110140.fb2 Сборник рассказов №1 - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 22

Сборник рассказов №1 - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 22

— Да быть того не может! Это действительно от Грегора? От того Грегора?!

Эспи усмехнулась: «От того, от того самого. По его личной просьбе. В первый и последний раз. Дальше он будет дарить подарки только мне. Как только поправится…»

Она представила как, распугав медсестёр, войдёт в особую палату и насмешливо бросит:- «Ну что, каково быть чокнутым подопытным кроликом?» И приборы тревожно пискнут; хмыкнет внимательный личный учёный-наблюдатель, разглядывая очередную ленту с данными; а Грегор наигранно-равнодушно бросит «Сама не лучше». Но мерцающая линия на маленьком экранчике выдаст, как у него учащается пульс. Всегда выдаёт, как он не старается. И личный учёный строго попросит не сбивать ему данные своей любовью, а Эспи шёпотом пошлёт его подальше и… Её усмешка превратилась в мечтательную улыбку.

Эспи шла по залитым ярким солнцем улицам, а прохожие таращились на неё как на собаку баскервилей, гуляющую без намордника, и расступались за сто шагов. Впрочем, она была эхуана, а эхуана все уступают дорогу. Даже не смотря на то, что она была довольно странной эхуана. Она была влюблена…

АННА «КОРОЛЕВНА»ВОЛЧИЦА

Листопадень — первый месяц осени еще не успел основательно убрать золотом деревья, лишь снисходительно прошелся по кайме листьев желтизной, будто погрозив пальцем, мол, доберусь до вас позднее. Воздух по-прежнему оставался сухим и теплым, как давешним летом, хотя по ночам нет-нет, да чувствовалось на щеках морозное дуновение приближающейся зимы.

Но Инанку, весело сбегавшую по крутой тропинке, опутывавшей лесной склон, резко уходивший вниз, к ручью, и поросший березами да соснами, изменения в жизни природы мал волновали. Девушка была молода, красива, недаром ей заглядывалась вся окрестная молодежь Ресты — деревни неподалеку от Могильных Гор Алдарии. Золотистые косы, переливающиеся всеми оттенками пчелиного меда, вились за ней по ветру, порой цепляясь за ветки; небесно-голубые огромные глаза, восторженно глядящие на мир, пухлые розовые губки идеальной формы; фигура — предмет зависти всего женского населения по ту и эту сторону Орифламмского тракта…Инанка хорошо знала себе цену и с гордостью отклоняла сыпавшиеся на нее, как из рога изобилия, предложения руки и сердца, втайне надеясь заполучить в свои хитро расставленные сети красоты какого-нибудь иноземного принца или князя, однако не гнушаясь и пообниматься где-нибудь на задворках с приметными парнями, не допуская лишнего. При всех своих замечательных внешних данных девушка обладала еще и несомненным достоинством, мигом возвышающим ее в глазах мужчин: особым умом Инанка не блистала. Отец на днях обещал взять ее с собой в Орифламму, которая граничит с эльфийским княжеством и потому наводнена всякими там важными гостями…

Но это будет скоро, а пока девушку послали за водой к протекающему неподалеку ручью. Конечно, в деревне был колодец, но летом и осенью в нем заводилась какая-то гадость, вода непрерывно цвела, поэтому местные жители предпочитали брать воду из ручья, благо, в соседнем лесочке нежитью и не пахло, а ундины с русалками и прочей водной нечистью в ручей не заглядывали — слишком уж мелкий.

Инанка сдула со лба светлые пряди и наклонилась, чтобы зачерпнуть воду, при этом невольно залюбовавшись собственным отражением в хрустально-прозрачном ручье. Слов нет, она была чудо как хороша; яркие лучи солнца, сквозившие сквозь кружево веток берез, склонившихся над водой, запутались в волосах девушки, отчего казалось, будто над головой у нее сияет нимб.

Внезапный шорох в кустах можжевельника неподалеку заставил Инанку отставить ведра и, выпрямившись, оглядеться.

— Здесь кто-то есть? — слегка дрогнувшим голосом спросила она.

Молчание. Затем кусты едва заметно всколыхнулись, словно давая утвердительный ответ.

— Лион, это ты? — позвала девушка по имени очередного своего поклонника, в дух которого вполне было вот так спрятаться и напугать ее, с воплем выскочив из своего убежища.

