— Да как скажешь, — безразлично пожал плечами Двурукий.
Между рыбаками сидел взъерошенный Хубаксис и трясся в лихорадке, сжимая в шестипалых ручонках кусок горного хрусталя. Глаз джинна помутнел, а из ушей капала жидкая сера. Хубаксису было очень плохо...
Креол совершил ужасную ошибку, подарив рабу это стеклышко. Маленький джинн пристрастился к нему очень быстро. За последние недели он выкурил и вынюхал все, что только можно было использовать в качестве наркотика. От отчаяния Хубаксис даже пробовал курить чайные листья и кофейные зерна, но кофеин все же не дал нужного эффекта — не помог даже магический хрусталь. И теперь джинн сидел и трясся, усиленно соображая, где еще можно раздобыть чего‑нибудь этакого, вроде гашиша. Ничего полезного в крохотную головенку не приходило — они были посреди океана.
Последние полчаса коцебу медленно двигался на север: Хуберт церемонно сообщил, что сэр и мэм закончили свои дела на дне, и приказывают встретить их. Рыбаки не возражали — им уже надоело сидеть с удочками.
— А все‑таки самая лучшая наживка — червь... — снова начал лод Гвэйдеон и осекся. В строгих голубых глазах на миг мелькнула легкая тень удивления.
Да и неудивительно — впереди, как по заказу, из воды выметнулась голова гигантского червя , испустившая столб раскаленного пара. А прямо перед ним вынырнули три существа, похожие на одноглазых дельфинов. На спинах у них восседали донельзя знакомые фигуры...
— Святой Креол! — вскочил на ноги паладин, отбрасывая удочку и хватаясь за арбалет. Керефовый болт унесся вдаль, вонзаясь точно в глаз огромному червю. Гигант забился от боли. Эйсты посыпались с его головы, как горох.
— Не надо, пожалуйста, не надо! — закричал Витааль, с сочувствием глядя на страдающего великана. — Не стреляйте, лод, это же священное животное!
Паладин только сурово нахмурился. Иштарианство не признавало океанических червей священными. Даже если бы они водились на Каабаре. И лично для него жизнь святого Креола была ценнее, чем все эти черви, вместе взятые. Он вновь положил на плечо арбалет, тщательно прицеливаясь...
Но мимо него неожиданно пронесся вихрь, слабо светящийся в ночи. Логмир бежал прямо по воде. С его фантастической быстротой это было детской забавой...
Рарог и Флейм еле заметно поблескивали в тусклом свете звезд. Во все стороны летели тучи брызг. Двурукий стремительно обежал вокруг океанического червя, успел дважды резануть его и умчался на новый виток. Ему нельзя было замедлять темп ни на секунду — все‑таки он бежал не по суше. Миг промедления, и он погрузится в бурные воды.
— Логмир, ну хоть ты‑то! — взмолился Витааль, поднимаясь на борт коцебу. — Ты же знаешь!..
Вихрь, где‑то в недрах которого скрывался Логмир Двурукий, его, похоже, услышал. Он навернул несколько кругов на одном и том же месте, создав подобие водоворота, и помчался обратно к коцебу. Там ожидали одного его — Креол и Ванесса тоже успели вскарабкаться на поросшую травой поверхность диска.
Логмир на лету вспрыгнул к ним, хватаясь за руки мага и паладина, и коцебу начал медленно подниматься в небеса. Магистр Псоммаад вынырнул из бурных вод и погрозил вслед кулаком.
— Я отставляю вас от Университета, магистр!!! — взревел он, бессильно глядя на улетающий дом. — Вы лишаетесь всех званий!
— Не получится, магистр! — крикнул в ответ Витааль. — Разве что Университет отставите от меня!
Спустя какой‑то час на борту воцарилась тишина и спокойствие. Экипаж собрался в холле перед магическим зеркалом. Удобные стулья и кресла стояли вокруг стола, уставленного кушаньями. Рядом ожидал распоряжений чопорный домовой. Шло очередное совещание.
Креол пристально сравнивал Сердца Огня и Воды, в тысячный раз убеждаясь, что это действительно то, что нужно. Ванесса сидела в глубоком кресле, закутавшись в теплый плед, и жадно пила горячий чай с десятком капель виски — она ужасно боялась простудиться. Ее до сих пор бил озноб при воспоминаниях о ледяной пещере в глубинах океана.
