Барун вынул из печи десяток больших вертелов с нанизанными на них ломтями свинины и разложил их по тарелкам. Оттуда же он извлек огромный горшок с вареным рисом и ломтиками свеклы — гарнир.
— Да не будут ваши желудки знать пустоты, дорогие гости, — гостеприимно поклонился старик и уселся в уголке — обычаи Кай‑Хемеала не позволяли хозяину есть прежде, чем насытятся гости. — Боюсь, старый Барун не сможет предоставить каждому из вас отдельные покои, как вы того заслуживаете... Не будут ли дорогие гости в претензии, если двоим из них придется лечь в одной комнате?
— Святой Креол, я бы все же предложил переночевать всем вместе, — не одобрил эту идею лод Гвэйдеон.
— Он прав, — прожестикулировал вилкой Логмир. — В такое время разделяться было бы глупо. Точно говорю.
Креол молча кивнул — защитный амулет не нагревался, но все же еле заметно покалывал кожу. Непосредственной опасности не было, но что‑то такое в воздухе витало...
— Может быть, тогда дорогие гости не побрезгуют чердаком старого Баруна? — вежливо предположил старик. — Он достаточно велик для шести человек, и там в избытке постелено свежего сена...
— Перекантуемся как‑нибудь, — пожала плечами Ванесса. — Где там ваш чердак?
Глава 25
КОШКИ — ЭТО ХОРОШО.
— Леди Ванесса, проснитесь... — тихо позвал лод Гвэйдеон.
Вон с трудом продрала глаза — судя по слабым лучикам света, пробивающимся в чердачное оконце, утро наступило едва‑едва. Паладин осторожно тряс ее за плечо.
— Что, моя очередь? — широко зевнула она. — А я только задремала...
Лод Гвэйдеон настоял на том, чтобы стоять на часах по очереди. Нет, сначала он собирался всю ночь караулить в одиночку, но Креол цыкнул на него, потребовав, чтобы он прекратил все время взваливать на себя самый тяжелый груз. И тут же распределил членов команды на шесть вахт по полтора часа, положив на бочонок ванессин «Роллекс». Логмир моментально сострил на тему того, что именно на этих часах караульный и будет стоять. Никто даже не улыбнулся.
Креол уселся стеречь сон остальных самым первым, громко ругаясь при этом, что раб куда‑то задевался — было бы на кого переложить это дело. За ним должен был стоять Индрак, потом Логмир, затем Витааль, потом лод Гвэйдеон и самой последней Ванесса. На этом месте все понимающе закивали — последняя очередь должна была стать самой короткой. Никто же не собирался и в самом деле спать целых девять часов! А Вон, как‑никак, была единственной дамой в их компании — ей полагались некоторые поблажки.
— Леди Ванесса, пожалуйста, разбудите остальных, — тихо попросил лод Гвэйдеон, возвращаясь к посту наблюдения у окошка. В руках он держал обнаженный меч. — Мне кажется, сейчас не время спать...
Вон посмотрела на Креола, мирно посапывающего рядом с ней, и решила дать ему еще пару минут. Она торопливо пихнула Витааля и ужасно долго тормошила Индрака — требовалось приложить значительные усилия, чтобы могучий дэвкаци хотя бы заметил, что его трясут. Потом она толкнула Логмира, и тут же пожалела — спящий герой рефлекторно схватил ее в охапку и сладострастно заулыбался, не раскрывая глаз.
— Крошка, ну куда же ты! — обиженно воскликнул Двурукий, когда Вон молча пнула его в коленку и вырвалась. Все еще пребывая в объятьях Морфея, герой двигался довольно вяло. — Это же я — Логмир!
— Я тебя испепелю! — прорычал маг, даже во сне почуявший, что кто‑то покушается на его неотъемлемые права, и немедленно проснувшийся.
Логмир открыл глаза, сообразил, что он не в борделе, как ему снилось, а на чердаке дома отшельника, и разочарованно зевнул.
— Прости, подруга, — лениво махнул рукой он. — Командир, что ты сразу Мазу‑то строишь[20]? Ну не скумекал спросонья, чую — девка под боком, ну и хвать ее! То ж реакция! Как магистр говорит — условный рефлекс! А они, рыбомордые, в этой чепуховине здорово поднаторели — все знают...
— Потише! — сурово обернулся лод Гвэйдеон. — Святой Креол, прошу, подойди сюда — я боюсь ошибиться, но не те ли это колдуны?..
При слове «колдуны» маг мгновенно позабыл о нарождающемся конфликте с Логмиром. Да и все остальные забыли — разом ломанулись к окну. Крохотное окошко никак не могло вместить шесть пар глаз (точнее, пять пар и один отдельный), поэтому все моментально начали пихаться локтями. Креол, как самый старший и наиболее уважаемый человек в команде, с легкостью пробился на самое удобное место, лод Гвэйдеон, будучи вторым по старшинству, занял позицию у его плеча, огромный Индрак любезно пропустил вперед даму (впрочем, она‑то как раз толкалась активнее всех), а остальным пришлось тесниться где‑то позади. Особенно ярился Логмир — за спиной дэвкаци ему ничего не было видно.
— Тихо! — приказал теперь уже Креол, быстро делая какие‑то пассы.
Маг запустил сразу два заклятия: Скрытие, чтобы колдуны не почуяли их присутствия, и Чуткое Ухо — чтобы слышать, о чем они говорят. Само собой, говорили они на языке серых, поэтому полиглот‑эйст вполголоса переводил остальным.
