— Буду рад свернуть свое предприятие, — сказал Кугель с достоинством. — Налоги нынче непомерно высоки.
Хуруска, надувшись, ретировался. Кугель разделил вырученные деньги с мальчишкой, и, весьма довольные друг другом, они покинули балаган. На обед Кугель заказал лучшие блюда, которые только были доступны на постоялом дворе, но позже, зайдя в трактир, заметил неприкрытое недружелюбие всех посетителей и счел за лучшее уйти в свою комнату.
На следующее утро, когда Кугель позавтракал, в город прибыл караван из десяти повозок. Основным грузом оказалась стайка из семнадцати юных прелестниц, которые ехали в двух повозках. Еще в трех каретах разместились спальни, тогда как пять оставшихся нагрузили припасами, сундуками, тюками и коробами. Караванщик, спокойный на вид полный мужчина с гладкими каштановыми волосами и шелковистой бородкой, помог своим очаровательным подопечным сойти на землю и повел их на постоялый двор, где Майер подал им обильный завтрак из каши с пряностями, консервированной айвы и чая.
Кугель поглядел на эту поглощенную своим завтраком группу и подумал, что в такой компании путешествие практически в любое место стало бы воистину дорогой в рай.
Появился запретитель Хуруска, резво подошедший засвидетельствовать караванщику свое почтение. Они дружелюбно поболтали, а Кугель нетерпеливо ожидал, когда же они наконец разойдутся. В конце концов Хуруска ушел. Девушки, покончив с едой, вышли прогуляться по площади. Кугель направился к столу, за которым сидел караванщик.
— Сударь, меня зовут Кугель, и я хотел бы поговорить с вами.
— Разумеется! Садитесь, пожалуйста. Не хотите ли стаканчик этого превосходного чаю?
— Благодарю вас! Во-первых, могу ли я узнать, куда направляется ваш караван?
Караванщик был явно удивлен неведением Кугеля.
— Мы направляемся в Лумарт — это же семнадцать девственниц Симнатис, которые по традиции являются украшением Великого карнавала.
— Я чужестранец, — объяснил Кугель, — и потому не знаю местных обычаев. Как бы то ни было, я и сам направляюсь в Лумарт и с удовольствием присоединился бы к вашему каравану.
Караванщик любезно согласился.
— Я буду рад, если вы решите путешествовать вместе с нами.
— Замечательно! — с воодушевлением воскликнул Кугель. — Значит, по рукам!
Караванщик коснулся своей шелковистой каштановой бороды.
— Должен предупредить вас, что оплата у нас несколько выше обычной, благодаря тем дорогостоящим удовольствиям, которые я обязан предоставлять этим семнадцати утонченным девушкам.
— Неужели? — спросил Кугель. — И сколько же вы просите?
— Путешествие занимает добрых десять дней, а минимальные издержки составляют двадцать монет в день, итого двести терциев плюс дополнительный взнос за вино.
— Это намного больше, чем я могу себе позволить, — приуныл Кугель. — В настоящее время я располагаю лишь третью суммы. А нельзя ли каким-нибудь способом отработать проезд?
— К сожалению, нет, — ответил караванщик. — Еще с утра у нас было свободно место вооруженного охранника, которое даже приносило небольшой доход, но запретитель Хуруска, который хочет посетить Лумарт, любезно согласился поработать на этой должности, так что оно занято.
Кугель издал возглас разочарования и поднял глаза к небу. Когда наконец он смог говорить, то задал вопрос:
— Когда вы намерены отправиться в путь?
— Завтра на рассвете, секунда в секунду. Очень сожалею, что мы лишены удовольствия путешествовать в вашем обществе.
— А уж я-то как сожалею, — буркнул Кугель.
