Да, тотемизм и почти обрядовая метафоричность накладывали определенные ограничения на свободу его личности. Но вместе с тем этот тотемизм и ограждал юного Борю от оскорблений, подобных тем, которые обрушились на юную упы- решечку на площади Пушкина.
И что важнее для психики подрастающего упыря?
Право, господа, я не знаю...
И говорю это только для того, чтобы вы не судили о тридцатых и сороковых годах слишком уж однозначно...
Вернемся, однако, от нынешних тревог в безмятежные годы юности Бори Ельцина.
Много было тогда несправедливости.
Тот тотемизм, про который мы говорили, трансформировавшись в почти обрядовую метафоричность, проникает в его жизнеописание. Многие страницы воспоминаний Ельцина содержат упоминания об игре в волейбол. О мячах, которыми играли они в свой волейбол.
Удивительно проникновенные страницы!
Под руководством старших товарищей настойчиво и целеустремленно овладевал юноша-Ельцин теми знаниями, которые и позволили ему продолжить дело Троцкого — Бухарина — Берии, а также последующих генеральных секретарей ЦК КПСС... Напряженной учебой и тренировками были заполнены эти годы. И те минуты отдыха, о которых так подробно говорили мы, были редкими в напряженной, до краев заполненной работой над собою жизни подающего надежды юноши.
«Засыпал... — напишет в своей исповеди Борис Николаевич, — а рука все равно оставалась на...».
Глава восьмая
Нет нужды утомлять читателя описанием ступенек партийной власти, по которым уверенно всходил Борис Николаевич Ельцин.
2 ноября 1976 года он стал первым секретарем Свердловского обкома партии. Об энергии Бориса Николаевича на этом посту говорит хотя бы тот факт, что «очень скоро без волейбола жизнь Свердловского обкома партии было трудно представить».
Казалось бы, факт не слишком значительный...
Но это как сказать...
Борис Николаевич Ельцин специально обращает внимание читателей на безграничность власти первого секретаря. «Первый секретарь обкома партии, — пишет он, — это Бог, царь. Хозяин области»...
О необходимости поддерживать трепет перед этой властью Ельцин не пишет, но это и так понятно из контекста. И в таком контексте и нужно рассматривать главную заслугу Бориса Николаевича — массовое, поголовное волейболизирова- ние всей свердловской жизни.
Как вспоминают свердловчане, скоро в волейбол играли все — студенты и инвалиды войны, домохозяйки и работники исполкома... И везде, куда ни зайдешь, в сталепрокатных цехах и спальнях детских садов, в отделениях милиции и в трамвайных парках — повсюду висели волейбольные сетки, запутавшись в которых весело бились свердловчане в радостном ожидании своего упыря.
Это радовало Бориса Николаевича и это было главным — ведь в том и заключается долг каждого жителя области, чтобы радовать своего бога, своего царя, своего первого секретаря обкома партии...
Но надо сказать, что при этом Борис Николаевич отличался удивительной скромностью. В дни своего рождения он всегда уезжал в районы, где заранее готовились к встрече, и там, в глубинке, «сам делал себе подарок». Пустели после дней рождения Бориса Николаевича свердловские деревни и села.
Скромность и организационные способности Бориса Николаевича вскоре оказались замеченными, и его перевели в аппарат ЦК КПСС, в Москву.
Но это будет позже, а пока хотелось бы все-таки остановиться на годах секретарства Бориса Николаевича в городе, носившем гордое имя одного из основоположников и практиков государственного упыризма — Якова Михайловича Свердлова...
Именно в годы, проведенные на посту первого секретаря обкома партии, завязывается дружба Бориса Николаевича с секретарем Ставропольского крайкома М.С. Горбачевым, дружба, сыгравшая такую выдающуюся роль в истории нашей страны. Уже тогда Михаил Сергеевич, хотя и «сверх фондов обычно ничего не давал» Борису Николаевичу, «но по структуре «птица-мясо» помогал».
«Когда его избрали секретарем Центрального Комитета партии, — пишет Б.Н. Ельцин в «Исповеди», — я подошел и от души пожал руку, поздравил. Не один раз затем был у него... Когда я заходил в его кабинет, мы тепло обнимались. Хорошие были отношения. И мне кажется, он был другим, когда только приехал работать в ЦК, более открытым, искренним, откровенным... »
Какое верное, какое точное суждение!
