В тот день, когда мистер Ватанабэ известил сына о том, что семья перебирается в Америку, дождь пошел еще до того, как Кэндзи и Кейко добрались до Хонэн-Ин. Там Кэндзи свернул направо, на узкую аллейку - в сторону старой калитки под соломенной крышей. Как и ожидала Кейко, в храм они не вошли, а поднялись вверх по ступеням, ведшим на кладбище. Но Кэндзи не остановился возле могилы Танидзаки, он поднялся повыше - к другой могиле.
- Тут похоронен доктор Ивао Мацуо, - сказал Кэндзи, извлекая электронную записную книжку. - Я хочу прочесть несколько стихотворений.
Кейко шла возле своего друга, они жались теснее, стараясь укрыться под одним зонтиком от легкого дождя. Кэндзи прочел три стихотворения.
- А теперь последнее. Особое хайку, написанное другом доктора Мацуо:
В тот июньский день,
Съев по блюдцу мороженого,
Мы попрощались.
Они помолчали, потом Кэндзи вновь - по памяти - повторил хайку. Кейко встревожилась, даже чуть испугалась, увидев, что серьезное выражение не покидает лица Кэндзи.
- Стихотворение говорит о расставании, - тихо произнесла она. - Ты хочешь сказать мне, что...
- Я не хотел, Кейко, - перебил ее Кэндзи. - Просто отца направили работать в Америку, - добавил он, помедлив несколько секунд. - Мы переезжаем в следующем месяце.
Кэндзи не ожидал увидеть такую печаль на прекрасном лице Кейко. Когда она поглядела на него этими жуткими в своей скорби глазами, он подумал, что его сердце вот-вот разорвется. И он обнял ее под этим послеполуденным дождем, и оба плакали и клялись, что будут вечно любить друг друга.
4
Молодая официантка в легком голубом кимоно и старомодном оби отодвинула в сторону экран и вошла в комнату. В руках у нее был поднос с сакэ и пивом.
- Осакэ онегаи симасу [первым делом выпьем сакэ (яп.)], - вежливо проговорил отец Кэндзи, подставляя чашечку.
Кэндзи пригубил холодного пива. Вернулась официантка постарше с маленьким блюдом закуски. Посреди его был какой-то моллюск под легким соусом, но Кэндзи не мог определить ни ракушку, ни соус. В свои семнадцать лет, прежде чем оставить Киото, он едва ли съел больше горсточки этой кайсэки [закуска (яп.)].
- Кампай [за твое здоровье (яп.)], - произнес Кэндзи, звякнув своим бокалом о чашечку отца. - Спасибо тебе, отец. Обедать здесь вместе с тобой - честь для меня.
"Ките" был самым знаменитым рестораном в районе Кансай, а может быть, и во всей Японии. Кроме того, он был ужасно дорогим, потому что здесь сохранялись все традиции персонального обслуживания и отдельные кабинеты для еды; блюда по сезону изготавливались только из самых качественных продуктов. Каждая перемена блюд веселила глаз и радовала небо. Когда мистер Ватанабэ сообщил сыну о своем намерении отобедать с ним вдвоем, с глазу на глаз, Кэндзи и в голову не пришло, что речь идет о "Ките".
Они говорили об экспедиции на Марс.
- Сколько японцев среди космонавтов? - спросил мистер Ватанабэ.
- Хватает, - ответил Кэндзи. - Около трех сотен, если я не ошибаюсь. Япония поставила многих главных специалистов. Большую по численности группу имеет только Америка.
- А ты знаешь кого-нибудь из японцев?
- Двоих или троих. Ясуко Хорикава недолго училась в моей школе в одном из старших классов. Возможно, ты помнишь ее: очень умная, с кроличьими зубами, в толстых очках. Она работает - точнее, _работала_ - химиком в корпорации "Дай-Ниппон".
Мистер Ватанабэ улыбнулся.
- Да, кажется, помню, - сказал он. - Она как-то была у нас, когда Кейко играла на пианино.
- По-моему, да, - непринужденно отозвался Кэндзи. Он рассмеялся. Впрочем, сам я кроме Кейко в тот вечер никого не видел.
Мистер Ватанабэ опорожнил свою чашечку. Молодая прислуга, ожидавшая стоя на коленях в уголке застеленной татами комнаты, подошла к столу, чтобы наполнить ее.
- Кэндзи, меня волнуют эти преступники, - проговорил мистер Ватанабэ, когда молодая леди удалилась.
- О чем ты, отец? - спросил Кэндзи.
- Я читал в журнале большую статью о том, как МКА набирало в вашу колонию Лоуэлл несколько сотен заключенных. В ней подчеркивалось, что преступники после ареста ведут себя идеально и обладают выдающимися способностями. Но зачем потребовалось набирать их?
Кэндзи отпил пива.
