О драке все забыли. Мятежники, янычары, даже сам султан столпились у окон и изумленно глазели на невиданное чудо — летающий дом, неподвижно зависший над диль‑Раджкаданом. Четыре человека вскарабкались по лестнице на борт коцебу, бронзовый диск замерцал и... растворился в воздухе.
Глава 18
Если ты просто ничего не делаешь — ты бездельник. Если ты ничего не делаешь с умным видом — ты философ.
Оказавшись в родных стенах, Ванесса первым делом избавилась от знака стеклодува на лбу. Без сожаления, но с большим трудом — чрехверцы использовали для этих временных татуировок какую‑то особую, очень стойкую краску.
Логмир одобрил коцебу. Он в первый же день облазил все закоулки дома, застолбил за собой самую удобную из гостевых комнат и долго восхищался небывалым комфортом такого способа передвижения. Путешествовать по воздуху ему очень понравилось. Хубаксис научил его включать видеомагнитофон, и Двурукий почти сутки просидел, зачарованно пялясь в голубой экран. Особенно сильно ему понравились фильмы Джеки Чана.
Хуберт, узнав от Креола о новом жильце за несколько дней до прибытия оного на борт, заранее позаботился о надлежащем размещении. Вышколенный брауни очень ответственно относился к своим обязанностям.
После непродолжительного совещания было решено лететь на восток, к эйстам и Султану Воды. Просто потому, что ближе всего. От Баан‑диль‑Ламмариха до восточного побережья было две тысячи семьсот километров — всего три дня пути.
Вечером второго дня летающий дом мирно и спокойно плыл над Тоонаром — исполинским озером размером с добрую четверть великого Чрехвера. Перед магическим зеркалом в холле собрались все четверо участников экспедиции. Плюс, само собой, Хубаксис. Впрочем, он редко показывался на глаза — ему вернули стеклышко.
Креол стоял перед зеркальным экраном, заложив руки за спину, и методично менял изображения. Ванесса, лод Гвэйдеон и Логмир сидели в креслах, расставленных полукругом, и внимательно наблюдали. Хуберт, стоящий за спинкой кресла Вон, зорко следил, не пожелает ли кто‑нибудь из присутствующих закусить или выпить.
— Это Убуру, — указал Креол на небольшой городок на дне океана. — Восемьсот километров от побережья. А вот здесь, — его палец чуть‑чуть сдвинулся к северу, — должно быть Сердце Воды. Где‑то в этой области...
К северу от городка действительно виднелось своего рода «белое пятно» — местность, которую зеркало отказывалось показывать. Десять‑двенадцать километров в диаметре. Не так много, конечно, но попробуй‑ка обыщи такую территорию в поисках сравнительно небольшого камня! Да еще на дне океана!
— Что скажет наш проводник? — обернулся к Логмиру Креол.
— Да тут попробуй угадай — что он скажет! — не замедлил съюродствовать Двурукий. — А если конкретно — у эйстов ходят легенды о каком‑то Священном Кратере. Они сами туда почему‑то не спускаются — вода, что ли, ядовитая... Хаб его знает — мне объясняли, но я не понял ни хаба. Но поклоны ему бьют, чужих не допускают.
— А договориться можно? — задумалась Ванесса.
— Вот уж не знаю... — развел руками Логмир. — Эйсты Мвидо с людьми не враждуют, но и целоваться с нами не собираются. Вот шгерцы очень с людьми дружат — особенно с геремиадцами. А тальцы, наоборот, терпеть нас не могут. Ну а Мвидо посерединке. Я тебе вот что предложу, командир: есть у меня один старый приятель — на бережку живет. Эйст. Мы с ним пару раз пересекались в передрягах, чело... эйст надежный, в бане спиной можно повернуться. Он в первую очередь звездочет, но еще и богослов, книгочей, философ — много всякой чепухи знает. Может помочь, если уговорим.
— Где? — коротко спросил Креол, увеличивая карту побережья.
Логмир достал из кармашка сапога бумагу, свернутую трубочкой. Это тоже оказалась карта. Разумеется, очень неточная — местное население еще не доросло до меридианов, параллелей и прочих картографических тонкостей. Двурукий некоторое время сравнивал восточное побережье на бумаге и в зеркале, и в конце концов ткнул пальцем возле небольшой бухточки.
