— Непорядок, — возмутился Василий Иосифович. — Почему такое происходит безобразие? Мало ли позвонить понадобится, или сообщить чего-нибудь домой, а связи нет.
— Так это же вы сами еще два года назад приказали, — подсказал ему диспетчер Шабанов.
— Значит, отменить и подключить, — слегка смутился инженер. — Стало быть, претендент был.
— Ты быстро проверни, пока он, выпивши, и не успел отменить, — подсказал Сергей диспетчеру.
— Нет, я и трезвый не отменю своего решения. Завтра же подключишь к межгороду. А пока звони своему внебрачному дитю. Святое и благородное дело — заботиться даже и о таких.
— Василий Иосифович, — попросил Сергей. — Хамить, так уж на всю катушку. Пользуюсь возможностями, пока вы пьяный и добрый. Позвольте слетать завтра после обеда в Колычев. Мы по максимуму справимся с утра с основной работой, обработаем площади, а потом я слетаю, навещу своего ребенка после долгой разлуки.
— Так все-таки ребенок. А ну-ка колись, что за скелеты в шкафу припрятал. Народу хотелось бы подробностей и деталей. Чего уж скрывать, коль разоблачен и пойман с поличным.
— Нет, я не собираюсь тут выкручиваться перед всеми. Но чист, как хрусталь и заявляю, что мы просто добрые и хорошие друзья. Она очень маленький и милый ребенок.
— Ладно, не оправдывайся, — снисходительно махнув рукой, проговорил пьяненьким голосом хозяин дома. — Так уж и быть, даю добро. Сегодня особенно тебе можно просить для себя чего угодно. Даже разрешаю лететь к ней прямо с утра, чего ждать-то до вечера. А пока звони скорее. Для друзей моих друзей мой телефон всегда к услугам. А то чувствую, что там с чувствами серьезней некуда.
Сергей жадно ухватился за аппарат и трясущимися руками набирал длинный номер с кодом. Но там, на конце провода долго никто не подходил. Неужели никого в домике нет? Сергей уже собирался положить трубку, как вдруг услышал долгожданный щелчок и до боли знакомый тихий испуганный голосок, что защипало и запершило в горле, словно пересыпало горячим песком и перекрыло дыхание.
— Алло! Я Маринка, внимательно слушаю вас, только в доме никого нет, дядя Витя и дядя Саша улетели почему-то вместе. Вы перезвоните позднее, когда они вернутся.
— Привет, Маринка! — осипшим голосом проскрипел Сергей, что даже сам не узнал свой голос. Да видно так переволновался и осип, что вряд ли его узнала и Маринка.
— Ой, а вы кто? Я вас совершенно не знаю.
Сергей откашлялся, проталкивая песок, портящий собственный голос, и уже нормальным своим повторил.
— Привет, Маринка, здравствуй, моя милая! А теперь, надеюсь, ты узнаешь, кто звонит тебе?
— Сережа? Ой, правда? — в трубке послышался радостный смех и визг. — А ты где, ты откуда мне звонишь? Ты уже прилетел? Ой, чего я спрашиваю, когда никакого вертолета я не слыхала. Мне дядя Витя все рассказал. Я такая счастливая, что у тебя все хорошо! А это правда, что ты прилетишь скоро за мной и заберешь отсюда навсегда?
— Да, моя милая, только я хочу уже завтра прилететь. Часам к десяти утра. Ты собирайся. Я прилечу за тобой, и мы больше никогда не будем расставаться. Только на командировки. Я очень люблю тебя и страшно скучаю, что не знаю, как дождаться этого завтра. Как ты была права, что хотела перекручивать это скучное время ожидания.
— Ой, Сережа, а как я сильно скучаю, ты даже представить себе не можешь. А когда это случилось с тобой, так мне совсем жить не хотелось. Я всем говорила, что ты никогда в жизни не мог бы убить даже такого плохого Ваську. А они все верили, и особенно дядя Валентин. А оказалось, что он сам во всем виноват. Васька просто нашел его тайник совсем наворованным богатством. Вот. Он сам его и убил, чтобы тот не рассказал. А я специально подслушала и все милиции рассказала. Они не хотели верить, а я им и тайник показала, и тот пистолет. Тогда мне поверили и обещали тебя отпустить. Они сказали правду, мне дядя Витя все рассказал.
— Милая, так это я благодаря тебе оказался на свободе? Спасибо, родная, я твой пожизненный должник.
— Не знаю, наверное, — вдруг тихо и неслышно прошептала Марина. — А как это должник? Разве ты мне чего должен? Нет, Сережа, мы никому ничего не должны, правда, ведь?
— Спасибо, тебе, милая, мы оба друг другу должны много любви. Я люблю тебя и с нетерпением жду нашей встречи. Ты будешь жить в моем доме, и быть главной хозяйкой.
