— Нет, вычеркиваю колдунов, леди Ванесса. Серые отправили в Закатон пятерых эмиссаров. Первого уровня — Йудук Тучегонитель, второго — Ноктикула Плачущая, пятого — Алес Стрелок, седьмого — Антикваро Мразь, и восьмого — Асмодея Грозная. Первого убил в Баан‑диль‑Ламмарихе Логмир...
— Самооборона! — показал заплату на кафтане Двурукий.
— Вторую прикончил святой Креол, третьего застрелили вы с магистром Витаалем...
— А я ему руки отчекрыжил! — снова потребовал внимания Логмир.
— Четвертого... четвертый принял поганую смерть даже для колдуна, — пожевал губами лод Гвэйдеон. — Быть сожранным заживо собственными тварями... Итак, в живых остался только лидер группы. Точнее, осталась . Судя по всему, она могущественнее всех их...
— Плевать! — слабо усмехнулся задремавший Креол. — Я ее... одной рукой...
— Боюсь, скоро нам действительно придется это сделать. Колдуны говорили, что она назначила им встречу возле дома отшельника. И прибыть туда она должна очень скоро... возможно, она уже сейчас там.
— Асмодея... — наморщила лоб Ванесса. — Знакомое что‑то... Эй, ты еще не спишь?
— М‑м‑хх...
— Асмодей — это разве не демон?
— Демон... из Ада... дьявол... сильный... — сонно пробурчал маг.
— Ладно, наверное, просто имя похожее... — поджала губы Ванесса. — Надеюсь...
Снаружи гремел гром и хлестал ливень. Витааль сидел на вершине дольмена, свесив ноги и тихо посвистывал. Остальные спали в пещерке. Поскольку было чертовски тесно, разместиться пришлось в позе сардин в банке. Индрак, которому не хватало места, чтобы даже просто вытянуться во весь рост, скрючился в очень неестественной позе, накрывшись щитом вместо одеяла. Хорошо еще, что дэвкаци привыкли к морозам. И все равно ноги у него торчали наружу. Лод Гвэйдеон опустил шлем и тихо похрапывал в глубине доспехов. Внутри чудесного керефа было тепло и уютно. Хотя, конечно, жестко, но камень тоже не отличался мягкостью. Креол с Ванессой посапывали в обнимку — для тепла. О чем‑то большем думать не приходилось — они оба дьявольски устали, да и зрителей было многовато. Логмир сначала пытался притулиться к ним под бочок, но его прогнали, да еще пригрозили испепелить. Причем не Креол — он уже уснул. Рядом с лодом Гвэйдеоном было холодно. От Индрака плохо пахло. Потом и мускусом. В конце концов Двурукий все же кое‑как свернулся калачиком в самом центре и заснул, время от времени тревожно всхрапывая.
Утром Креол проснулся посвежевшим и отдохнувшим. Великий маг аккуратно отодвинул прильнувшую к нему девушку, позволил себе, пока никто не видит, несколько секунд ею полюбоваться, а потом поднялся на ноги.
И стукнулся головой — потолок в пещерке оказался ровно на шесть сантиметров ниже его роста. Логмиру, Ванессе и даже лоду Гвэйдеону места еще хватало, а вот более высокий Креол неожиданно для себя пострадал. О том, каково приходилось Индраку, и говорить не стоит...
Кстати, в отряде обнаружилась нехватка. Если Вон по‑прежнему спала, обнимая гладкий камень, который они с Креолом использовали вместо подушки, лод Гвэйдеон по‑прежнему тихо сопел где‑то внутри доспехов, а Индрак по‑прежнему гулко рокотал, скрючившись в неудобной позе, то Логмира нигде не было видно. И Витааля тоже, но он вообще ночевал снаружи.
Зевая и щурясь от яркого утреннего солнца, маг вышел наружу. Почти сразу же он обнаружил Витааля — тот привольно раскинулся на плоской макушке дольмена, закрыв глаз мутной пленочкой ложного века, и выглядел ужасно недовольным. Эйсты вообще ненавидят спать «всухую» — без воды. В доме Катценъяммера он всегда ночевал в ванне.
— Здорово, командир! — свесился сверху Логмир. — Спишь долго! Но остальные еще дольше, поэтому я не в претензии. И вообще молчу. И все.
— Ты о чем вообще говоришь? — хмуро посмотрел на перевернутое лицо Креол. — Когда ты открываешь рот, я уже заранее готовлюсь ничего не понимать.
— Обидел ты меня, командир, — спрыгнул на землю Логмир. — Вежливее надо быть с соратниками. А то совсем обижусь, уйду, как вы без меня будете? Пропадете же! Грызуны загрызут! Насмерть! Хой, хабова мать, хорошо‑то как! Солнышко печет, травка живот щекочет, птички кашляют...
— Кашляют? — удивился Креол, напрягая слух.
Действительно, птички кашляли. Во всяком случае, звук, издаваемый ими, был очень похож на приглушенное кашлянье.
— До чего наука дошла, а? — тем временем удивлялся Логмир, забавляясь с дешевой зажигалкой, упертой у Ванессы. Он довольно быстро сообразил, что нужно делать, чтобы получить огонек, но гораздо больше ему нравилось просто нажимать кнопочку, пускать газ и нюхать. — Чуешь, командир? Родными местами повеяло!