— Где‑то здесь, — не слишком уверенно сказал он. — Вот подлетим поближе, покажу.
— Как его имя?
— Витааль Вивайн Олл.
Креол молча повел рукой и на карте отразился красный крестик. Изображение стремительно увеличилось, надвигаясь на зрителей, и в зеркале появился холм на берегу бухты, а на его вершине — дом с пристроенной обсерваторией. Из полукруглой верхушки башни выглядывала гигантская вогнутая линза.
— Хуберт, передай сэру Джорджу курс, — попросила Ванесса.
— Слушаюсь, мэм, — кивнул домовой, растворяясь в воздухе.
Коцебу пролетел над озером Тоонар, над Иссило, Ишкримом и Локоно, и приземлился на берегу океана. Эти территории уже принадлежали эйстам — разумные амфибии предпочитали жить в воде, но и побережье тоже держали в своих руках. Благодаря чему лишили большую часть закатонцев возможности осваивать мореплавание. Только геремиадцы, коим принадлежал север материка, имели достаточно крупный флот. Хотя их мореходство ограничивалось собственным архипелагом — слишком жесткая конкуренция. В Безлюдном океане было слишком мало интересного, к тому же там хозяйничали серые. А в океане Дэвкаци господствовали драккары одноименного народа, и они тоже не позволяли кому попало ходить по их водам.
Дом Витааля Вивайна Олла стоял вдали от городов и их суеты — настоящий ученый не нуждается ни в чьем обществе, кроме своего собственного. Белая кирпичная башня, покрытая свежим слоем извести, стояла на очень удобном месте и была видна издалека. Принадлежи эти земли людям, на этом месте непременно стоял бы маяк, а то и целый порт — очень уж удобная бухта. Но эйсты не строят кораблей и не нуждаются в портах. Их цивилизация очень мало похожа на человеческую.
По крайней мере, здесь, на морском побережье, климат не делился на дождливый и засушливый. Стоял совершенно нормальный ранний сентябрь, дул легкий бриз, воздух был напоен запахами соли и гнилых водорослей. Океан ласково шумел, накатывая волны на берег, вдалеке кричали чайки. Над горизонтом поднималось утреннее солнце.
— Тук‑тук‑тук! — задорно постучал в дверь Логмир. — Открывай‑ка дверь, дружок, да подавай вина горшок!
Наверху обсерватории что‑то зашуршало, загремело, а потом раздался такой звук, как будто по ступенькам скатился тяжелый мяч. Некоторое время все было тихо, а потом кто‑то прошлепал босыми ногами по полу, и дверь отворилась.
— Ну конечно... — печально вздохнул хозяин дома. — Логмир Двурукий. Кто же еще это мог оказаться? Удивляться нечему... В какое приключение ты на сей раз собираешься меня втравить?
Большинство эйстов говорит на людских языках с акцентом, но Витааль изъяснялся по‑локонски очень чисто и правильно — чувствовалась интеллигентская косточка. Одет в стандартную эйстскую одежду — два широких кожаных ремня, пересекающие туловище крест‑накрест, своего рода юбка в нижней части тела и несколько тонких ремешков на плечах, бедрах и запястьях. Ремешки на запястьях выделаны очень филигранно и снабжены медными заклепками с желтыми камушками. На ногах специальные сандалии для суши — в воде эйстам обувь только мешает.
В Чрехвере встречаются эйсты, но редко — эти существа неохотно удаляются от морских берегов. Поэтому Витааль стал первым эйстом, увиденным землянами и каабарцем воочию.
