— Но ведь, как мы договорились, общество — это система. А общество — это частный случай систем. Попробуем перефразировать более общо: действия, повышающие гармоничность системы, этичны, а понижающие ее — неэтичны. Согласны?
— Вроде правильно, но стоит ли выходить за рамки общества. Ведь этика относится только к нему.
— Хорошо. Возьмем простой подъемник. Есть крюк, на котором висит груз. Есть трос, привязанный одним концом к крюку, а другим к барабану. Есть этот самый барабан, на который наматывается трос. И есть электромотор, который вращает барабан. Нет только человека.
Цель крюка — удерживать груз. Цель троса — удерживать крюк. Цель барабана — наматывать трос. Цель электромотора — вращать барабан. Как видите, у каждого своя цель. Но все вместе они образуют систему — подъемник, у которого цель — поднять груз.
И если они все непротиворечиво, то есть без отрыва крюка или обрыва троса под весом груза, без заклинивания троса, без перекоса барабана и без заклинивания электродвигателя взаимодействуют, то достигается и цель каждого элемента системы, и цель всей системы. Система гармонична и, следовательно, действия всех элементов и системы в целом — этичны.
А теперь допустим, что трос заклинило. Его цель теперь — остаться в покое. И эта его цель вступает в противоречие с целями других и системы. В результате этого уже негармоничного действия либо трос порвется, либо электромотор сгорит. И действия элементов теперь по отношению друг к другу неэтичны. Вы согласны?
— Интересная интерпретация.
— Это не интерпретация, а расширения одной системы — человеческого общества, на все остальные системы. И получается, что этика — это универсальный закон Мироздания.
Если хочешь развиваться — будь гармоничен, повышай гармонию, то есть, будь этичен. А любое неэтичное действие снижает гармонию. А это делая систему негармоничной, тормозит ее развитие и делает неустойчивой.
Ведь неэтичное действие — это подчинение, подавление других. Это игнорирование их целей.
Значит, другие элементы системы будут, как минимум, пассивными, а как максимум, активно сопротивляться. И энергия системы или ее негармоничных элементов будет тратиться не на достижение целей, а на преодоление пассивности и сопротивления других, на удержание их в подчинении.
А раз общая энергия конечна, то чем больше ее уходит на подавление, тем меньше на развитие. И система, в конечном счете, либо распадается на ряд более простых, либо поглощается другими системами.
— В теории звучит неплохо. Но как определить, является ли действие этичным или нет? Ведь для такой сложной системы, как общество ни один поступок нельзя оценить однозначно.
— По-моему, следует рассматривать направленность действия — уменьшает ли оно гармоничность, или нет. А это можно определить так.
Если у нас есть какое-то текущее состояние, то его можно либо улучшить, либо ухудшить, либо оставить неизменным. Вряд ли мы сразу скажем, что это действие уж наверняка улучшит положение дел. Это хорошо только в лозунгах. А сколько их было таких прекрасных лозунгов, которые провозглашались борцами за народное счастье. Этакими пламенными, бескорыстными идеалистами, готовыми в борьбе за счастье людей растоптать каждого отдельного человека и залить кровью всю планету. «Благими намереньями вымощена дорога в ад», — говорили древние. А они знали, о чем говорили.
Так же в большинстве случаев нельзя наверняка сказать, что это действие гарантированно ухудшит положение дел. Поэтому за критерий, как мне кажется, следует принять поддержание статус кво, поддержание равновесия. Именно так действуют все физические законы — они всегда сохраняют равновесие в системе. Хочешь изменить равновесие — создай новую систему. И тогда можно остановиться на такой формулировке: поступай с другими так, как они поступают с тобой. Или — не ропщи, если другие поступают с тобой так, как ты с ними. Не ищи своей исключительности.
— Что ж, с этим можно согласиться. Но мы начали с минимально допустимого воздействия.
— А минимально допустимое воздействие — это такое, которое не ухудшает как общего состояния отдельного индивида, так и подсистемы, в которую он входит.
Если я отберу у вас последний кусок хлеба, то вы либо умрете от голода, либо отберете его у кого-то еще. Такое мое действие неэтично.
А если вы захотите меня зарезать, а менталист вас остановит, то это не ухудшит наше общее состояние. И действие будет этично.
Хотя, конечно, далеко не всегда есть время и возможность вот так оценить ситуацию. И поэтому мы часто поступаем чисто интуитивно. Как говорится, по велению совести.
А совесть — это и есть та часть психики, которая оценивает, как воздействуют наши мысли, желания, слова и поступки на изменение гармоничности мира. То есть совесть применяет для оценки не критерий пользы, а критерий этичности.
Что такое счастье, это каждый понимал по-своему. Но все вместе они знали, что надо горячо любить свою Советскую Родину.
