Гора рухляди пошевелилась и из нее медленно, опираясь на стену, восстал Ракот. На голове его быстро взбухала и наливалась синевой огромная шишка. Видно слишком горячо бросилась вешалка ему навстречу.
Хедин вылез из под стола и бросил скатерть на стол.
— Аккуратнее! — завопила старуха, — не мни, моя она, не казенная.
Завулон поднялся с пола, смущенно глядя на глубокие следы ногтей на полу, оставленные им во время торможения.
— Ирод, — замахнулась на него палкой старуха, — весь пол прошкрябал. Вы гляньте, Модест Матвеевич, ажник почти што наскрозь. У тебе что, когти что ль?
— Так, — сказал лоснящийся. — Я заместитель директора НИИЧАВО по административно-хозяйственной части Модест Матвеевич Камноедов. Кто вы такие и как оказались в служебном помещении режимного объекта? Прошу предъявить документы.
Ракот гордо выпрямился и, оторвав руку от наливающейся шишки, высокомерно произнес:
— Я — Ракот, а это, — он кивнул на Хедина, — Хедин. Мы Новые Боги и можем проявляться в любом месте Упорядоченного. Для этого нам не нужны никакие документы и ни чьи разрешения.
— Я — глава Московского отделения Дневного Дозора, — сказал Завулон. — Мои документы остались в Москве, поскольку я не планировал выезд. Но вы можете запросить местное отделение Дозора или Инквизиции.
— Так, — сказал Модест, — нарушение пропускного режима лицами без документов и, — он взглядом контрразведчика окинул Ракота и Хедина, — как я понимаю, без определенного места жительства и занятий. Придется вызвать милицию. Наина Киевна, — он обернулся к старухе, — вызывайте наряд. Вы, как лицо, ответственное за данный объект, должны были сделать это, не дожидаясь моих указаний.
— Батюшки светы, — ахнула старуха. — Уже и сюды бомжи добралися. Откудава токмо и взялися-то, — бормотала она, шаркающей походкой выходя из комнаты. — Их тут отродяся не бывало. Нету тута ихней ихологической ниши. Допрежь я их токмо по телевизору и видала.
Из-за двери послышались короткие щелчки.
— Милиция, — раздался скрипучий старушечий голос. — Приезжайтя. Тута у нас в Изнакурнож бомжи забралися. Чаво? На ладно, подождем. — Послышался легкий щелчок и шаркающие шаги, сопровождаемые стуком палки. — Модест Матвеевич, они говорят, у них бензину нету. Так что пяшком отправятся. Велели подождать. Скоро будут.
— Погодите, — примирительно сказал Завулон. — Давайте разберемся. Мы сами ничего не понимаем. Мы были недалеко от Москвы. Потом нас вдавило в диван, а выдавило из него уже здесь.
— Это другое дело. — солидно сказал Модест. — Наина Киевна, отмените вызов милиции. Это не бомжы, а экспонаты. Но это безобразие, отправлять без уведомления. Или, — он пристально поглядел на Хедина, — у вас сопроводительная с собой?
— Нет, — честно признался он, не вполне понимая, о какой сопроводительной идет речь.
— Безобразие, — еще раз сказал Модест. — Полное пренебрежение инструкциями и руководящими указаниями. Как я буду оформлять учет без сопроводительной? Ведь это материальная ответственность, а не какие-то там заклинания и прочая магия. Ну, ладно, пойдемте. Принимаю ответственность на себя, в соответствии с инструкцией по временному учету материальных средств неустановленного происхождения. А сопроводительную запросим в установленном порядке. Таким вот образом.
Они вышли в прихожую, в которой было еще четыре двери. Одна, судя по расположению и по тому, что была утеплена и обита дермантином, вела на улицу. Другая, в которой недовольно бормоча под нос скрылась бабка, похоже, вела во вторую комнату. Третья, судя по характерным признакам, вела в туалет. Четвертая, обитая железом, была заперта на накладной засов, на котором висело три здоровенных амбарных замка.
— Сейчас вас оформим, — сказал Модест, подходя к четвертой двери и вынимая из кармана пиджака связку ключей, — и побудете пока здесь в запаснике. До выяснения, — солидно добавил он.
Хедин и Ракот переглянулись и Хедин молча взмахнул рукой, метнув в спину Модесту ледяную стрелу. Стрела, метнувшись по прихожей, зависла в миллиметре от спины и с тихим звоном осыпалась на пол крошечными кристалликами, которые тут же растаяли. Ракот метнул в Модеста поток первородного пламени. Пламя раскрылось слепящим огненным цветком и бессильно погасло. К ним присоединился Завулон. По прихожей метались убийственной мощности заклинания, способные испарять моря и раскалывать планеты. Потоки огня сменялись клубами ядовитого дыма и ледяными струями. Реяли в воздухе вызванные Ракотом порождения Тьмы, полчищами бросаясь на лоснящуюся спину. Наконец Хедин бросил самое убийственное заклинание и по прихожей поползли волны Хаоса, обычно с легкостью пожиравшие всю материю.