Эйсты — гуманоидная раса, они прямоходящие, у них две руки, две ноги и нет хвоста. Средний рост — метр семьдесят. Все тело покрыто крупной бирюзовой чешуей, похожей на рыбью. На лице и кистях чешуйки мелкие, а вот на спине и груди, наоборот, очень крупные. Ступни очень широкие и длинные, с перепонками между пальцев, поэтому на суше эйсты носят специальные сандалии из пробки. На руках тоже есть перепонки, но более тонкие. Пальцы оканчиваются небольшими коготками. Головы округлые, с толстыми шеями и двумя высокими полукруглыми плавниками на макушке (только у самцов — у самок головы гладкие). Глаз всего один — большой и выпуклый, как у рыбы. Безгубый сморщенный рот с почти такими же зубами и языком, как у людей: эйсты едят то же, что и мы. Ничего похожего на нос у них нет, зато по бокам шеи видны две длинные жаберные щели. Это не такие жабры, как у рыб, а, так сказать, «усовершенствованный вариант», равно пригодный и для воды, и для воздуха. В нижней части затылка у эйстов висит что‑то вроде спутанной бахромы, издалека похожей на волосы. Но это совсем не волосы...
Эйсты хордовые животные, но их нельзя отнести ни к одному из классов хордовых, существующих на Земле. У них мало общего с рыбами (и с хрящевыми, и с костистыми), но они и не земноводные. И, разумеется, не пресмыкающиеся. Про птиц и млекопитающих даже речи не заходит. Сами эйсты называют свой класс «двоякожаберными» — их раса хорошо разбирается в биологии. Кроме них самих туда входит множество других морских обитателей Рари — в первую очередь альфарды и океанические черви. Всех их объединяют общие черты — чешуйное покрытие тела, «усовершенствованные» жабры и способ размножения. Все двоякожаберные рождают «полуживых» детенышей — зародышей, упакованных в слизистые коконы. Это не икра и не яйца — детеныши вылупляются всего через несколько дней. Просто финальная стадия созревания зародыша проходит уже вне тела родительницы.
— Витааль Вивайн Олл, — грустно наклонил голову эйст. — Доброе утро, господа мои. Если вас не затруднит, представьтесь.
Креол, Ванесса и лод Гвэйдеон представились. Логмир тоже зачем‑то представился.
Витааль некоторое время оглядывал гостей единственным глазом, а потом медленно покачал головой и категорично заявил:
— Даже не уговаривайте. Прости, Логмир, но больше я не позволю втравливать себя в приключения.
— Магистр Вива‑айн!.. — интригующе ухмыльнулся Двурукий. — А знаешь, чем мы займемся? А? А? Интересно?
— Совершенно нет, — решительно отвернулся эйст. — Что бы это ни было — нет. Больше ни за что.
— Магистр, а у командира в кармане Сердце Огня! — кивнул в сторону Креола Логмир. — Хочешь посмотреть? А подержать?
— Я его видел! — фыркнул Витааль. — Ты сам мне его показывал. Раз пятьдесят. Что — в чужих руках он выглядит лучше?
— Магистр, а еще мы хотим найти все остальные Сердца! Интересно, а? А? А? Ну магистр, решайся уже!
— Остальные?.. — и в самом деле заинтересовался Витааль. — Все остальные?.. И даже Воздуха?
На рыбьем лице боролись противоположные чувства — ненависть к приключениям и любовь к знаниям. Увы, порой для получения вторых необходимо ввязаться в первые...
— С этого надо было начинать... — проворчал он наконец. — Входите... Только обувь снимите.
Креол было взъерепенился, но Ванесса дернула его за рукав и шепнула, что с потенциальным компаньоном надо вести себя вежливо. Маг неохотно разулся.
— Магистр, прошу прощения, но я не могу разуться! — виновато крикнул лод Гвэйдеон, оставшись снаружи один. — Мои сапоги не снимаются отдельно от остального!
— Не переживай, отец, тебе не обязательно! — ответил Логмир, сражаясь с застрявшим сапогом. — Эх, разбухли они, что ли... Надо поширше нарыскать...
Войдя внутрь, Креол сразу взял назад все свои возмущения по поводу разувания. В доме Витааля это было жизненной необходимостью. Суть в том, что пол располагался на полметра ниже порога, и эти полметра были заполнены прекрасной чистой морской водой. Кроме снятия обуви пришлось еще и закатать штанины. А вот лод Гвэйдеон, само собой, двигался как броневик‑амфибия: каббасианские кузнецы знали свое дело туго, и сквозь доспехи не просочилось ни капли.