Может быть, в этом и скрыта разгадка противоречий нашей цивилизации?
Вернулась Полякова.
Вместе с ней приехал и Векшин.
Они выпили у Поляковой, а потом пошли в «Приватизационный комитет».
Я пришел туда, когда там уже шла драка.
Векшин, забившись под стол, кричал:
— Не бейте меня! Я депутат! Вы не имеете права!
Петр Созонтович, однако, не слушал его и пытался достать Векшина ногой под столом.
Я поинтересовался у Абрама Григорьевича, что здесь происходит.
— Молодой человек! — горестно воскликнул Лупилин. — Вы помните, я вам говорил, что, пока мы пьем, люди занимаются делом. И вот, пожалуйста! Пришел этот гражданин и говорит, что он уже приватизировал нашу квартиру и нам всем следует отсюда выехать.
— Фёдор! — скомандовал мне Петр Созонтович. — Прими на себя стол, чтобы я ногу не ушиб.
Я взялся за один край стола, а Петр Созонтович за другой, и мы передвинули в сторону это убежище Векшина.
Векшин, воспользовавшись тем, что руки Петра Созонтовича были заняты, вскочил на ноги и, оттолкнув Абрама Григорьевича, бросился к двери.
Однако Федорчуков оказался проворнее.
Успел схватить Векшина за шиворот.
— Эт-то куда, а? Нет, ты постой, поговори с избирателями!
И коротко ударил Векшина кулаком в живот.
Векшин согнулся пополам.
Последний раз я видел, как избивали Векшина санитары в стационаре. Но они тогда совершали скучную, хотя и необходимую лечебную процедуру, а Петр Созонтович вкладывал в удары всю свою раскрепощенную перестройкой душу. Лицо его раскраснелось, он входил в раж не сумбурно, как в уличной драке, а неторопливо и основательно.
— Ну ладно. — сказал он, когда Векшин снова заполз под стол. — Отдохни маленько. Я тоже пиджак сниму, а то взмок весь.
Засучивая рукава, он так нежно смотрел на Векшина, что тот не выдержал.
— Это не я! — закричал он из-под стола. — Это она! Полякова!
— Что Полякова? — заинтересованно спросил Петр Созонтович.
— Это она меня подговорила приватизировать вашу квартиру!
— Т-так. — сказал Петр Созонтович и внимательно посмотрел на Полякову.
— Он врет! — закричала Полякова слишком громко и торопливо, чтобы ее восклицание могло быть правдой.
— Я вру? — закричал Векшин. — А кто Выжигайлу охмурял, чтобы он денег дал? А в мэрии ты сказала, что здесь еще люди живут?!
— Трус! — заорала в ответ Полякова. — Слизняк!
Не хочу далее описывать эту тягостную сцену, из которой со всей очевидностью явствовало, что Полякова не теряла времени в этом году.
Получив ссуду от господина Выжигайло, она через Векшина заплатила взятку в мэрии, и там оформили на ее имя приватизированную квартиру. Взамен Полякова должна была, нарушив долг супружества, выйти замуж за Векшина, а Выжи- гайле сдать в аренду пять комнат сроком на сорок лет под офис и склад.
Допрос, из которого всё выяснилось, длился долго, но Векшина больше не били, и он, вытер с лица кровь, приосанился и вновь приобрел, хотя и побитый, но все-таки депутатский вид.
— Сейчас уже поздно что-либо менять. — сказал он. — Вам, мужики, придется подыскать другое жилье.
И снова Петр Созонтович так посмотрел на него, что я уже испугался, состоится ли наш совместный полет на Юпитер.
Однако Петр Созонтович сдержался.
Он накинул на плечи пиджак и объявил, что последние события вынуждают его, как главу администрации, ввести во вверенной квартире чрезвычайное положение.
Векшина и Полякову он арестовывает.
— Не имеете права! — взволнованно закричал Векшин, и нос его вспотел от испуга. — Я депутат, я — лицо неприкосновенное !
Испугавшись, что Петр Созонтович вновь начнет избивать его, я решил разрядить обстановку и сказал, что, как человек, защищавший демократию на баррикадах в августе минувшего года, считаю возможным нарушение депутатского иммунитета в особых случаях.
— Вопрос в том, — сказал я, — является ли этот случай особым?
— Разумеется, случай особый! — вскричал Абрам Григорьевич Лупилин. — Чего вы говорите, молодой человек?! Какой же это еще случай, если по воле этой парочки мне негде будет жить?!
Петр Созонтович беспристрастно слушал наш разговор, а потом взял Векшина за шиворот.
— Пошли, — сказал он. — С этой стервой мы и без тебя разберемся. А таких депутатов, как ты, я, когда председателем исполкома работал, не только во множественном числе, но и разных падежах видел.
И он вывел Векшина в коридор.
Однако пока он запирал чулан, Полякова воспользовалась ситуацией и ускользнула в свою комнату, где и закрылась.
И напрасно Петр Созонтович уговаривал ее отдаться в руки властям добровольно, а иначе хуже будет.
Полякова дерзко отвечала ему:
— Очень надо тебе отдаваться, ты и денег таких не держал в руках, за которые я отдамся тебе!
Видя, что подобные высказывания Поляковой подрывают его авторитет, Петр Созонтович отступился.
Отдав мне указание нести охрану камеры Поляковой, он удалился в «Приватизационный комитет», чтобы провести там заседание с Абрамом Григорьевичем.