— По твоему лицу вижу, что новости плохие, — Северин укладывается на диване и закидывает ноги на подлокотник.
— Ты знаешь, что для брата… дети очень болезненная тема, а тут Эрик. Он в бешенстве. Угрожает казнить Кати…
За сотню лет, ни одна любовница не подарила брату наследника. Он молился богам, отстраивал новые храмы, но никто так и не понес. Среди аристократии ходит примерзкий слух, что брат-калека, и Ландор не получит истинного наследника.
— Император Дориан умеет воплощать свои угрозы в жизнь. И что ты планируешь делать?
— Вынудить брата представить Кати ко двору, как мою законную жену, заручиться поддержкой влиятельных аристократов, например, поддержкой твоего сына, Северин. Он родной дядя Кати, а еще влиятельный военный.
— Когда?
— Сегодня вечером мы отправляемся всей семье в театр, будем рады, если вы присоединитесь.
— Хорошо, мы присоединимся к вам по-семейному, — Северин улыбается своим мыслям.
— Ты не знаешь, как связаться с графиней Селиной?
— Нет, — улыбка сходит с лица Северина, словно ее там и не было, — Селина посчитала, что развода мало, и сбежала от меня, она и с сыном не связывается. Видеть разочарование в глазах ребенка в День Рождения, это выше моих сил, — тяжело вздыхает. — Селина безответственная, замороченная лишь на себе, я бы на твоем месте, на нее не надеялся, она любительница сбегать от проблем, как и твоя Катерина, только моя ребенка бросила, а твоя нет.
— Удивительно, что Селина Катерину не бросила.
— Мог бы поверить, что повзрослела, но я сто лет был на ней женат и хорошо изучил ее характер, поэтому ответ прозаичен и прост: не на кого ей было сбросить ребенка. Но я могу уверено заявить, что она планировала Катерину подбросить мне, может артефакты оказалась незаряженны, а ребенок успел к ней привязаться, либо не получилось устроить переход.
Его уверенность пугает, неужели графиня могла бы подбросить внучку бывшему мужу? Открыть переход из другого мира и оставить маленького ребенка на пороге.
— И ты бы Катерину воспитывал? — серьезно спрашиваю.
— Сына воспитал, и девчонку бы воспитал, ребенок не виноват, что старший родственник безответственный эгоист.
Вот оно главное отличие в двух знаменитых друзьях-балагурах: Северин ответственный отец.
— Если бы Селина не была эгоистичной стервой, давно связалась бы со мной и попросила помощи для правнука. Для Селины артефакты и открытия были важнее сына, так и гордость и эгоизм важнее Эрика. — Северин смотрит на часы. — Пора идти на занятия к четвертому курсу. Встретимся вечером в театре.
— Встретимся вечером, — киваю другу.
Кати, с таким примером перед глазами, выросла вполне неплохой матерью. Молодая и без взрослого дракона рядом, но справлялась по мере своих возможностей.
Похвально.
Осталось убедить в этом брата, что злого умысла у Кати не было, просто юность и отсутствие знаний.
Когда я сообщил Кати, что сегодня мы идем в театр, она попыталась показать свой характер, что меня порядком разозлило. Мы находимся не в той ситуации, когда стоит брыкаться.
— Я не спрашиваю, что ты любишь. Мы сегодня идем в театр, и это не обсуждается.
— Дамиан, почему ты…
Перебиваю ее:
— Кати, не спорь, просто делай так, как я говорю.
Смотрит мне в глаза и закусывает нижнюю губу, о чем-то думает. Впиваюсь взглядом в ее губы, не было бы между нами пропасти прошедших лет, притянул бы к себе и поцеловал.
— Хорошо, Дамиан.
Кати уходит в гардеробную, я же покидаю ее спальню порталом. Во дворце слуги помогают мне переодеться в парадную одежду, сегодня важный день. Слухи уже начали распространяться, теперь их нужно закрепить. Цепляю к камзолу часы на цепочке, на палец надеваю обручальный перстень из сокровищницы, второй же одену Кати, и к нему я подобрал бриллиантовый гарнитур.
Сегодня было сложнее покинуть сокровищницу, дракону не терпелось залезть в сундук. Он так идеально стоял у меня на пути и сверкал камнями.
— Да заглянем мы в сундук, заглянем, когда спасем нашу жену от плахи, — тяжело вздыхаю, дракон нехотя соглашается.
Перемешаюсь порталом в спальню Кати. Служанка делает ей прическу, но как видит меня, начинает кланяться, глаз не опускает, а рассматривает, словно принца никогда не видела.
— Долго еще?
— Я почти закончила, — блеет служанка и заканчивает делать прическу, затем неуклюже кланяется и убегает.
— Прекрасно выглядишь, — я рад, что Кати подошла серьезно к выбору наряда, а не решилась на шалость.
Открываю ларец с гарнитуром перед женой и слежу за ее лицом. Глаза широко открываются, когда она видит блеск камней, нижняя губа подрагивает, сдерживает эмоции. И в этом виноват только я.
— Нравится?
— Как красиво, — приводит пальцем по камням и улыбается.
Достаю ожерелье и застегиваю на тонкой шее, следом одеваю браслет и аккуратно вдеваю серьги. Кати крутится около зеркала с блестящими от восторга глазами.
— Можешь визжать, если хочешь, — усмехаюсь.
— Сам же говорил, что тебе это бесит, — дует губы.
Подавляю в себе порыв поцеловать ее. Опасно с ней рядом стоять, когда она такая счастливая.
— Есть еще кое-что, — сжимаю тонкие пальчики и целую каждый по-очереди. — Надеюсь, что тебе понравится. — Достаю из кармана кольцо и одеваю на пальчик Кати.
Перевожу взгляд на ее лицо. Рот приоткрыт, глаза блестят, щеки красные.
— Настоящее кольцо.
Кати так очаровательно улыбается, что не сдерживаюсь и целую ее. Она не отстраняется, не отталкивает меня, просто недоуменно хлопает глазами. Прижимаю ее тоненькое тело к себе, продолжая целовать. Кати обхватывает меня за шею руками и отвечает на поцелуй, неуверенно, но отвечает.
— Ой, — между поцелуями ойкает и хихикает Кати, — язык раздвоенный.
Даже не заметил, как он изменился. И чешуи на висках, наверное, стало больше. Когти точно изменились, стараюсь не поранить ими тонкую светлую кожу.
В последний раз целую ее и отстраняюсь. Стараюсь не улыбаться от мысли, что Кати ответила на поцелуй. Она мне ответила.
— Надо найти Эрика, — краснея говорит Кати, — и отправляться, или опоздаем. Мы порталом?
— Порталом, — согласно киваю и целую маленькие пальчики.
Кати хихикает и шепчет:
— Щекотно.
Протягиваю ей локоть, чтобы она за него ухватилась и торжественно спрашиваю:
— Вы готовы к выходу в свет, любимая жена?
— Готова, любимый муж.