Сергей положил трубку и постарался незаметней для присутствующих ладонью смахнуть внезапную слезу. Все застолье напряженно смотрело на него, словно сейчас произошло крупное разоблачение с огромным недоверием в адрес возраста девочки.
— Сергей, а это точно была девочка Марина девяти лет? — загадочно спросила Ира.
— Точно, ребенок, но пока не мой, но обязательно станет моей дочерью. Я добьюсь этого любым путем.
— А нам показалось, — сказала жена Василия Иосифовича Диана, — что на другом конце провода с тобой говорила твоя любимая женщина. Таких слов даже любимой не всегда говорят.
Пришлось Сергею вкратце поведать об их знакомстве, чтобы все могли поверить в его правоту.
— Завтра можете заскочить в гости, чтобы познакомиться с моей любимой девушкой, — уже смеясь, пригласил он всех присутствующих с проверкой его правоты.
Ведь можно и ребенка любить так, как своего самого родного человека. Это же тогда зачем нужны человеку сердце и все эти чувства, если дарить их некому. А после событий с женой Маринка полностью заполнила образовавшуюся пустоту и стала единственной любимой. И любая попытка опошлить эту любовь злили и бесили Сергея, заставляя срываться на грубости и резкости, доказывая, что у них может быть лишь дружба взрослого дяди и ребенка. Хотя никто всерьез и не пытался изобразить их связь в некой неприличной форме. Просто ему страстно хотелось защищать и оберегать, что казалось, будто врагов вокруг достаточно.
Илья тоже хотел слетать до Колычева. Все равно ведь Сергей летел абсолютно без загрузки, как пассажирами, так и каких либо грузов и вещей. Он летел за ребенком, а Илье хотелось за время сборов сбегать в Колычев по одному адресу для решения собственных интересов. К кому и кто его там может поджидать, он не признался, но уверял, что встреча представляет сугубо деловой характер.
— Мне, Илья, вполне хватило с излишком одного афериста, — с сарказмом заметил Сергей, намекая на события с участием участкового милиционера Валентина, чуть не обернувшаяся трагедией и разлукой с Маринкой на такой длительный срок.
— Да вы не так поняли! — смутился Илья и попытался горячо и страстно переубедить командира. — Да там просто одна моя знакомая живет. Но у меня с ней абсолютно ничего нет.
— А если нет, так и летать незачем. Готов обед. Очень скоро у нас будет гость. И место для нее подготовить нужно. Мне Шабанов обещал диванчик и постельные принадлежности презентовать. Вот этим ты и займешься за время моего отсутствия.
— Так у нас и без того три кровати. Мы великолепно разместимся на них. И белье совершенно чистое застелено.
— Нельзя занимать место проверяющего. Мало ли чего они надумают и заявятся в гости. Нельзя лишать их законного места.
— Не успеют за неделю, — не соглашался Илья. — Мы же через неделю улетаем на базу. Туда и увезем вашу гостью. А диванчик останется здесь, как внеочередное препятствие.
— Во-первых, проверяющие для того и существуют, чтобы нагрянуть без спроса и внезапно, а во-вторых, тебе он никогда не помешает. Ты просто стараешься избежать излишней работы, вот и придумываешь всякие надуманные причины. Не велик труд с этим диванчиком, тем более, что Шабанов даст тебе помощников.
Сергей не стал обращать внимания на обиды и капризы техника. Пусть радуется, что позволил ему за вчерашним застольем потреблять неограниченно. Пришлось полночи к унитазу водить и выслушивать рычания и общения с сантехникой. Так что, с утра Илья выглядел скверно и нетрудоспособно. Как говорится, не умеешь — не берись.
— Правый не заправляй, — попросил Сергей техника перед вылетом. — В Колычеве дозаправлюсь.
— Вот видишь, — воспрянул вновь Илья. — Сам что ли заправлять будешь? А так и я пригожусь.
— Там Шуршилин будет. Ему Маринка, поди, уже все уши про мой прилет прожужжала. Так что, ждут и заправят, как миленькие, — смеялся Сергей над попытками техника уговорить командира.
Лететь до Колычева около двух часов. Сергей преднамеренно установил крейсерский режим полета, выбрал оптимальную скорость, хотя ему страстно желалось мчаться на всех парах. Но спешка в данную минуту никому не нужна, и кроме вреда ничего не принесет. Во-первых, обещано к десяти, а к этому времени с избытком успевает. А в спешке и волнении и до ошибок недалече. Он будет спешить не торопясь, думая и обмозговывая все свои деяния до мелочей, чтобы никакая мелкая неприятность не смогла вмешаться в ход запланированных последовательностей.
