К нам присоединяется Джеки, и мы начинаем вести бизнес в тени под навесом.
- Шотаааар!
Мне понадобится бухгалтер. Давненько я что-то его не видал. Вообще-то, каждое утро приходит, чтобы отчитаться, но, поскольку у меня ничего к нему не было, то я и не обращал на него внимания.
- Черт подери, Шотар, где это ты столько времени шлялся?
- То есть как... ведь я все время тут.
Я же задал вопрос просто так, по-дружески, а он сразу же насторожился.
- Ну ладно, у нас дело, смотри тут.
Баду Трауре набрасывается на Шотара.
- Бухгалтер. Как здоровье, бухгалтер?
Шотар терпеть не может панибратства. Поэтому он не протягивает руку, чтобы похлопать клиента, а только спускает глаза и прячется за бумажками.
Баду Трауре хочет купить кучу оборудования. У него все достоинства хорошего торгаша: он обладает выдержкой, упрямством, хитростью и умеет блефовать. Так что бизнес займет какое-то время.
- Абдулай, дело будет, если только грузовики хорошие.
Отвечаю, что все мои грузовики хорошие, после чего тот хохочет и обращается к своему работнику:
- Слышишь? Чарли привозит только хорошие грузовики. Вот как! Хорошие грузовики, Чарли уалай.
Приступ смеха, сотрясающий его, длится минут с пять, прежде чем мне удается узнать, в чем дело.
- Знаешь, какие твои грузовики?
И он рассказывает мне эпилог одной из моих последних торговых операций. Одному типчику из Севаре, дальнему родичу Баду Трауре, я продал небольшой, на три с половиной тонны, грузовичок. Поскольку мне никак не нравилась запятая в бумагах, я поменял грузоподъемность на десять тонн, и продал машину так.
Как и все африканцы, мой клиент подумал, что раз машина способна потянуть десять тонн, то выдержит и все пятнадцать. Он погрузил товар, а мост и лопнул.
Говорю Баду Трауре, что это бухгалтерская ошибка в документации, и с ним никогда ничего подобного случиться ну никак не сможет.
- Знаю, Чарли. Ты мне брат. Я тебе доверяю. Ты друг.
Снова поцелуи, похлопывание по спине. Но это вовсе не мешает тому, что он сам желает проверить грузовики и запчасти. Приказываю Шотару подготовить список. Весь день до вечера он таскается с хаджи, его работниками и Джосом, который вытаскивает железяки.
***
В песке лежат тысячи мелких камушков, и если не считать этого округа плоская и голая, куда не кинешь взгляд. Мы километрах в шестидесяти от Тессалит, посреди ничейной земли.
Наши три клакклака уселись себе на обочине, всеми презираемые и отвергнутые. Помощники обходят это место подальше, лишь бы слишком не приближаться.
Одно исключение - Самюэль Граповиц - выпрямленный и свободный словно в элегантном салоне, сидит с ними и ведет беседы.
- Джеки, усек?
- Конечно, он с ними не расстается. Уже на завтраке в Бордж он там ворковал.
- Слушай, мне плевать на то, что это он, вот только мне это уже осточертело, врубился?
Мой план совершенно прост. Нужно как-то отклеить его от девиц, приказать ему подойти ко мне, чтобы переговорить. Когда мы будем болтать, Джеки подойдет к клакклакам и спросит у медсестры, нет ли у нее пенициллина, объясняя при этом, что лекарство нужно Самюэлю Граповицу, и тогда тому хана до конца его дней.
***
Самюэль Граповиц прилетает на зов. Он не смог удержаться, чтобы, подражая мне и Джеки, не запустить себе нечто, что должно представлять усы. Он беспрерывно поглаживает эти две волосинки пальцами. Видно, что парень в экстазе.
- Ты хотел меня видеть, Чарли? Вот и я. Чем могу служить?
- Да ничем, старик. Просто хотел узнать, все ли в порядке, больше ничего. Как, нравится пустыня?
- Чудесная.
- Это просто замечательно, старик. Слушай, вижу, что с девицами у тебя все идет как по маслу.
Он даже подскакивает.
- Ты заметил. Видел, так? Видел?
- Ну ясно, старик. Ты им нравишься. Как это тебе удается, так шустро справляться с девицами?
Лучась радостью, Граповиц толкает экзальтированную тираду. Он признается, что три девицы для него великолепная оказия, чтобы воспрянуть духом.
- Понимаешь, Чарли, секс, это условие всеобщего равновесия?
Гляжу в сторону клакклаков. Как раз Джеки подошел к ним, и они разговаривают. Самюэль рядом со мной распинается о групповом сексе, о замене партнеров. Вдалеке пуделек копается в своем рюкзаке. Самюэль Граповиц мечтает вслух, в то самое время, как метрах в двадцати от него чудесное, открывающееся перед ним будущее, уничтожается одним точно направленным пинком.
- Самюэль...
- Да?
- Ты не должен оставлять их одних. В лагере, подобном нашему, это ошибка, которая может стоить многого. Ты понимаешь, сколько мужиков на них засматривается?
Он кладет мне руку на плечо, второй приглаживая свою пару волосинок под носом.
- Ты прав, Чарли. Ты абсолютно прав. Иду, бегу туда немедленно.
Он уже не может устоять на месте.
- Меня ждет счастье, Чарли, и я иду не-мед-лен-но!
И Самюэль Граповиц направляется к катастрофе.