Бедняга вернулся за свой стол и сел, понурившись. Через некоторое время он вошел в трактир, где в самом разгаре было сразу несколько карточных игр. Кугель несколько раз попытался присоединиться к игре, но неизменно получал отказ. В мрачном состоянии духа он подошел к стойке, где папаша Майер распаковывал ящик с глиняными бокалами. Кугель попытался завязать разговор, но на сей раз трактирщику было не до него.
— Запретитель Хуруска отправляется в путешествие, и сегодня его друзья отмечают это событие прощальной вечеринкой, к которой я должен как следует подготовиться.
Кугель взял кружку пива, сел за крайний столик и погрузился в размышления. Через несколько минут он вышел через черный вход и принялся изучать вид на реку Иск. Кугель прошелся по кромке воды и обнаружил причал, у которого рыбаки привязывали свои лодки и сушили сети. Кугель несколько раз взглянул на реку, затем вновь вернулся на постоялый двор и остаток дня посвятил созерцанию того, как семнадцать девственниц прогуливались по площади и потягивали в саду у гостиницы сладкий чай с лаймом. Зашло солнце, сумерки цвета выдержанного вина сгустились, превратившись в ночь. Кугель принялся за свои приготовления, которые были очень быстро закончены ввиду того, что сущность плана заключалась в его простоте. Караванщик, которого, как узнал Кугель, звали Шимилко, собрал свою утонченную компанию на ужин, затем заботливо проводил к повозкам-спальням, несмотря на недовольные гримасы и возражения тех, кто хотел остаться на постоялом дворе и насладиться праздничным весельем. В трактире уже началась прощальная вечеринка в честь Хуруски. Кугель забился в темный угол, но через некоторое время подозвал запыхавшегося Майера и извлек из кармана десять терциев.
— Признаюсь, я питал к Хуруске недобрые чувства, — сказал он. — Но теперь хочу выразить ему мои наилучшие пожелания, только строго анонимно! Я хочу, чтобы каждый раз, когда он примется за кружку эля, ты ставил перед ним новую. Пусть в этот вечер он веселится до упаду. Если он спросит, кто заплатил за выпивку, ты должен ответить: «Один из ваших друзей хочет сделать вам подарок». Ясно?
— Яснее некуда! Я сделаю все, как вы велите. Это широкий и великодушный жест, за который Хуруска будет признателен.
Вечер шел своим чередом. Друзья Хуруски горланили веселые песенки и дюжинами провозглашали тосты, к каждому из которых виновник торжества охотно присоединялся. Как и потребовал Кугель, лишь только Хуруска отпивал из своей кружки, у него под рукой тут же появлялась новая, и Кугель был безмерно удивлен бездонности внутренних резервуаров запретителя.
Наконец Хуруска собрался покинуть компанию. Шатаясь, он добрался до заднего выхода и направился к каменной стене с установленным за ней корытом, служившим посетителям уборной. Как только Хуруска уткнулся в стену, Кугель рванул за ним, накинул на голову запретителя рыбачью сеть, а затем ловко накинул петлю на мощные плечи Хуруски, несколько раз обмотал его веревкой и завязал концы. Вопли жертвы полностью заглушила песня, которую как раз в эту минуту орали в таверне в его честь.
Кугель поволок бранящуюся и брыкающуюся тушу по тропинке, ведущей к причалу, и закатил ее в лодку. Отвязав лодку, Кугель оттолкнул ее от берега, и суденышко подхватило течением.
— По меньшей мере, — сказал себе Кугель, — хотя бы две части моего пророчества сбылись: Хуруску чествовали в таверне, а теперь он отправляется в путешествие по воде.
Он вернулся в трактир, где наконец-то заметили отсутствие запретителя. Майер предположил, что ввиду намеченного на раннее утро отбытия, до которого оставалось совсем немного времени, Хуруска благоразумно отправился в постель, и все сошлись во мнении, что, несомненно, именно так дело и обстояло.
На следующее утро Кугель поднялся за час до рассвета. Он наскоро позавтракал, заплатил Майеру за постой и пошел туда, где Шимилко готовил к отходу свой караван.