Когда в поле видимости он обнаружил впереди строения городка, немного заволновался в предчувствии встречи с ребенком. Такие волнения он всегда ощущал, когда после двухнедельного отдыха возвращался на оперативную точку Колычева. Просто сейчас это волнение было немного сильней. Он ведь сейчас заберет ее к себе навсегда. И уже покидать ее будет, улетая в командировки, зная, что она в его отсутствие не будет по улицам слоняться, а жить и спать дома в тепле, уюте и сытости. Сергей уже догадывался, кого ему придется попросить для ухода за ней во время отсутствия.
Маринку он увидел на площадке с ранцем в руке, размахивающую им, как флагом. Нет, ее еще не разглядел, и видел лишь фигурку человечка, но он сразу понял, что это может быть лишь она, готовая к отлету. Сергей улыбнулся и ручкой управления покачал вертолет слева направо, словно приветствовал и выражал свою радость встречи. По поведению ребенка он догадался, что она узнала и поняла его жесты. Выполнив заход над площадкой, Сергей развернулся на сто восемьдесят градусов и приступил к снижению и заходу на посадку. Площадка с Маринкой были прямо по курсу.
Но в момент начала снижения Сергей почувствовал резкий удар по ручке управления и металлический скрежет над головой. Непроизвольно бросив взгляд на приборы контроля силовой установки, он увидел, как плавно стрелка прибора контроля давления масла в редукторе падает к нулевой отметке. Только бы не то, о чем он подумал. Не было еще в истории вертолетной авиации благополучных исходов при выходе из строя редуктора несущего винта. И сердце защемило, словно в тиски тоской не от мысли о смерти, а о невозможности встречи с той, к которой так рвался через все искусственные и природные преграды, к которой неслись безудержно душа и тело. Но вот долететь так и не успели.
Тупая боль и жалость к этому маленькому беззащитному ребенку прожигали грудную клетку. Как она теперь будет без него выживать в этом жестоком безразличном мире. И сейчас не известие о его гибели потрясет ее детское сознание. Она собственными глазами увидит смерть того, кто обещал, но не успел, не сумел исполнить ее желание, ее мечту о будущем. Никогда она больше не сядет к нему на колени и не поделится событиями прошедшего дня. Он жестоко обманул ее надежды.
Сергей в отчаянии двумя руками вцепился в ручку управления, бешено трясущуюся и вращающуюся по всей кабине, но винтокрылая техника больше не подчиняется его уверенным движениям. Она теперь живет независимо от пилота, но эта жизнь уже исчисляется последними секундами. Машина без хозяина только и способна погибнуть вместе с тем, кто все эти годы управлял ею, руководил и направлял по всем направлениям, в зависимости от желания хозяина машины. Теперь Сергею приходилось подчиняться желаниям машины, которое было кратковременным и смертельным.
И вдруг с ужасом Сергей заметил, что глиссада падения неуправляемого вертолета заканчивается именно на том пятачке, где в радостном ожидании прыгает с ранцем в руке Маринка. Она радуется прилету Сергея, не понимая еще, что груда неуправляемого металла несет для нее смерть. Сергей в отчаянии заорал и замахал руками, умаляя Маринку бежать от этого страшного смертельного места. Но она, разумеется, не могла слышать и понять, чего это вдруг Сережин вертолет так неправильно и неправдоподобно падает к ней на площадку.
Я убийца, я сейчас собственными руками убиваю ее. Зачем и кому нужна была эта спешка, зачем я затеял этот преждевременный переезд. Пусть бы она спокойно дожидалась здесь в Колычеве. Так хотя бы сама осталась жива. Ведь вертолет намекал ему о своей болезни, а он не услышал и не понял этого откровенного намека. И Илья, как техник даже не пожелал прислушаться к этим жалобам. И, если бы он не летел сюда, то, скорее всего, именно сегодня эта беда обязательно произошла. Но уже с пассажирами на борту там, в Подгорном или в его окрестностях. Зато в безопасности оказалась бы Маринка. А теперь он принес эту смерть сюда, чтобы навечно соединиться им обоим под грудой металла.
Уже в последнее мгновение Сергей отчетливо видел глаза и выражение лица Маринки. И он понял, что она уже увидела смерть, но специально не покидала эту площадку, так как желала гибели. Маринка не хотела оставаться одной в этом холодном, голодном и неуютном мире. В этих глазах не было ужаса и отчаяния. И даже какая-то радость, что наконец-то ее любимый друг Сережа навсегда останется с ней. И уже никто и никогда не сумеет разъединить их. Они будут вместе вечно. И в последний миг она застыла с поднятой рукой с ранцем и улыбалась навстречу приближающемуся неуправляемому вертолету с Сергеем на борту.