— Славно, а моя рука тебе зачем?
— Ээээ… Ой! — я отпустила его руку, теперь мне были понятны ощущения в том нереальном сне.
— А у тебя не слабая хватка, — сказал Андрей, потирая руку, на ней остались следы пяти моих коготков.
— И такое имеется, гордо произнесла я. Посмотрев на аккуратную перевязку и немного повертевшись на месте, я поняла, что боль это не сняло, но стало как-то терпимей. — Сойдет!
— Даже «спасибо» не скажешь? — пробурчал парень.
— Всегда пожалуйста! — радостно провозгласила я, накидывая рубашку.
Вдверном проеме я обернулась и посмотрела на Андрея, человека, из-за которого вся моя жизнь пошла наперекосяк. Как он не появится, со мной обязательно случается что-то не хорошее. И какого(вырезано цензурой), он приперся ко мне? Совесть замучила? Вряд ли… И почему рядом с ним у меня появляются эти дурацкие сны? И что они значат? Столько вопросов и ни единого ответа.
— Что стоим, кого ждем? — я и не заметила, как он оказался рядом со мной.
— Ты готовить собирался, — вежливо(!) напомнила я.
— Нет, не собирался, — в том же тоне ответил он. — Ты меня заставила!
— Я? — я состроила наиневиннещую физиономию. — Понятия не имею о чем ты!
— Да? — Андрей наконец понял, что меня ему не переспорить и направился на кухню. — Тогда не критиковать как я готовлю.
— Размечталсяаааа…
— В коем то веке в жизни голодного студента наступает время, когда он не является голодным, это есть хорошо! — проговорила я, похлопывая себя по заметно округлившемуся животику. — Мярф!
— Так что, ты меня прощаешь? — спросил меня Андрей, оценивающим взглядом окинув мою обожравшуюся персону.
— Да хрен с тобой, золотая рыбка, прощаю, — я сделала жест благословения. — Иди, сын мой, этот грех с тебя снят.
— Я рад, — в этой короткой фразе было столько иронии, но я сделала вид, что не заметила этого.
— Через каких-то пять минут вы сможете покинуть сие место пребывания особо вредных девиц, — усмехнулась я, глядя на настенные часы.
— У тебя совесть есть? — поинтересовался мой оппонент.
— А что это такое? — я состроила обоятельную мордашку и нависла над Андреем. — Расскажи-расскажи!!!
— Тьфу, ты серьезной быть можешь? — он поднял взгляд к потолку.
— Могу, — я поправила несуществующие очки. — Вы хотите поговорить об этом?
— Вот уж нет! — Андрей отмахнулся от меня как от прокаженной, я же нагло усмехнулась.
— От столь долгого срока заточения в логове черной ведьмы, — пафосно продекламировала я. — Вас спасает мыльная опера, которая вот-вот начнется… — из-за двери послышался топот как минимум десятка пар ног и звук от практически одновременно захлопнувшихся дверей. Самое интересное, что все двери были на разных этажах(!). — Поздравляю вас!!!
— Ну что ж, счастливо, — Андрей накинул куртку, одел ботинки и вышел из моей квартиры, что то насвистывая себе под нос.
Целую неделю я изнывала от нечегонеделания! Ребра лечила и рылась в газетах в поисках работы. Почему все работодатели так злобно шипят в трубку на студентов-очников, а когда узнают, что я еще и на актрису учусь, то ответом становятся не навязчивые гудки??? Обидно! Деньги подходят к концу, а до степухи еще неделя… а впереди зачеты и зимняя сессия. Жизнь не перестает радовать меня своими поворотами! Такое чувство, что меня по жизни ведет не полосатая зебра белых и черных полос, а желтоглазая пантера… безнадега.
Когда я все же соизволила появиться в универе, меня сразу отправили на репетицию, до премьеры спектакля оставалось две недели, всех участников освободили от занятий и в данный момент третировали на сцене, без перерывов гоняя по площадке.
Декан даже не заикнулся о пропущенных мною наиважнейших лекций, извинился не понятно за что и смылся с территории студенческого театра.