— Океанические черви священны, — с несчастным видом объяснял Витааль. — Они почти так же разумны, как эйсты. Мы даже можем говорить с ними... конечно, их словарный запас невелик, но по сравнению с обычными животными они очень умны.
— Неубедительно, — отрезал Логмир. — Люди еще разумнее твоих червей. Почему ты меня не считаешь священным, а? Я тоже могу говорить! И я умный! Умный, как сорок твоих червяков!
— Священное животное не стало бы нападать на святого, — присоединился лод Гвэйдеон. — Астаро учит нас, что твари бессловесные вообще не могут быть священными. Зверопоклонничество — это неправильно.
— Мы не поклоняемся им!.. — всплеснул руками эйст. — Мы... А, что вам объяснять, все равно не поймете...
— А‑апчхи!!! — оглушительно чихнула Ванесса. — Ну вот, все‑таки простудилась... Рады, гады?
Лод Гвэйдеон моментально полез за блокнотиком — он не собирался упускать даже столь примитивную рифму. Не так давно он все‑таки сумел сотворить связное четверостишие... хотя так и не решился его кому‑нибудь показать. Сам не мог перечитывать без содрогания.
— Мы вот здесь... — пробормотал Креол, орудуя с зеркалом. — А где‑то вот тут лежит Султан Земли... Шесть с половиной тысяч километров. Неделя пути. И точное место неизвестно...
— Существует своего рода путеводная цепочка, — сообщил Витааль, копаясь в пачке свитков, прихваченных из дома. — Вот, смотрите — цепь ориентиров. «Пересеки ущелье Лабиринта, посети Дом Отшельника, перейди через висячий мост, пройди под Каменным Небом, побывай в долине Стоячих Камней и приблизься к горе Каменной Головы».
— А если по воздуху? — озадачился Креол.
— А вот насчет этого ничего не сказано, — растопырил пальцы эйст. — Боюсь, с воздуха мы будем искать гораздо дольше — в горах очень легко заблудиться. Западные горы велики и непроходимы — их пики вздымаются к самым небесам. Никто не проходил их насквозь...
— Почти никто, — с деланно безразличным видом поправил его Логмир. — С другой стороны нет ничего интересного — полоска земли, а потом океан. И серые... Серые там плодятся, как тли — лезут и лезут со своего острова... Много их. Очень много. Размножаются, хабово семя...
— В самом деле? — отправил в рот клешню омара Витааль. Ванесса посмотрела на него с отвращением — после битвы с детьми Султана Воды она видеть не могла ракообразных. — Мне ты об этом не рассказывал... Ну что ж, по крайней мере, местонахождение ущелья Лабиринта известно точно. Это вот здесь, — он указал точку на карте. — А сразу за ним пролегла гигантская пропасть. Там действительно есть висячий мост, и многие по нему переходили, но... только в одну сторону. Назад пока не возвращался никто.
На этом месте Логмир промолчал. Похоже, там он не бывал.
— Хорошо, допустим, — задумался Креол. Он отстегнул от пояса жезл и рассеянно подбросил его в воздух. — Пора бы уже, пожалуй... у вас здесь есть Черный Обсидиан?
— Само собой, — слегка удивился эйст. — А разве он бывает каким‑нибудь другим? Обсидиан всегда черный[19]...
— Да нет! Не черный, а Черный!
Витааль медленно хлопнул ложным веком. Он не уловил разницы между этими словами.
— Магистр, вслушайтесь, он же его с большой буквы произносит! — хлюпнула носом Ванесса. — Неужели не слышите? Вот, слушайте: Черный Обсидиан. А теперь так: черный обсидиан. Слышите?
— Я по‑прежнему не очень...
— Тренировка нужна, — со знанием дела сказала Вон. — Эти маги часто говорят с большой буквы. Или вот еще, послушайте:
Житель потемок прочь из потемок
Ушел поглядеть на солнечный свет.
Что ж дитя осерчало так, что мать его плачет,
В небесах у богини струятся слезы?
— Это был просто стишок. А вот теперь послушайте еще раз то же самое:
Житель потемок прочь из потемок
Ушел поглядеть на солнечный свет.
Что ж дитя осерчало так, что мать его плачет,
В небесах у богини струятся слезы?
— А вот это уже начало успокоительного заклятья, — похвасталась Ванесса. — Я только вчера выучила. Слышите разницу?
— Кажется, во второй раз вы произносили как‑то... зубцами, что ли? — неуверенно промямлил Витааль.