— Где у тебя родные места? — понюхал и брезгливо отшатнулся Креол. — Не хотел бы я там жить...
— А у нас возле городка газ такой из земли вырывался — вот точь‑в‑точь пах, — охотно поделился воспоминаниями детства Логмир. — Я туда однажды головешку уронил — без бровей остался...
— Уронил?
— Ну, кинул. Интересно же, что будет! Я потом еще два раза кидал!
— А шрам у тебя откуда?
— Да ну... — замялся Двурукий. — Поругался там с одной... Она спрашивает — изменяешь, хабово семя? Я — нет! Да ты что, родная, я ж тебя одну люблю, на кой хаб мне другие?! А тут эта дура, которую я в сундук спрятал, вдруг вылезает, да как заорет — так ты ее любишь?! А говорил, что только меня! Изменщик! Ну, они сначала друг с другом дрались, а я их разнимал. Разнял на свою голову — они помирились, да на меня набросились. Исцарапали всего... Хотя что там от них царапин — все зажило за пару дней...
— А шрам‑то откуда такой длинный?
— Да это еще с детства — с батькиным ножом неудачно поигрался.
Немного подумав, чего бы еще такого ляпнуть, и так ничего и не придумав, Логмир побежал рассматривать окрестности. Креол недовольно пригладил волосы, растрепанные этим вихрем с катанами, и уселся дожидаться, пока проснутся остальные. А заодно подзарядиться маной и заклинаниями.
Через пару минут Двурукий прибежал обратно. Но с другой стороны. Причем выглядел он таким счастливым, словно нашел большой сундук денег. Нет, даже так — Большой Сундук Денег.
— Командир, я дичь нашел!!! — заорал он так, что из пещеры вылетела сандалия Витааля, брошенная разбуженной Ванессой.
Логмир моментально втянул голову в плечи. Они с Креолом некоторое время молчали, настороженно ожидая появления рассерженной до предела девушки, но так и не дождались.
— Чего ты там нашел? — тихо переспросил маг, когда стало окончательно ясно, что Ванесса снова заснула.
— Дичь! — почти прошептал Двурукий. — Зверь — здоровый, волосатый!.. Вкусный, наверное, — подумав, добавил он. — Это, командир, я бы его и сам распотрошил, но вдвоем‑то веселее! Пошли на охоту, а? Наши проснутся, а мы им мясца на палочках?
— Почему на палочках?
— Можно и без палочек. Да пошли они к хабам, эти палочки! Так сожрем! Давай капкан сделаем!
— Капкан? — засомневался Креол.
— Ну! Смотри — берешь веревку потолще, делаешь петлю... ну, там узел такой хитрый нужен, я тебя научу, привязываешь к потаску, прячешь в траве и кладешь приманку. Хотя чем же тут приманить — тут и так трава кругом?.. — озадачился Логмир. — Мы так ведмедей ловили...
— Что такое «потаск»?
— Да просто бревно. Ну, чтоб зверь далеко не ушел. Ты вот далеко уйдешь, если к тебе бревно привязать? А так смотри как ловко — зверь бежит, за ним бревно, он быстро устанет, бери его теплым, режь да ешь. Хорошо я придумал? Только что же все‑таки в приманку положить... Это быки какие‑то, им тут и без нас еды много... Вина, что ли, кувшин? Я бы на вино клюнул.
— Заморимся мы твой капкан делать, — решительно отверг эту идею маг. — Так управимся, без всяких потасков. Я демонов голыми руками ловил, неужели какого‑то быка не поймаю?!
— А ты пробовал — с быками‑то? — хмыкнул Логмир.
— Вот сейчас и попробую.
Дичь, найденная Логмиром, оказалась маленьким стадом сморе но. Со спины сморено больше всего напоминают тибетских яков — крупные, рогатые, шерсть густая и черная. Только намного короче — все‑таки таких морозов, как в Тибете, тут не бывало. Эти создания сохранились только здесь, в долине Стоячих Камней. Внешний мир уже давно забыл о том, что когда‑то существовали такие существа — сморено.
Что в них особенного? Ну, это сразу становится понятным, если посмотреть спереди. Строение челюстей, да и всей пищеварительной системы. У сморено нет зубов, и верхняя челюсть у них абсолютно нефункциональна. Зато нижняя — еще как. Она очень большая, достает до земли, и формой больше всего напоминает сплющенный экскаваторный ковш. А передний край заострен — сморено регулярно точат его о камни. Питаются они очень просто — бегут как можно быстрее. Высокая трава на их пути срезается этим «ковшом», очень быстро образуя настоящие стога. А дальше сморено ее всасывает, отправляет в зобовое отделение желудка, там она перетирается в жвачку, и уже после этого начинает перевариваться. Живая газонокосилка.
Сморено жили в этой долине уже многие века, здесь сменились сотни поколений этих шерстистых травоядных. У них имелся естественный враг — вондак’ала, хищник семейства кошачьих. Не очень крупный — он нападал в первую очередь на молодняк и заболевших. Время от времени (особенно весной) сморено устраивали поединки и между собой — за самок, за престиж в стаде или просто так. В драках они использовали все те же челюсти‑газонокосилки — разбегались посильнее, и старались забежать сбоку и подрезать противнику ноги. Так же они защищались и от вондак’алы. Рога давно превратились в рудименты. В общем, постоять за себя сморено могли.