Альфардов привязали к арочной колонне — Креол не собирался растрачивать ману на то, чтобы брать с собой этих мустангов. Витааль на несколько секунд принял позу лотоса — все равно что перекрестился — и очертя голову ринулся в бесконечную черноту. Креол прищелкнул пальцами, создавая магический светильник, и последовал за ним. Последней начала перебирать ластами Ванесса...
В жерле гайота было тепло. Даже теплее, чем над ним, а ведь воды океана Эйстов кроме прозрачности отличались еще и высокой температурой. Каменная кишка постепенно расширялась — призрачного света, сотворенного Креолом, уже не хватало, чтобы видеть стены.
Спустя десять минут начали появляться первые признаки жизни. Красные креветки — сначала одиночки, потом группы, а потом огромные стаи. Когда трое водолазов опустились на полтора километра, все вокруг уже просто кишело этими мелкими ракообразными. Они явно никогда не видели ни людей, ни эйстов, и не проявляли ни тени страха, нахально подплывая к самому лицу. Витааль даже умудрился схватить одну и любезно предложил ее Ванессе. Та только помотала головой — она любила креветок, но не в сыром виде. Креол тоже отказался. Эйст хлопнул ложным веком и съел добычу сам.
Вода все больше нагревалась. Креветки постепенно начали убывать — у них была своя ниша жизненного пространства, глубже они не заплывали. Зато начали появляться совсем другие формы жизни — жуткие, омерзительные...
Крупные рыбы‑гадюки с иглообразными зубами, светящиеся в чернильном мраке кальмары, удильщики с чудовищными пастями, украшенными фонариками, стомии с белыми слепыми глазами, длиннющие глубоководные угри со светящимися хвостами... Если у рыбы не было собственных источников света, она зачастую оказывалась слепой — к чему зрение в этой беспросветной мгле? Мороз пробирал по коже, стоило взглянуть на эти жуткие бельма, полупрозрачную кожу и огромные рты с зубами‑гвоздями...
Витааль поудобнее перехватил ствол парового шипомета — эти места не походили на привычное мелководье эйстов, покрытое городами и пастбищами. Здесь был дремучий лес...
Но пока что глубоководные твари не стремились нападать на незнакомую добычу. Среди хищников редко встречаются идиоты — кто знает, на что способен незнакомец? Даже если он не сможет оказать достойного сопротивления, где гарантии, что его мясо съедобно?
Впереди показалось дно, густо усеянное колониями вестиментифер. Бескишечные черви теснились поплотнее друг к другу, а среди них паслись жирные слепые рыбины, рассеянно щиплющие их, как коровы — траву. Порой из мрака выныривал какой‑нибудь монстр вроде черного пожирателя и вгрызался в бок такой рыбины. Или даже заглатывал ее целиком.
В некоторых местах торчали высокие черные курильщики. Они щедро извергали черный дым и горячую воду, изобилующую сероводородом. Вокруг них жизнь кипела особенно плотно — именно благодаря этим мини‑вулканам здесь, в мрачной глубине, можно было существовать.
Ванесса нервно озиралась по сторонам. Ей тут не нравилось. Она очень надеялась, что Креол с Витаалем быстренько отыщут Сердце Воды, и можно будет спокойно вернуться на поверхность. Туда, где светло, плавают красивые рыбки и растут великолепные кораллы.
Маг с шумом втянул ноздрями воду. Заклятье Рыбьего Дыхания позволяло легким совершенно свободно перекачивать через себя жидкость, получая кислород. Креол некоторое время размышлял, а потом неторопливо поплыл в ту сторону, откуда особенно сильно пахло магией.
Из непроглядной тьмы неожиданно вынырнула огромная тень. Необычайно крупный хаулиод — разновидность рыбы‑гадюки — вылетел из мрака и ударил в Креола, намереваясь сразу же откусить голову. Вокруг мага рассыпалась Личная Защита, и он отлетел в сторону, усиленно взмахивая ластами, чтобы не коснуться дна — вестиментиферы только этого и ждали. Вон раскрыла рот, безуспешно пытаясь кричать и одновременно сражаясь с застежкой сумки — она упаковала пистолет чересчур тщательно.
Сквозь водяную толщу пронеслось что‑то угольно‑черное и воткнулось в бок хаулиода. Потом еще целая цепочка точно таких же снарядов. Витааль изо всех сил болтал ногами, сражаясь с отдачей парового шипомета и давил, давил на рычаг, стреляя в чудовищную рыбу...
Креол опомнился спустя какую‑то секунду. Ему первый раз в жизни пришлось вести бой на дне океана, и в первый миг он, естественно, опешил. Но когда израненный и уже вялый хаулиод (эйсты смазывали свои шипы ядом рыбы‑шара) снова двинулся к нему, его встретило заклятье Водяного Копья. Столб кипятка, ударивший из руки Креола, просто сварил рыбину заживо. Двухметровый труп начал медленно опускаться на дно — в жадные объятья вестиментифер...