Можжевельник вновь пошевелился, будто чья-то невидимая рука тронула его колючие ветки. Инанка приняла это за подтверждение своей вслух высказанной теории и, со словами «Ну, сейчас ты у меня узнаешь, как честных девушек пугать!», решительно направилась к кустам, прихватив на всякий случай пустое ведро — обороны ради, или же, чтобы дать Лиону взбучку.

По мере ее приближения шевеления в можжевельнике уже не наблюдалось. Подбодрив себя возгласом «Ага, попался!», красавица раздвинула ветки…

…Воздух со свистом рассек серебряный росчерк лезвия, полоснувший Инанку по шее. Ведро выпало из ослабевших рук и, звеня, покатилось по откосу; девушка, вернее, то, что мгновение назад было ей, кулем повалилось на землю, еще миг — и миловидные черты лица странно исказились, нос вытянулся, белая кожа приобрела оттенок сухого желтовато-серого пергамента; небесно-голубые глаза сузились и теперь их цвет наводил на невольные ассоциации с болотом. Губы истончились и посинели, из-под них показались мелкие игольчатые зубы. То, что раньше было красавицей, теперь стало истинным чудовищем, лежащим в луже блестящей черной жидкости, которую язык с трудом поворачивался назвать кровью.

Можжевельник шелохнулся в последний раз, отбрасывая зловещую тень на землю. Труп мерзкого создания перевернулся на живот, повинуясь толчку изящной ноги, обутой в мягкий замшевый сапог.

— Сквырь обыкновенная, — бесстрастно констатировал приглушенный женский голос, — двумя нечистями на этой земле меньше.

Стукнул кремень, высекая искры, багрянцем осыпавшиеся на траву. Ненасытный огонь мигом поглотил тело типичного представителя нежити, моментально съежившееся до размеров поросенка.

Трава примялась под легкими скользящими шагами, прошелестевшими по склону. Затем все стихло.

* * *

Я потуже затянула подпругу на каурой кобыле, пугливо косившей оранжевым глазом, и сунула меч в ножны, притороченные к старому вытертому седлу. Не везет мне что-то в последнее время с лошадьми, уже четвертую за последние полгода меняю. То отравится чем на постоялом дворе, то в лесу заплутает, стоит на ночлег остановиться…или просто нервы от хозяйкиной работы не выдерживают, вот и убегают, от постоянного общения с различными проявлениями нежити и нечисти.

Что уж тут поделать, таково мое призвание. Хлебушек нынче в Алдарии дорог, как любит говорить мой знакомый, владелец небольшой пекарни, находящейся под моей неусыпной, хоть и незаметной охраной, и зарабатывает каждый по-своему. Я вот, например, избрала для себя стезю охотницы за нечистой силой. Нет, особого повода ненавидеть частные случаи вроде вампиров или оборотней у меня нет, как нет и родственников или близких друзей, пострадавших от нежити. К сожалению…а, возможно, и к счастью. Я привыкла быть одна, а когда на тебе висит куча родных да друзей…ни к чему хорошему это не приведет. И, хотя повсюду меня осуждают (Верховный Совет Жрецов так и вообще назначил награду за мою голову, чем им остальные части тела не приглянулись…), в отдельных населенных пунктах пытались сжечь на костре, ошибочно приняв за ведьму, я лишь равнодушно пожимаю плечами и стараюсь по-тихому смыться. Издержки производства, считаю я. Если уж взялась истреблять нежить, подчас умело маскирующуюся под нормальных людей, будь готова к неприятностям, крупным или мелким.

Вот и сейчас меня немного задержало на пути в Орифламму в Ресте. Зайдя в местную таверну перекусить, я наметанным глазом мигом опознала в дородном пышноусом крестьянине, оживленно болтающем с друзьями неподалеку от двери, сквырь. Обычная нежить, промышляющая тем, что маскируется под человека, да так, что непрофессионал и не отличит. Живет в людских поселениях, окружает себя по возможности многочисленным народом и постепенно пьет у них жизненную силу, а истинный облик можно увидеть лишь после ее кончины. Предпочитает принимать наиболее привлекательный вид…как, к примеру, дочка хозяина, золотоволосая красавица, на секунду заглянувшая в таверну. Надо же, Ресте «повезло» в плане сквырей вдвойне…Вот и пришлось задержаться ненадолго. Конечно, никто не оценит моего истинно гуманистического деяния, и по красавице и ее отцу будут скорбеть долгие годы, а поклонники девушки даже не заметят взаимосвязи между ее исчезновением и прекратившими мучить их физической слабостью и непрерывными головными болями вкупе с постоянным разражением, вызванным непонятно чем. Обычно жертвы сквырей протягивают максимум лет пять…но это уже детали, на которые времени нет.

