— Ой, Буров… Дмитрий… какой же ты молодец, что договорился об этом интервью! Мы-то считали, что ты зазнался после публикации, а ты оказался вовсе не таким! Но на собрание сегодня все же оба приходите, хорошо?
Я обреченно кивнул.
— Будем!
Снегирева убежала, легко, как на крыльях. Ко мне тут же подошел Леха и поинтересовался, кто это была такая, вся из себя красивая, и что хотела. Он столь мечтательно смотрел вслед Маше, что я заподозрил неладное.
— Смотри, это не просто девушка — это целый помощник комсорга! Пискнуть не успеешь, навесит на тебя обязательств, не разогнешься!
— Ничего, — светло улыбнулся Леха, — вытяну, я крепкий!
— Уж не влюбился ли ты, братец? — чуть прищурившись, протянул я.
Алексей покраснел не хуже Маши и замахал в мою сторону руками.
— Скажешь тоже! Вот еще!
— Ну-ну… все с тобой понятно. Кстати, эту прелестную фемину зовут товарищ Мария Снегирева, и никак не Машка или Маша — скажешь ей такое, возненавидит навсегда! Да, сегодня нам нужно пойти на собрание ячейки. Явка обязательна, или же нам сделают секир-башка!
— Я готов! — встрепенулся Леша, не ожидавший, что столь скоро сумеет вновь встретиться с объектом своей внезапной симпатии.
— Еще бы не готов, — ухмыльнулся я. — Но перед собранием мне нужно нанести еще один визит.
Глава 19
Отправился я, разумеется, к Настасье Павловне. В прошлый раз расстались мы с ней не лучшим образом, в чем виноват был исключительно я сам. Нечего было грубить девушке, пришедшей в больницу помочь моему другу. Видите ли, настроение у меня в то утро не задалось, идиот! И как теперь к ней подходить? Придется извиняться, а у меня, как назло, ни цветов, ни конфет… их и взять то негде, даже если бы подумал об этом заранее. Впрочем, будь что будет, прорвемся!
С таким настроем я постучал в дверь кабинета, более всего опасаясь застать там пожилую Изольду Генриховну, которую я по какой-то неведомой причине опасался. Но мне повезло, я услышал негромкий голос Насти, приглашающий войти.
С повинной головой, я вошел в кабинет, не поднимая глаз, дошел до стула, сел и сложил руки на коленях. Молчание затянулось. Наконец, я осмелился посмотреть на девушку и наткнулся на ее ответный слегка насмешливый взгляд.
— Буров, — обвинительным тоном произнесла Настя, которая сегодня выглядела особенно хорошо, — опять ты!
— Я! — пришлось мне подтвердить очевидное. — Пришел проверить свое здоровье, которое я могу доверить исключительно вам.
— Подлизываешься? — правильно поняла Анастасия. — Ну-ну!..
— Прошу меня извинить за прошлый раз. Был не прав. Каюсь.
Она с сомнением взглянула на мою физиономию и, видимо, не обнаружила там ни малейших следов раскаяния, потому что глубоко вздохнула, потом провела рукой по волосам, поправляя выбившуюся из-под шапочки прядь, и спросила:
— Что же мне с тобой делать-то, Буров? Может, подскажешь?
— Подскажу! — обрадовался я тому, что она, кажется, уже не сердилась и ругаться не собиралась. — Любители ли вы театр, как люблю его я?
— Театр? — удивилась Настя. — Конечно, люблю! — и тут же вновь подозрительно нахмурилась: — Что за вопрос? К чему?
— Дело в том, что у меня есть… хм… будут два билета на спектакль московского Малого Академического театра! Дают знаменитую комедию «На всякого мудреца»…
— «…Довольно простоты», — дополнила выскочившее у меня из головы название Настя.
— Вот именно так и называется! — простодушно развел я руками. — Вот только спектакль будет проходить в новогодний вечер, а после там концерт и танцы… если вас это не смущает, я бы хотел… — тут я вновь замялся, словно подросток, опасаясь отказа, и все же, собравшись с силами, физическими и душевными, закончил фразу: — пригласить вас!