Ванесса наконец‑то достала пистолет и теперь держала его с ужасно глупым и виноватым видом — целиться было уже не в кого. Просто чтобы успокоить совесть, она выстрелила в голову мертвому хаулиоду. Заодно убедилась, что пистолет с неразменными пулями вполне способен работать и под водой.
«а что это за гадость у него на заднице?» — написала она.
На животе (а не на заднице!) хаулиода действительно висела маленькая рыбка, похожая на скрюченную пиявку. Судя по всему, она просто вросла в кожу — почти половина головы уходила вглубь носителя.
— Самец, — спокойно ответил Витааль. — Паразитирующий. Самцы хаулиодов так малы и слабы, что не могут плавать самостоятельно — они прикрепляются к самкам и живут за их счет. Их единственное предназначение — производить сперму для оплодотворения икры. Но самки у хаулиодов очень опасные. Иногда подобные твари поднимаются с глубин, бывает, даже заплывают в города. Их тянет на свет — они всегда плывут к свету. Наши хранители охотятся на них...
Креол его не слушал. Его тоже тянуло — только не на свет, а на магию. Он высунул язык, пробуя воду на вкус, и решительно двинулся вперед. Через несколько минут в круге магического света показался зев подводной пещеры. Прямо перед ним из дна торчали десятки гигантских полутораметровых мидий, приветливо раскрывших свои раковины. По краям их мантий росли микроскопические водоросли.
— Постарайтесь не задеть их! — обеспокоенно просвистел Витааль. — Если их потревожить, они захлопываются! У раковин очень острые края — могут отхватить ногу!
Маг бросил на эйста раздраженный взгляд. Потом хмуро посмотрел на мидий. Они росли так плотно, что проплыть, не потревожив их, казалось совершенно невозможным. Для этого нужно было плотно прижаться к потолку, да и то еще не факт, что получится. К тому же там, в глубине подводного коридора, мидии по‑прежнему стояли сплошной стеной. Креол выбрал более простой путь.
Маг что‑то невнятно пробулькал, воздев руки и быстро‑быстро перебирая пальцами, сменяя чародейские знаки. Вода перед ним забурлила, сворачиваясь в чудовищную воронку, потом из нее высунулось что‑то вроде могучих рук, проявились глаза...
Через несколько секунд водяной элементаль с шумом развернулся к призвавшему его магу. Трехметровое существо, больше всего похожее на оживший водоворот, выслушало беззвучный приказ и медленно двинулось в пещеру. Там, где он проходил, мидии мгновенно захлопывались, спасаясь от неожиданной катастрофы. Маленькие раковины отрывались от пола и стен и всасывались в живой водоворот. А затем вылетали оттуда, словно снаряды из пушки, глубоко уходя в пористые стены. Креол выждал несколько секунд и поплыл следом, широко взмахивая ластами.
Элементаль прекрасно справился с расчисткой пути. Там, где он прошел, мидии лежали тихо, наглухо закрыв раковины и молясь своим улиточным богам об избавлении от беды. Если, конечно, у этих безмозглых моллюсков вообще были боги...
— Астариуы лавлур уовицы дка! — провозгласил Креол, когда каменная кишка закончилась каменным мешком.
Признаться, Ванесса всерьез опасалась, что тут произошла какая‑то ошибка. Насколько она помнила рассказы Инанны и Логмира, все Султаны были очень крупными. Что‑то около тридцати метров в высоту. Каким же это, интересно, образом такой здоровенный рак сумел пролезть в эту сравнительно узкую дыру? Им троим в ней было просторно, но они‑то нормального роста...
Она написала этот вопрос на дощечке и сунула ее Креолу и Витаалю. Креол озадаченно нахмурил брови. А вот Витааль вместо ответа просто скребнул когтем по стене. Поднялось облако светло‑бежевой мути.
— Это особый вид мидий, — пояснил он, указывая на длинную цепь раковин. —Умирая, их раковины застывают, каменеют и остаются здесь навеки. Пятьсот лет назад этот проход был гораздо шире, чем сейчас. А еще через сотню здесь станет слишком тесно даже для самых маленьких мидий, и он перестанет уменьшаться.
Креол безразлично кивнул — его внимание было полностью поглощено тем, что лежало в центре исполинского каменного мешка. Чудовищных размеров панцирь с останками могучих клешней. Почти черная кутикула, прочней любого гранита, пять исполинских ног (вероятно, когда‑то их было больше) и каким‑то чудом уцелевшие глазные стебельки. Мертвый бог...
Несколько минут все молча висели, медленно перебирая ногами, и зачарованно смотрели на грандиозное зрелище. Даже Креол на какое‑то время замер.
Но потом опомнился. И моментально насторожился — амулет на шее ощутимо нагрелся. Опасность. Не сиюминутная, но высокая. Маг вновь втянул ноздрями воду. А потом посмотрел на все еще бурлящего рядом элементаля.
Порождение стихии вновь услышало беззвучный приказ создателя и медленно двинулось к титаническому панцирю. Живой водоворот вошел в отверстие, которое когда‑то было головой, и все стихло...