Я надвинула капюшон своего черного кожаного плаща поглубже, вскочила на кобылу и пустила ее размашистой рысью, стремясь скрыться из окрестностей деревни прежде, чем девушки с отцом (последний уже примерно час лежал с перерезанной глоткой в подвале собственного дома) хватятся. И, без сомнения, спишут всю вину на проезжающую «ведьму, черную, аки ночь злая». Да, что поделаешь, черный цвет — самый удобный для маскировки, а уж если я уродилась с черными, как смоль, прямыми волосами да глазами цвета зимней ночи, сам Верховный Бог приказал заниматься подобными делами. Один мой…приятель, смеясь, сравнил меня с вороной как-то раз. Что ж, птица полезная, санитар леса все-таки. В этом мы с ней тоже похожи…

* * *

Каменистая дорога вилась меж полей, петляя между живописными рощицами и уходя к сереющей на горизонте гряде Могильных гор. Я глянула на солнце, досадливо цокнула языком и хлестнула лошадь, переведя ту на галоп. В Орифламме очередной клиент назначил мне встречу, и я не хочу опаздывать: не в моих это правилах, да и не пристало к лицу опытной наемнице примчаться с высунутым языком и, запинаясь, проблеять нечто вроде «Извините, припозднилась, больше такого не повторится». Конечно, клиент всегда прав, как гласит негласный кодекс наемников, но и с тебя тоже требуется держать лицо.

Почему-то большинство моих заказчиков наивно полагали, что такой мрачной и угрюмой особе, как я, самое время выходить на улицу ночью. И наперебой назначали встречи в полночь, да еще на кладбище. Я тактично молчала, не вдаваясь в подробности по поводу специфики моей работы и необходимости ей соответствовать, не впадая в крайности. Сегодняшний мой клиент оказался либо оригиналом, либо просто нормальным человеком: встреча была назначена в пять часов вечера пополудни в трактире «Смоляной бычок». Самое то место, если учесть, что туда не пускают ни королевских соглядатаев, ни храмовых шпионов. Уж как хозяин «Бычка» таковых вычисляет, для меня загадка, но факт остается фактом. Нас с ним связывает некое подобие дружбы: со своей стороны, бывая в Орифламме, я обязательно наведываюсь в трактир, исследуя его на предмет мелкой нечисти, отравляющей жизнь; в свою очередь, хозяин предоставляет мне неограниченный кредит на ночлег и еду.

До города я добралась быстро; не останавливаясь, прогалопировала по улицам, распугивая прохожих, которые так и шарахались в разные сторон, вжимаясь в стены домов. И почему люди так боятся таинственных личностей на конях и без, наглухо замотанных в черные плащи? Непонятно.

А вот и «Смоляной бычок». Я натянула поводья, останавливая кобылу, спрыгнула на землю и, привязав лошадь к коновязи, толкнула рассохшуюся дверь с облупившейся от древности краской. Внутри было довольно чисто, без главного атрибутов подобного рода заведений: бесчисленного количества пьяниц, валяющихся там и сям на грязном заплеванном полу и пышных блондинок-подавальщиц, беспрестанно хихикающих и недвусмысленно давая понять, почему на них так мало одежды. Дощатые половые доски, отполированные до блеска посетителями, были начисто вымыты, а подавальщиком служил одинокий угрюмый гном, он же хозяин трактира. Стоило мне показаться на пороге, как он поднял голову от протираемого стакана и, заметно просветлев лицом, махнул мне:

— Привет, Тайра. Снова в наши края?

— Алим, — укоризненно покачала я головой, — ну сколько раз говорить, что я не люблю, когда меня называют настоящим именем.