Модест деловито позвякивал ключами, открывая и снимая замки, а вся творимая волшба не была способна сделать что-либо не только с Модестом, или с помещением, но даже открыть входную дверь, чтобы можно было покинуть это место, куда их забросила неведомая сила.
Ракот, не выдержав, выхватил свой знаменитый черный меч и широко размахнувшись со всей силой рубанул поперек лоснящейся спины.
Модест аккуратно опустил накладной засов на пол, завел руку за спину и большим пальцем почесал под лопаткой.
— Заходите, — сказал он, открывая дверь.
Обескураженные Ракот, Хедин и Завулон вошли в помещение, забитое различными предметами, чучелами, скелетами, муляжами, на каждом из которых была прикреплена бирка с инвентарным номером. Стены были густо покрыты плакатами, схемами, диаграммами и таблицами, каждая из которых была также снабжена инвентарной биркой.
— Сейчас оформим, — сказал Модест, снимая с полки толстенную потрепанную книгу большого формата, на обложке которой была приклеена пожелтевшая от времени этикетка с синей надписью печатными буквами: «Книга временного учета материальных средств». — Пока я вас сюда зарегистрирую, а как сопроводительная придет, тогда уж перенесем в книгу постоянного учета, — пояснил он. — Вот в таком аксепте.
Раскрыв книгу примерно в середине он взял ручку.
— Так, сказал он, — заполняя свободную строчку, — номер 76593. Значит, в порядке алфавита — Завулон, из Дневного Дозора. — Заполнив строчку, он поставил витиеватую подпись. — Далее, номер 76594, Ракот, Новый Бог, и номер 76595, Хедин, Новый Бог. Все правильно? — он обернулся к безмолвно стоящей троице.
Хедин молча кивнул. Модест взял инвентарные бирки, продел в них веревки, на глаз прикинув нужную длину и связывая концы каждой веревки. Подойдя к Завулону, он выбрал бирку с нужным номером и надел веревку с биркой ему на шею. Затем то же самое он проделал с Ракотом и Хединым. Ракот поднял руку, собираясь сорвать бирку, но рука, едва коснувшись ее, отдернулась и бессильно упала. Ракот поморщился.
— Хуже, чем было в заточении там под Нижними Мирами, брат, — прошептал он.
Модест нагнулся и вынул из-под стола пятилитровую бутыль темно-зеленого стекла.
— Контейнер один остался, — сказал он, — так что придется вам потесниться. Новую партию заказали, но производитель отгрузит только на следующей неделе. Ну да ничего. В тесноте, как говорится, не в обиде. Зато не скучно. Поговорить есть с кем.
Он взял картонную бирку и написал, немного отступив от верхнего края, «Опись», а ниже в столбик:
1. Завулон, Дневной Дозор, 1 экз.
2. Ракот, Новый Бог, 1 экз.
3. Хедин, Новый Бог, 1 экз.
— Ну, что стоим, — сказал он, — залезайте в алфавитном порядке
— Вы думаете, мы там поместимся? — ершисто спросил Ракот.
— Я же говорю, тесновато будет. Ну, где я вам сейчас каждому персональный контейнер возьму. Недельку потерпите. Согласно инструкции о временном хранении допускается. Ну, полезайте, полезайте. Некогда мне с вами. Я лицо материально ответственное. И всюду догляд требуется.
Он взял бирку и, почитав «Завулон», — поставил в первой строчке свою подпись. Завулон вытянулся и, превратившись в бесформенное облако, всосался в бутыль, где на дне сконденсировался в небольшого человечка.
— Вот это магия, — потрясенно выдохнул Хедин. — Одним росчерком пера.
Ракот и Хедин также друг за другом оказались внутри бутыли. Было тесновато, а Ракот выпрямившись уперся макушкой в горлышко бутыли. Друзья обреченно наблюдали сквозь мутно-зеленое стекло за действиями Модеста.
Тот взял с полки пробку и наглухо заткнул горлышко.
Ракот просунул руку в узкое горлышко и напрягся, пытаясь вытолкнуть пробку.
Не обращая на него внимания, Модест проделал в бирке описи отверстие, пропустил сквозь него веревочку и обвязал ею выступающую часть пробки, связав кончики веревки на верху пробки. Залив пробку расплавленным сургучом он достал из кармана цилиндрическую коробочку, развинтил и вытряхнул из нее на ладонь металлическую печать. Подышав на нее, он притиснул печать к крышке, выдавив на застывающем сургуче свою подпись, выгравированную на печати.
Ракот бессильно рухнул на дно бутыли.
Модест сделал отметку в книге учета, поставил бутыль на полку, выключил свет и, выйдя из помещения, закрыл за собой дверь. В полной темноте пленники бутыли обреченно слушали, как позвякивают ключи и щелкают замки. Потом хлопнула входная дверь и все стихло.
— Когда я выберусь отсюда, — кровожадно сказал Ракот, — то убью кого-нибудь.
— Да уж, — вздохнул Хедин. — Я думаю, замки мне строить не захочется.