А вот Ш-С. я дозвониться не смог.
Или к телефону не подходит, или дома нет.
Из «Приватизационного комитета» пошел на кухню, чтобы приготовить на ужин кипятка. А там сестра Петра Созонтовича сало жарит. Спрашивает: «Хочешь попробовать?»
Я не отказался.
Удивительно вкусное сало. Сразу чувствуется, что из-за границы привезли.
Поблагодарив Веру Созонтовну за вкусное импортное сало, я спросил, почему она решила, что Ельцин — упырь, может быть, он просто, как утверждает Векшин, после пьянки?
— Утопленник пить не просит! — ответила Вера Созонтовна и, забрав сковородку, ушла кормить брата.
А я завистливо вздохнул: все-таки хорошо иметь родственников в Рельсовске, за границей, и отправился к себе в комнату запивать кипятком шотландское виски и бундесверовский паек.Вера Созонтовна уехала, и ее брат запил, должно быть, тоскуя по родине. Уже третий день он пьет в «Приватизационном комитете» и, невзирая на уговоры супруги, не идет домой.
Абрам Григорьевич Лупилин очень волнуется.
Сегодня он сказал мне на кухне:
— Молодой человек! Мы живем в такое тревожное время! Вас ничего не беспокоит? Вы не боитесь, что нам всем сделают маленький харакири?
— Я думаю, Абрам Григорьевич, что красота спасет мир...
— Да?! Вы так думаете? И когда же это случится, по-вашему?
— Это случится, Абрам Григорьевич, когда время, состоящее из ряда поколений, станет доступно ощущению одновременно во всех мирах. Когда оно явится, так сказать, осязательно...
К сожалению, Абрам Григорьевич не сумел понять моей простой мысли.
— Молодой человек! — жалобно закричал он. — Прошу вас, не морочьте мне голову вашими сумасшедшими философиями. Мы и так живем как на вулкане! Вокруг такое тревожное время, а глава администрации нашей квартиры все время нетрезв! Неужели, молодой человек, в нашей квартире не найти более достойной кандидатуры на этот пост? А ведь мы могли бы иметь и непьющего председателя.
Я так и не понял, на что намекает Абрам Григорьевич.
Может быть, он считает, что председателем «Приватизационного комитета» следует избрать меня?
Не знаю, не знаю...
В последнее время у меня какое-то неопределенное отношение к выборным должностям.
Между прочим, присутствовавший при этом разговоре Д.Э. Выжигайло рассказал, к слову, как его выбрали в одном колхозе евреем, когда он был еще русским, Афанасием Никитичем Туликовым.
— Меня председатель уговорил... — рассказывал Давид Эдуардович. — Гово - рит, работа хорошая. Выбрали меня, и что же вы думаете? В первый же вечер приходят ко мне мужики и говорят: «Ты, Афанасий Никитич, извини. Мы, конечное дело, понимаем, что за один день ты немного наворовать успел, но пойми и нас, очень уж выпить хочется. Так что, извини, конечно, но мы тебе маленький погром сейчас делать будем.»
Не понимаю, зачем рассказал Выжигайло эту историю?
Чтобы уйти от скользкой темы, я сказал Абраму Григорьевичу Лупилину, что категорически отказываюсь от его предложения.
— Вряд ли я приму ваше предложение, Абрам Григорьевич, и в дальнейшем. — сказал я. — Видите ли... Я очень занят... Хотя красота и спасет мир, но ведь надо мир подготовить к этому.
Лупилин, грустно помаргивая ресничками, посмотрел на меня, но что еще я мог сказать?У меня такое предчувствие, что приказ об отлете может поступить со дня на день, а у меня до сих пор экипаж не доукомплектован — вакантна должность командира.
И Полякова куда-то пропала. После Нового года я не видел ее. Неужели она уехала к родителям за границу?
Странно.
Водка дорожает, а пьяных с каждым днем на улицах все больше и больше. И трудно здесь не согласиться с Ш-С., который утверждал, что водка — новая религия в нашей стране.
Действительно, раньше перед концом света молились, а теперь после вступления в рынок пытаются успеть пропить всё, что можно.
Всё вокруг становится каким-то невыносимо красно-коричневым.
Идешь по улице, а навстречу тебе одни только красно-коричневые. И даже если и еврей, все равно нет уверенности, что не красно-коричневый . Чего же тогда пешком ходит, а не на «Мерседесе» ездит?
А сам-то я кто?
Не знаю.
Уже не знаю.
Плюнул сегодня на пол, а плевок какой-то красно-коричневый.
Страшно. Может, это болезнь такая, может, эпидемия?
Ужасно, если сорвется наш полет.
Надо будет спросить у Векшина, что он думает по этому поводу. И еще нужно спросить про долг. Так прямо и сказать: Рудольф, когда ты вернешь мне сто рублей?
Хотя почему сто?
Когда Векшин одолжил деньги, булка стоила тринадцать копеек, а очень вкусная — восемнадцать. Значит, сейчас Векшин должен отдать пять тысяч рублей.
Интересно, понимает ли он это?
Хлеб дорогой, но все равно его не хватает.
Сегодня долго стоял в очереди в булочной и услышал много неизвестных мне пословиц и примет:
«Волк — пастухом, а свинья — огородником не бывают». Эта пословица прозвучала применительно к депутатам.
«Утоня (утопленник) — к стуже либо к ненастью».
Это было сказано, когда обсуждали, к чему бы показывали вчера по телевизору Бориса Николаевича, и одна женщина предположила, что, видно, будут морозы или вьюга...
Еще очень интересное: «Труп становится упырем, если через него перепрыгнет кошка. Труп тогда открывает левый глаз и лежит так, ожидая, пока не появится вблизи человек».
Весь вечер размышлял над этими приметами. Не понимаю, как это может совмещаться с принципом космических перелетов, установленным еще Циолковским?