— Я принес новость от Хуруски, — сказал Кугель. — Благодаря неудачному стечению личных обстоятельств он счел, что не может отправиться в путешествие, и рекомендовал меня на ту должность, которую вы обещали ему.
Шимилко в изумлении покачал головой.
— Какая жалость! Вчера он казался полным решимости! Ну что ж, поскольку Хуруска не сможет присоединиться к нам, я с радостью приму вас на его место. Как только мы тронемся в путь, я расскажу вам об обязанностях, которые совсем просты. Вы должны стоять на часах ночью, а днем можете отдыхать, хотя в случае опасности я, естественно, ожидаю, что вы присоединитесь к защитникам каравана.
— Ну, такие обязанности мне по плечу, — улыбнулся Кугель. — Я готов отправиться в путь, когда вам будет удобно.
— А вот и солнце восходит, — возвестил Шимилко. — Выезжаем в Лумарт!
Через десять дней караван Шимилко прошел через Метунову щель, и перед ними открылась великая долина Корам. Полноводная река Иск петляла туда и сюда, отражая слепящее сияние солнца, в отдалении возвышалась длинная темная масса Дравийского леса. Немного ближе пять куполов из мерцающего и переливающегося глянцевита обозначали положение Лумарта.
Шимилко обратился к товарищам:
— Дальше лежит то, что осталось от древнего города Лумарта. Пусть вас не обманывают купола — они принадлежат храмам, посвященным некогда пяти демонам: Йаунту, Джастенаву, Фампоуну, Адельмару и Суулу — и потому уцелевшим во времена Сампатических войн.
Население Лумарта отличается от всех, кого вам приходилось видеть. Многие из них — презренные колдуны, хотя Каладет Великий Искатель и запретил магию в черте города. Вы можете счесть этих людей вялыми и болезненными, а также скованными чрезмерной эмоциональностью и будете правы. Они фанатично непоколебимы в том, что касается ритуалов, и все до одного разделяют Доктрину Абсолютного Альтруизма, которая предписывает жить в добродетели и благожелательности. За это они известны как «Добрый народ». И последнее слово относительно нашего путешествия, которое, к счастью, прошло без сучка и задоринки. Возчики правили со знанием дела, Кугель бдительно охранял нас по ночам, и я очень доволен. Итак, вперед к Лумарту, и пусть нашим лозунгом будет «абсолютное благоразумие»!
Караван по узкой дороге спустился в долину, затем продолжил путь под сводами огромных черных мимоз по аллее, вымощенной выщербленными камнями. У видавших лучшие времена ворот, ведущих на торговую площадь, караван встретили пять высоких мужчин в расшитых шелковых одеждах. Великолепные, напоминающие сдвоенные короны, головные уборы корамских тхуристов придавали им полный величия и достоинства вид. Все пятеро были очень схожи между собой, с прозрачной кожей, острыми носами с высокими переносицами, тонкими руками и ногами и печальными серыми глазами. Один из них, в роскошном плаще горчично-желтого, алого и черного цветов, поднял два пальца в спокойном приветствии.
— Друг мой Шимилко, вы с благословенным грузом прибыли в целости и сохранности. Вы замечательно нам послужили, и мы очень довольны.
— В Лиррх-Аинге было так тихо, что мы чуть было не заскучали, — сказал Шимилко. — По правде говоря, мне очень повезло, что нашей охраной занимался Кугель, который так хорошо стерег нас по ночам, что нам ни разу не пришлось просыпаться.
— Молодчина, Кугель! — похвалил его первый тхурист. — Теперь мы возьмем на себя заботу о драгоценных девушках. Завтра можешь получить у казначея свои деньги. Гостиница «Одинокий путник» находится вон там, и я очень рекомендую тебе воспользоваться ее удобствами и хорошенечко отдохнуть.
— Ваша правда! Нам всем не помешало бы отдохнуть несколько дней.