. Как, по-вашему, соотносятся эти цели в гармоничном обществе?
— Я думаю, они должны быть примерно равноправны. Нельзя, чтобы человек ставил свои цели выше целей общества. Но и нельзя, чтобы общество, преследуя свои цели, подавляло цели отдельных людей.
— То есть, можно сказать, что гармония — это непротиворечивое взаимодействие, основанное на согласном сотрудничестве, и направленное на достижение как своих личных целей, так и общей цели, в которой заинтересованы все сотрудничающие стороны. Так?
— Так.
— Тогда, какие, по-вашему, действия человека будут неэтичными?
— Когда он начинает ставить свои цели выше других, когда он начинает подавлять других, подчинять, заставлять что-то делать против их желания.
— То есть, неэтичное поведение нарушает гармонию общества. Или, по-другому, действия, повышающие гармоничность общества, этичны, а понижающие ее — неэтичны. Согласны?