— Прости, Волчица, — кротко понурил он голову, — склероз проклятый замучил. Что будешь заказывать?

Я усмехнулась: гномы отличаются редкостной памятью, и обычные человеческие недуги их не берут.

— Пока ничего. Скажи-ка мне, Алим, — проникновенно спросила я, понизив голос до шепота, — меня тут никто не спрашивал?

Гном понимающе подмигнул мне и сухо-официальным тоном доложил, указывая за мою спину:

— Вон, видишь господина у окна? Он тут уже минут 15 сидит, все тебя ждет.

Я обернулась. Действительно, сидит: полный, с добродушным мясистым лицом в обрамлении окладистой черной бороды. Судя по узорчатому камзолу, накинутому поверх однотонной ярко-малиновой шелковой рубашки, какие сейчас очень модны в Алдарии,(их начали завозить эльфийские торговцы совсем недавно), купец во втором поколении, весьма удачен в торговле…месячный доход примерно 500 дариев, прикинула я, разглядывая массивную золотую цепь, плотно обхватывающую шею толщиной с мою ногу. Невыразительные маленькие глаза маслено поблескивают, однако взирают на мир с некоторой долей наивности.

Решив, что хватит разглядывать потенциального клиента, я решительно направилась к нему. Он заметил мое приближение и, слегка помешкав, вскочил, протянув мне пухлую руку:

— Волчица, я так полагаю?

— Вы правильно полагаете, — сухо кивнула я, отвечая на рукопожатие и без приглашения садясь за столик. Купец подумал и грузно опустился на свой стул, жалобно скрипнувший под его весом, в свою очередь, внимательно разглядывая меня. Я терпеливо выжидала, пока он начнет разговор. Спешить в моем деле нельзя, всегда лучше потерпеть лишнюю минуту.

Что он мог во мне особенного увидеть? Ничего. Прямые смолянисто-черные волосы до середины спины, черный кожаный плащ, накинутый поверх вишнево-бордовой атласной безрукавки с металлическими заклепками, кожаные штаны, заправленные в высокие сапоги. Лицо, на мой критический взгляд, достаточно миловидное, но ничем не выдающееся кроме остро очерченных скул, с отпечатком профессиональной резкости; угрюмо сведенные к переносице черные брови стремительно уходили вверх наподобие крыльев птицы; довершали мой вампироподобный портрет слегка раскосые черные глаза и строго поджатые губы.

— Приступим к делу, — наконец нарушила я затянувшееся молчание, — итак, у вас ко мне заказ…

— Да, — спохватился купец, — долго я вас искал, спасибо, друзья надоумили…

— Можно поинтересоваться, кто? — тактично перебила я его и пояснила, — не подумайте ничего такого, просто хочется иметь дело с проверенными людьми, а пришедшие просто так, уж извините, вызывают лишние подозрения. Так кто меня рекомендовал?

— Айрес, — слегка сбитый с толку моим деловым тоном, сказал собеседник, — вы ему давеча летом помогли, тещу его покойную упокоили, простите боги, окончательно.

Я удовлетворенно кивнула, мысленно расхохотавшись. Как же, помню, помню тещу-упыря, каждую ночь являвшуюся под окошко к нежно любимому зятю и замогильным голосом предлагая напечь пирожков. Велико же было ее удивление, когда предлагаемыми с завидной регулярностью пирожками заинтересовался не зять, а я…

— теперь все ясно, — я позволила своим губам дрогнуть в подобии улыбки: выражать эмоции при заказчике — не мой стиль, — продолжайте, пожалуйста.

— Живу я недалече, — пустился в разъяснения купец, — в пригороде орифламмском, хозяйство у меня большое, жена, дети да прислуга. Живем мы, не скрою, в достатке…

— Чем торгуете? — невинно поинтересовалась я.

— Хлебом да платками вязанными, ручной работы, женка моя рукодельница, на досуге балуется, и дочкам премудрость передает, — охотно пояснил он с некоторым удивлением в тоне. Не дождавшись от меня реакции, купец продолжил:

— И вот, значит, завелся у нас гость непрошеный. Великий урон складам нашим да амбарам нанес, каждую ночь палы пускает…

— Поджигает? — неподдельно удивилась я, — вы уверены, что это по моей части? Я с недобросовестной конкуренцией не работаю…