Туург взял из стоящей перед ним шкатулки тирокского дерева оркенскую сигару, стоящую целое состояние. Сняв обертку из сушеных листьев аара он аккуратно обрезал кончик сигары, а затем, прогрев над спиртовкой, не торопясь раскурил ее, наслаждаясь тонким ароматом.
Откинувшись в кресле, он забросил ноги в сверкающих ботинках на стол и, протянув руку взял со стоящего рядом низкого столика тонкий фужер лакнейского хрусталя, наполовину наполненный коллекционным типулом столетней выдержки из отборных сортов винограда, некогда росших в Императорских виноградниках.
Сделав маленький глоток он подержал терпкую жидкость на языке, наслаждаясь ее букетом, так приятно контрастирующим со вкусом сигары, и с сожалением подумал, что этот напиток скоро совсем исчезнет. На Райских Островах выращивали виноград и производили разные вина, но там был совсем другой состав почвы, и сорта, из которых производились лучшие напитки Императорской винодельни, там так и не принялись. А сделанные до Падения запасы неумолимо таяли. Конечно, Властителям запасов хватит еще надолго, но вот их даже самые верные слуги, похоже, скоро лишатся возможности наслаждаться ими.
Сделав затяжку он выпустил клуб дыма и, повернув голову, посмотрел в огромное панорамное окно кабинета, откуда открывался прекрасный вид на долину, окруженную кольцом неприступных гор, ослепительно сияющих своими вершинами в лучах солнца.
Так, не торопясь, отпивая по крохотному глоточку и закусывая его сигарным дымом, он вспоминал те далекие годы, когда все только начиналось.
Он был с Властелинами с самого начала. Тогда они еще не были Властелинами, а были владельцами и президентами крупнейших транснациональных корпораций.
Он не знал, кто первым выдвинул эту идею, но она быстро завоевала своих сторонников. Действительно, национальные правительства себя изжили. Они препятствуют свободному развитию экономики, а экономика — это основная сила общества.
Не будь экономики, создающей новые технологии и производящей товары, все человеческое стадо до сих пор жило бы в пещерах и питалось бы тем, что удалось бы найти, поймать или убить.
И только экономика, создавая новые орудия труда, новые технологии и новые товары, вела, тащила и подталкивала человечество вперед к комфортному и сытому существованию.
Только она дала людям безопасные жилища и быстрые средства передвижения.
И только она смогла обеспечить все возрастающие толпы людей работой, позволяющей им не просто сводить концы с концами, а безбедно существовать, не беспокоясь о будущем.
А высшим достижением экономики стало создание финансовой системы — этой крови экономики, позволяющей направлять огромные потоки денежных средств в нужное место, и, творя чудеса, из ничего, буквально на пустом месте создавать в непроходимых джунглях или пустынях многомиллионные города с развитой промышленностью, связывая их дорогами — этими артериями, переносящими из одного уголка мира в другой сырье, а обратно — готовые товары.
Казалось бы, развитию нет конца. Еще немного и наступит золотой век, когда все будут сыты, одеты, обуты и будут иметь хорошее жилище. Когда человек не будет знать нищеты и порожденных ею болезней. Когда он станет независим от дикой природы и полностью подчинит ее себе, своим целям и стремлениям.
Так казалось всем, кто не прозябал у станка на нелюбимой работе, а вкладывал душу в создание нового мира.
Но на пути экономики встали национальные правительства, встала тупость и жадность чиновников всех рангов, пекущихся о своем благополучии, а не о развитии человечества.
Национальные правительства душили экономику налогами, собирая деньги буквально за все.
За землю, которую они не создали, и которая является собственностью всего человечества, и, в первую очередь тех, кто на ней работает, а не жалкой кучки правительственных чиновников.
За энергию, которую создавала экономика, и за которую она же платила бешенные деньги по произвольно устанавливаемым правительствами тарифам.
За людей, которые работали на предприятиях, которых именно экономика, а не правительства, обеспечивала работой.
И все эти огромные суммы не вкладывались в развитие общества, в развитие экономики. Нет. Они бесследно исчезали, расходуемые на надуманные цели и задачи, на содержание огромного аппарата чиновников, полиции, армии. А на экономику вешали уже и социальные расходы — обязательная медицинская страховка, пенсионное обеспечение, детские сады и школы, больницы и многое другое.
И не было защиты от произвола чиновников.
Они могли исходя из своих соображений запретить ввоз или вывоз того или иного сырья, тех или иных товаров.
Они могли по своему усмотрению менять таможенные пошлины, делая нерентабельными как отдельные предприятия, так и целые отрасли.
Они могли запретить передачу технической информации или выезд специалистов.
Они могли все.
Фактически они правили экономикой, не вкладывая в нее ничего, не развивая, а просто используя в собственных целях. А мотивы их поведения объяснялись престижем, политическими амбициями, договорами, заключенными между политиками, чем угодно, только не реальными потребностями общества, которые концентрировались в экономике как в фокусе.