— Лина, твой выход!!! Что-о-о-о?! И это походка богини??? Не придуривайся! Ты что, решила прибить все свое воинство? Тогда Арес победит в этой войне! Держи меч над головой! ДЕРЖИ, а не размахивай!!!! Воинство, хватит ржать, заткнулись и потопали на вражью армию… Я не понял, а где битва?!.. Думаете «стенка-на-стенку» это любимый вид борьбы у греков? Ребята, вы страной ошиблись. Мечами машите!!! Да не ты Лина, будь серьезней и перестань показывать Аресу не приличные жесты, он ведь обижается… Так, прекратить балаган! Вы что решили свести зрителей с ума? Арес заткнись, ты должен лишь страшно смеяться над полем брани. Артемида, да ты Лина, твой указующий, заметь не НАКАЗУЮЩИЙ, а УКАЗУЮЩИЙ, меч должен указывать на Ареса, а не бить по головам своих же, благословить ты их так не сможешь, только последних мозгов лишаешь. Эй. А где Цербер? А вот ты где, нда-а-а…понятно почему выбрали именно тебя, ты на какой… одел кастет. Их тогда еще не придумали… Были говоришь? А вот и не было! Хватит смотреть всякую американскую чепуху, они нашу родную Атлантиду инопланетянами заселили!!! Какого черта тут ангел делает? Их в греческой мифологии не было! Кто ты? Купидон?! Вот и вали к своей богине любви… Кто это? Да вон на окне сидит, да она, да откуда мне знать кто ее выбирал, не твои проблемы…
Наш наставник рвет и мечет, а нам прикольно! Шальная студенческая душа требует своего — родного, а не греческого! Аресом в спектакле был мой давний недруг Пашка Кульков. С первого курса он обгонял меня во всем, зато теперь мы с ним на равных. Вот я и отрываюсь, в этом спектакле я его победю, да так победю, что мало не покажется.
— Все, перерыв, через пятнадцать минут репетиция сцены «Вознесение Артемиды и падение Ареса»…
Ой-ё-о-о-о! Не хочу возноситься! Порхать на тоненьком тросе, это еще то «удовольствие», нет, боязни высоты у меня не было, просто трос держали два раздолбая, которым я бы и чугун нести не доверила. Я раненная, не хочу-у-у-у-у!
— Надевай, — мне подали сложную систему креплений на мое бренное тело. Множество крючочков и ремешков ввели меня в ступор, но вовремя появившиеся Вовка с Митькой, размотали меня и закрепили все правильно.
— Лина, вперед на лестницу! — рука наставника указала на высоченную лестницу, спрятанную за антуражной колонной. Я, кряхтя и тихо матерясь, поднялась на «возвышение» и глянула вниз, метров пять будет, если не больше. Сглотнув, я подождала пока мне будет дан сигнал. Прыгая, я заметила в дверях Андрея… блин… плохой знак. И точно, эти идиоты плохо натянули трос и я со всего размаху шмякнулась на деревянное покрытие сцены и, проломив его, полетела дальше, мое искалеченное сознание решило пропустить такой роковой момент…
Свободное падение в темноту… Вокруг блеск сотни метательных клинков. Острая сталь, боль и ветер… Я уворачиваюсь, извиваюсь, но от них не скрыться. Когда-то белые перья, окрасились алой кровью. Пух мешает дышать, да и дышать уже не хочется…
Клинки рассыпаются в прах, но мне уже все равно… я падаю на ледяную поверхность камня. Боль кипящей рекой разливается по всему телу… глаза смотрят в небо… Почему я еще жива? Не надолго. Сверху летят огромные куски камня. Обвал.
Камни скатились со сверкающего золотом купола возникшего надо мной. Я, преодолевая боль, повернула голову к источнику света. Он стоял рядом со мной, это его белоснежные крылья испускали золотистый свет, волосы его развивались, льняными прядями касаясь воротника белой рубашки, руки сжимали меч, прозрачный словно льдинка, тонкий и сияющий. Напротив него застыл его двойник, сжимая в ЛЕВОЙ руке точно такой же меч, его ледяные глаза сверкали от ярости.
Мечи столкнулись, хрустальным звоном отдавалось каждое их столкновение, ни один удар не мог достичь цели. Каждый выпад был стремительным и необыкновенно прекрасным.
Золотой свет засиял ярче и один из мечей разломился с тонким треском…
Моя рука задела стоящие на тумбочке склянки и они с тихим звоном упали на пол… Стоп! Какая тумбочка? Что за склянки? И почему я лежу на незнакомой кровати в неизвестной квартире?
Все тело ломит, ребра ноют, а голова трещит и кружиться… Что со мной случилось, я не помнила, пока не открылась дверь и не вошел Андрей. Тут я вспомнила все вплоть до падения.
— Где я? — задала я мучивший меня вопрос.
— У меня, — как ни в чем не бывало ответил он.
— А что я здесь делаю?
— Лежишь, — пояснил этот наглый тип.
— А почему я лежу именно здесь? — я начинала злиться.
— Не на коврик же тебя ложить… — увиливал он от ответа.
— А почему в ТВОЕЙ квартире? — взъерипенилась я.
— В больнице мест не было, в твою квартиру мы вломиться не могли, пришлось мне везти тебя к себе. — пояснил он.