Чтобы вскрыть всю глубину его, вспомните, господа, какое время было тогда...
Недавно, перелистывая семейный альбом, я наткнулся на фотографию жены, сделанную в те годы. Жена стояла возле прилавка, заваленного самыми разнообразными товарами, и что-то скучающе выбирала.
— Послушай! — сказал я. — А ты мне и не рассказывала, что ездила за границу.
— Да нет же... — взглянув на снимок, ответила жена. — Это не за границей, это мы на практику, в Белоруссии, в деревню ездили.
Да, господа...
Вот такое это было страшное время...
И хотя формально власть в стране все еще принадлежала Политбюро, в состав которого по доброй, установленной еще Львом Давидовичем Троцким, традиции могли входить только упыри и вампиры, но все они, стоящие тогда наверху, уже одряхлели и не справлялись со своими прямыми обязанностями. А в результате, от переизбыточной, невостребованной верховными упырями крови, в организмах наших сограждан начинался застой.
Застой происходил и во всей общественной жизни.
Еще немного и на свалку истории оказались бы выброшенными все идеалы, служению которым отдали свои жизни Л. Д. Троцкий, Н.И. Бухарин, Н.С. Хрущев, маршалы Тухачевский и Берия.
Конечно, молодые, полные сил секретари обкомов, такие как М.С. Горбачев и Б.Н. Ельцин, делали в своих областях все, чтобы противостоять надвигающемуся застою, но сам расклад сил был — увы — не в их пользу.
Глава девятая
Вампиризм и упыризм...
Вот мы и подошли вплотную к этому принципиально важному для судеб отечественного демократического движения реформ вопросу. За долгие десятилетия тоталитаризма, в удушающей атмосфере имперского мышления различия между этими понятиями как бы стерлись, и сегодня далеко не каждый человек может объяснить разницу между вампиром и упырем. Те крохи информации, которые можно найти на страницах учебников по истории партии или стенограмм съездов демократических движений, не проясняют, а скорее запутывают и без того непростой вопрос.
До сих пор многим не понятны причины разногласий, возникавших между Львом Давидовичем Троцким и Николаем Ивановичем Бухариным. Очень многим не понятно, почему были расстреляны маршалы Тухачевский и Берия и за какие прегрешения изгнали Никиту Сергеевича Хрущева, не ясно, что вызвало вражду между Михаилом Сергеевичем Горбачевым и Борисом Николаевичем Ельциным...
Не слишком-то обремененному образованием обывателю кажется, что все они ревностно и исправно служили одной цели — поскорее уничтожить эту страну, задушить нищетой русский народ.
И хотя соображение это, безусловно, верное, но разница между упырями и вампирами все-таки есть, более того — разница огромная.
Утвердившись в должности первого секретаря Свердловского обкома, Борис Николаевич Ельцин с интересом начал наблюдать за перипетиями борьбы упырей и вампиров в Политбюро, но и для него, человека посвященного, многие решения, принятые там, часто оказывались неожиданными.
Так случилось и с решением Политбюро по Ипатьевскому дому.
Вы знаете, господа, что в Свердловске бережно сохранялся этот бесценный памятник.
Со всех концов мира ехали и шли сюда упыри, чтобы поклониться памяти выдающихся упырей своего времени — Якова Михайловича Свердлова, Шаи Голо- щекина, товарища Белобородова... Здесь, в этом доме, планировал Борис Николаевич разместить рабочий штаб упырей...
И вот — «секретный пакет из Москвы. Читаю и глазам своим не верю: закрытое постановление Политбюро о сносе дома Ипатьевых в Свердловске. А поскольку постановление секретное, значит, обком партии должен взять на себя всю ответственность за это бессмысленное решение.
Уже на первом бюро я столкнулся с резкой реакцией людей на команду из Москвы. Не подчиниться секретному постановлению Политбюро было невозможно. И через несколько дней, ночью, к дому Ипатьевых подъехала техника, к утру от здания ничего не осталось. Затем это место заасфальтировали».
Драматичная сцена...
Ночь, рев бульдозеров, рушатся стены Ипатьевского дома...