- Дело в том, отец, - ответил он, - что в процессе набора мы столкнулись с определенными сложностями. Во-первых, мы переоценили число желающих и установили чересчур строгие критерии отбора. Во-вторых, неправильно был выбран сам срок. Для молодых - в особенности - он слишком долог. Что еще более важно, пресса оказала весьма отрицательное влияние на процесс комплектования. Когда мы ждали заявлений, повсюду в журналах появилось множество статей (даже были созданы "специальные" телепередачи) о гибели марсианских колоний в прошлом веке. Люди побоялись, что история вновь повторится и их оставят на Марсе.
Кэндзи чуть помедлил, но мистер Ватанабэ молчал.
- Кроме того, как ты прекрасно знаешь, проект страдает от перемежающейся финансовой лихорадки. Бюджетный нажим в прошлом году, собственно, и заставил нас обратиться к услугам образцовых и квалифицированных заключенных, чтобы решить проблемы комплектования и финансового дефицита. Они будут получать минимальные оклады, но заключенным предоставлены достаточные льготы, позволяющие привлечь их внимание. Отбор в экспедицию гарантирует каждому амнистию и свободу на Земле после пяти лет пребывания в экспедиции. Важен еще тот факт, что бывшие заключенные станут такими же полноправными гражданами колонии Лоуэлл, как и все остальные... им не нужно будет подвергаться неприятной обязанности подчинять всю свою деятельность...
Кэндзи остановился. На стол подали два кусочка отварной рыбы, нежных и прекрасных, посреди пестрых листьев. Мистер Ватанабэ взял один из кусков рыбы палочками и откусил.
- Ойсии десу [очень вкусно (яп.)], - прокомментировал он, не глядя на сына.
Кэндзи потянулся к собственному куску (разговор о преступниках в колонии Лоуэлл явно закончился) и поглядел за спину отца; там располагались сады, которыми прославился ресторан. По полированным ступенькам бежал ручеек, его окружало с полдюжины роскошных карликовых деревьев. Обращенное к саду сиденье за трапезой всегда считалось у японцев почетным. Мистер Ватанабэ настоял, чтобы Кэндзи смотрел на сад во время своего последнего обеда.
- А вы не сумели привлечь китайцев? - спросил отец, когда с рыбой было покончено.
Кэндзи покачал головой.
- Лишь несколько человек из Сингапура и Малайзии. Китайское и бразильское представительства запретили своим гражданам участвовать в экспедиции. От бразильцев этого можно было ожидать - их Южно-Американская империя практически находится в состоянии войны с СОП, - но мы надеялись, что китайцы смягчат свою позицию. Выходит, сотню лет полной изоляции не так легко изгладить из памяти.
- Их нельзя винить в этом, - отозвался мистер Ватанабэ. - Этот народ ужасно пострадал в дни Великого хаоса. За пару недель испарился весь иностранный капитал, и экономика разом рухнула.
- Нам удалось собрать немного чернокожих африканцев (быть может, около сотни) и горсточку арабов, но в основном наши колонисты - выходцы из стран, вносящих в МКА существенный вклад. Этого и следовало ожидать.
Кэндзи вдруг ощутил смущение. Пока разговор шел только о нем и его деятельности, и во время следующих смен блюд Кэндзи расспрашивал отца относительно его работы в "Интернэшнл роботикс". Мистер Ватанабэ, являвшийся в настоящее время главным распорядителем в корпорации, просто расцвел от гордости, когда речь зашла о "его" компании. Она была крупнейшим в мире производителем роботов, обеспечивающим нужды различных контор и заводов. По ежегодному объему продукции ИР, как всегда называли компанию, находился в числе первых пятидесяти мировых производителей.
- На следующий год мне исполнится шестьдесят два года, - сказал мистер Ватанабэ. Несколько чашек сакэ сделали его необычайно разговорчивым. - Я уже подумывал об отставке. Но Накамура считает это ошибкой. Он утверждает, что компания по-прежнему нуждается во мне...
Когда пришел черед фруктов, Кэндзи с отцом снова беседовали об экспедиции. Кэндзи пояснил, что Наи и прочие азиатские колонисты, приписанные к "Пинте" и "Нинье" [использованы названия кораблей экспедиции Христофора Колумба], уже прибыли в тренировочный центр на южном Кюсю. Из Киото он сразу же намеревался отправиться к своей жене. А потом, после десяти дней тренировок, их в числе прочих пассажиров "Пинты" доставят на "Низкоорбитальную станцию", где в течение недели они будут привыкать к невесомости. В качестве завершающего этапа околоземных перемещений космический буксир должен был доставить их на "Геосинхронную орбитальную станцию-4"; там в настоящее время собирали и оснащали "Пинту", проводя одновременно проверки систем перед долгой дорогой на Марс.
Молодая официантка принесла две рюмки с коньяком.
- Твоя жена воистину великолепна, - проговорил мистер Ватанабэ, сделав маленький глоток. - Я всегда считал тайских женщин самыми красивыми в мире.
- Она прекрасна не только телом, - торопливо добавил Кэндзи, вдруг ощутивший тоску по своей молодой жене. - Наи еще очень умна.
- Английским владеет превосходно, - согласился мистер Ватанабэ. - Но твоя мать утверждает, что японский у нее не в почете.
Кэндзи ощетинился.