За окном, в небольшой прогалине меж гор, освещенной светом утреннего солнца, по направлению к ущелью, по которому они сами прошли только вчера, виднелись трое человек. Без сомнения, серые — цвет кожи и одежда выдавали их с головой. И вряд ли в этих местах могли оказаться еще какие‑то серые, кроме тех четверых, что остались от экспедиции, посланной Серой Землей за Сердцами Султанов. Правда, тут их было только трое — но ведь Йудук Тучегонитель как раз и говорил, что лидер группы отделился от остальных. Значит, они все еще не встретились...
Справа шла полная женщина лет сорока — без сомнения, Ноктикула Плачущая. Достаточно было взглянуть на ее лицо, чтобы понять, за что ее так назвали: не женщина, а воплощенная меланхолия. Более кислую рожу трудно себе даже представить. Плащ синий.
Слева двигался крепкий мужчина лет сорока пяти — скорее всего, Алес Стрелок. Лицо скорее солдата, чем колдуна. За спиной висит колчан. Совершенно пустой колчан — без единой стрелы. Да и лука нигде не было видно... Плащ желтый.
Но все глаза с самого начала были прикованы к тому, что шествовал в центре. Антикваро Мразь. Жгучий брюнет, что у серых встречается очень редко — обычно у них и волосы тоже серые. Выглядит лет на двадцать, что еще страннее — колдуны седьмого уровня редко бывают настолько молодыми. Впрочем, это ничего не значит — тот же Креол выглядел на тридцать, хотя на самом деле прожил втрое больше. Росточку Антикваро оказался крохотного — метра полтора, удивительно щуплый и какой‑то кособокий. И все с первого же взгляда поняли, за что его прозвали Мразью — он выглядел чем‑то средним между мокрицей и... другой мокрицей, но еще более омерзительной. Такой противной улыбочки и гнусных глазок Вон не видела еще ни у кого. Трой рядом с ним показался бы ангелом во плоти. Даже Ноктикула и Алес старались сохранять дистанцию между собой и Антикваро — этот человек вызывал какое‑то инстинктивное отвращение. Плащ красный.
— Повелительница Асмодея приказала ждать ее здесь, — хрипло произнес Алес, указывая на дом. Он покопался в кармане, выудил толстую сигарету в мундштуке и закурил, пуская кольца жирного дыма. Огонь колдун высек прямо пальцем. — Она обещала прибыть завтра утром.
— Хаам‑м‑м?.. — издал какой‑то странный звук Антикваро. — Ждать... Ххххх...
— Говорят, тут живет какой‑то старик, — сурово посмотрел на него Алес. — Он нам не помешает .
Последние слова он выделил особо.
— Живет?.. — противно ухмыльнулся Антикваро. — Не помешает?.. Ххххх...
— Мне так жаль Йудука! — неожиданно пустила слезу Ноктикула. — Он был так юн, так многообещающ! Каким же надо было быть зверем, чтобы убить такого доброго человека!
— А что я, что я?.. — заерзал Логмир, чувствуя на себе взгляды остальных. — Да ладно вам, какой он был, к хабу, добрый?! Падаль, не человек!
Креол, лод Гвэйдеон и даже Ванесса молча согласились. Действительно, Йудук Тучегонитель отнюдь не был безобидным червячком. Просто слишком жалок и ничтожен, чтобы иметь возможность причинить кому‑то серьезный вред. Но амбиции имелись.
Похоже, Антикваро и Алес были с этим согласны. Во всяком случае, на лице Стрелка отражалась только брезгливая скука, а Мразь глядел с сожалением, но сожалел он явно не о смерти Йудука, а о том, что эта смерть наступила не от его руки. Антикваро украдкой покосился на спутников. Ему ужасно хотелось прикончить их обоих — удерживало только осознание того, что пока что они еще нужны. Собственно, ему хотелось прикончить всех, кого он только знал. Разумеется, на свете существовало множество людей, убить которых Антикваро не хотел — но только потому, что не знал о их существовании.
Пока что не знал.
Троица подошла к дому и Алес несколько раз бахнул в дверь. Всего лишь кулаком, но от всей души. Этот стук выразительно говорил, что явившиеся все равно войдут — откроют им или нет. Однако всем будет куда проще жить, если все‑таки откроют.
Через несколько минут на крыльцо вышел старый Барун. Полусонный отшельник с трудом удерживался от зевков, но смотрел приветливо, от души радуясь новым гостям.
— Так, сидим тихо и не высовываемся, — прошептал Креол. — Надеюсь, этот старый дурак не проболтается, что мы тут. Сначала надо выяснить, что они знают и что собираются делать.
— А то! — согласился Логмир. — Ясное дело, подождем!
— Добро пожаловать в дом старого Баруна... — низко поклонился старик.
Это стало его последними словами — несчастный старец исчез в огненной вспышке. Но умер не сразу — огонь был не настолько мощным, какой, бывало, призывал Креол. Барун дико кричал от нестерпимой боли, на нем обугливалась плоть, а Антикваро, все это сотворивший, стоял и весело ржал, продолжая «поддавать жару». В его глазах было неописуемое наслаждение...
Секунд через двадцать, когда на землю шлепнулся обугленный труп (Антикваро с удовольствием продолжал бы развлечение и дальше, но старик просто не выдержал столь мучительной пытки), Ноктикула и Алес отшатнулись от сотоварища.
— Зачем?! — проскрипел Алес, выплевывая сигарету. — Ради пресвятого Ктулху, зачем тебе это понадобилось?!
— Заслужил... — расплылся в омерзительной улыбке Антикваро, удовлетворенно глядя на дело своих рук. — Заслужил, ххххх....
Ванесса нервно сглотнула. А она‑то упрекала Креола за излишнюю жестокость... Да рядом с этим типчиком ее учитель казался невинным ягненочком! Да маг и сам глядел на Антикваро с неизбывным отвращением — до такого он никогда не опускался.
— А где лод Гвэйдеон? — неожиданно спохватилась Ванесса.