Через пару минут внутри панциря Султана Воды послышались какие‑то странные звуки — шорох, постукивание, и что‑то вроде хлюпа. Как будто кто‑то с шумом втягивал в себя воду. А потом все снова стихло...
«что за чертовщина?» — сунула дощечку Креолу Ванесса.
Маг задумчиво повисел несколько секунд, а потом резко вскинул руку и ударил Кислотным Копьем. Толстый столб ядовито‑зеленой жижи исчез в темноте панциря и там опять что‑то зашуршало. Тридцатиметровый карапаксовый ящик содрогнулся, как будто какой‑то великан рвался наружу... и оттуда показались тоненькие усики. Наружу начало выползать омерзительное создание, напоминающее трехметрового рака, лишенного внешнего покрытия. Осклизлое мягкое тело цвета и консистенции манной каши, мягкие клешни и облако зеленоватой мути, окружающее его со всех сторон.
За спиной первой твари что‑то продолжало шевелиться. Торчали другие усики. Ванесса невольно отодвинулась за спину Креола. Маг очень внимательно вглядывался в медленно выползающих тварей...
— Кто это?! — с трудом выговорил Витааль, едва удерживая в дрожащих руках ствол шипомета.
Креол взял восковую дощечку, очень долго что‑то писал, не отрывая взгляда от ме‑едленно выползающих чудовищ, а потом отдал написанное Витаалю с Ванессой.
«это дети. дети Султана Воды. когда он упал на дно этого кратера смертельно раненый отравленный вашим ядом он все же сумел прожить достаточно, чтобы вырыть себе берлогу вот эту самую и отложить яйца. они созревали веками но в конце концов созрели. из них вылупились маленькие Султаны Воды. десятки лет они жили здесь питаясь плотью своего родителя. плоть бога нетленна. даже зверобога. на этой пище они выросли до гигантских размеров и сейчас питаются уже друг другом. как скорпионы в банке. в конце концов останется только один он окрепнет перелиняет обрастет панцирем и выйдет наверх. и все начнется сначала».
«как это нетленна?» — приписала Ванесса. Немного подумала и добавила: «Близнец начал смердеть сразу после смерти».
«Иак Саккакх прогнил еще при жизни это был его естественный запах. при жизни он просто не выходил наружу», — дописал Креол.
«как он умудрился их родить?» — не унималась девушка, опасливо поглядывая на белесых монстров, неуверенно шевелящих усами. — «разве для этого не нужны двое? мама и папа».
— А вот как раз это неудивительно, — просвистел Витааль, внимательно следивший за письменным диалогом. — Среди ракообразных встречаются гермафродиты, способные исполнять и ту, и другую роль. Конечно, для размножения все равно нужны двое, но в исключительных случаях... Но откуда же тогда брались облака яда, архимаг?
«Султан Воды был ядовитым а вы еще и добавили своего. его дети распространяют еще более ужасный яд», — торопливо дописал Креол и отбросил дощечку в сторону.
Порождения бога‑чудовища наконец‑то определились. Они спокойно спали в панцире своего породителя, но теперь их разбудили, и они были недовольны. Но постепенно до них начало доходить, что к ним в гости явились довольно крупные куски сладкого мяса, способные стать неплохим подспорьем к их каннибальской диете. Почти слепые, лишенные твердых панцирей, они, тем не менее, оставались смертельно опасными.
— Ралушаррак!!! — прорычал Креол, ударяя Цепью Молний. Где‑то там, за этими скользкими тварями, пряталось Сердце Воды, и он не собирался оставлять его здесь.
Огненная магия под водой не действует. Точнее, действует, но, мягко говоря, неэффективно. Однако боевой арсенал Креола отнюдь не исчерпывался одним только огнем. И он успешно продемонстрировал это, поджарив первого из гигантских ракообразных сверхмощным электрическим разрядом. Ванесса почувствовала, как волосы невольно поднимаются дыбом — она прекрасно знала, что бывает, если уронить в ванну, скажем, фен. Счастье, что молнии Креола били направленно — только в цель и никуда больше.
Собратья мертвого рака, которым тоже достались порции тока, только более слабые, стремительно поперли наружу. Белесые мягкие лапки делали большие гребки, огромные изогнутые хвосты двигались вверх‑вниз, толкая туловище вперед. Клешни этих уродцев еще не были настоящим оружием — слишком мягкие и податливые. Зато у них имелось нечто другое — яд. Мерзкие твари просто сочились ядом — вокруг них расплывались обширные облака зеленоватой мути.
Пистолет Ванессы и шипомет Витааля заработали, выпуская очереди пуль и шипов. Баллоны на спине Витааля ходили ходуном — жидкость в них бурлила со страшной силой, железа океанического червя ощутимо нагрелась. Эйсты используют для своего оружия особую разновидность морской звезды — огромную, густо усеянную шипами и страшно ядовитую. Да еще и мажут их ядом рыбы‑шара. А барабан парового шипомета вмещает до двух тысяч таких смертоносных игл...