Анастасия Павловна смотрела на меня, наверное, целую минуту, даже не оценивающе, а словно просвечивала насквозь рентгеном своих глаз. И я сразу вспомнил, что тело мое еще слишком худое и корявое, руки и ноги торчат, словно палки, лицо слишком мальчишеское, первые усики лишь начинают пробиваться, одет я во все старое, чуть маленькое по размеру — в общем, выглядел далеко не прекрасным принцем, даже если не брать в расчет отсутствие белого коня.
Но в этот раз я не позволил себе даже намека на пошлость или вульгарность, приглашение делал самым серьезным тоном, на который только был способен, и в глазах у меня была такая надежда на чудо, что Настя сдалась.
— Хорошо, Буров, я схожу с тобой в театр… и останусь на концерт, — про танцы она умолчала, — но обещай мне, что будешь вести себя достойно!
— Клянусь! Честное комсомольское! — я радостно подскочил со стула и в мгновение ока покинул кабинет, пока Настя не передумала.
— Стоять, а осмотр? — донеслось мне вслед.
— Я абсолютно здоров! — крикнул я в ответ и скрылся за поворотом.
Мысли мои путались, я даже представить не мог, что Настино согласие столь важно для меня. Словно весь мой предыдущий опыт внезапно испарился, и я вновь стал прежним парнишкой, впервые пригласившим понравившуюся девушку на свидание. А то, что это будет именно свиданием, я и не сомневался. И был уверен, что Настя это тоже прекрасно понимала!
Вот только теперь передо мной вставал материальный вопрос. Срочно нужны деньги! Тех, что взял у Лехи, все равно не хватит. У тетки занять, конечно, можно, но это стыдно. Ладно бы еще на что-то важное, а то девицу выгулять. Нет, позориться и просить не буду, сам раздобуду необходимую сумму.
Была у меня одна идейка, которая могла сработать. Дело предстояло опасное, но если выгорит — денег хватит надолго. Я задумал потрясти местный криминальный элемент, устроить экспроприацию экспроприаторов согласно ленинским заветам. Конечно, Владимир Ильич имел в виду в первую очередь капиталистов, но ведь никто не отменял вывод, сделанный им же: «Лишение эксплуататоров собственности — законный, справедливый акт, представляющий собой возвращение трудящимся того, что принадлежит им по праву как подлинным создателям богатства, насильственно отнятого у них». Что это значит? Все просто: грабить грабителей — достойное занятие!
И в этом мне понадобится помощь Лехи, но я долго сомневался, стоит ли его привлекать? Ведь в случае провала могут в прямом смысле оторвать голову и мне, и ему!..
Леша как раз спешил мне навстречу, уже переодевшись после смены.
— Ну что, идем? — ему не терпелось вновь поглазеть на товарища Снегиреву, это чувствовалось. Он слегка подпрыгивал на месте и порывисто дергал меня за рукав, предлагая уже скорее двигаться.
— Любовь нечаянно нагрянет, когда ее совсем не ждешь… — пропел я известный мотив и подмигнул смутившемуся приятелю. Тот замахнулся в ответ кулаком, покраснел, но понял всю комичность ситуации и рассмеялся.
— Я просто соскучился по комсомольским поручениям! — задрав подбородок вверх важно заявил он. — А до разного рода девиц мне нет ни малейшего дела!
— Конечно, сеньор, я вам верю от всей души! Собственно, а почему бы двум благородным донам и не исполнить пару комсомольских поручений!..
В актовом зале было многолюдно. Здесь собралось, наверное, человек двести, все молодые, громкоголосые, веселые. В комсомол принимали с четырнадцати лет, так что публика была разновозрастная. Парни и девушки шутили, смеялись, другие о чем-то яростно спорили между собой. Гул стоял вокруг знатный, даже в цеху было, кажется, поспокойнее.
Мы с Лехой скромно заняли места позади, но меня тут же узнали, и вокруг моментально образовалась толпа. Бремя славы, чтоб его…
— Это тот самый Буров! — шептались слева от меня две девицы.
— Который?
— Тот, что повыше!
— А что… симпатичный!..
Меня дернули за рукав, но в этот раз это был не Леша. Невысокий, крайне серьезного вида паренек в очках требовательно посмотрел мне в глаза и произнес: