— Она представляла для нас угрозу. — Эльф посмотрел на меня ясными, чистыми глазами. — Но теперь все в прошлом.
— Тогда… Мелкая… — Я в нерешительности присел на колени рядом с ней.
— Иди уже. — Девочка тряхнула головой. — Иди. Не о чем не беспокойся. Иди.
— В самом деле. Пора. — Мой брат помог мне встать. Ловко взял меня под локоть и потащил в светящуюся воронку портала, только что открытую. В нее вошли уже почти все Святые вместе с Дарой, и Падшие. Остались только Стражи.
— Пойдем. — Брат шагнул в воронку портала.
— Сейчас! — Я оглянулся назад, в последний раз посмотреть на мелкую.
Арэй, нырнувший в портал, не успел меня ни остановить, ни утащить с собой… Да и я уже ничего не успел сделать…
Сразу четыре стрелы вонзились в сердце девочки. Нади вздрогнула, непонимающе опустила глаза… И упала на землю.
— Нет!!!! — Вырвался крик из груди. — Нет!!!!!!
Кинжал сам собой оказался в руке. Уже ничего не соображая, я быстрее молнии очутился возле Стражей. Одно движение и мой кинжал взвился вверх, перерезав горло одному из них. Потом второму. Третьему… Стражи даже не успевали понять, откуда пришла их смерть.
Я убивал… Моя одежда покрылась бурыми пятнами, во рту был противный железный привкус крови. Нет, не чужой, моей — я прокусил себе губу. Я не мог остановиться. Да и не хотел! Не хотел! Единственное, чего я желал сделать им больно. Так же больно, как они сделали мне…
В очередной раз занеся кинжал, я вдруг чуть не споткнулся обо что-то. Опустил глаза…
Нади лежала, раскинув руки словно крылья. В ее волосах запутались красные капельки брусники, а на губах играла улыбка. Удивительные золотисто — карие глаза спокойно и ясно смотрели на небо. Можно было подумать, что она просто прилегла отдохнуть и посмотреть на облака… Не выдержав, я упал рядом в ней на колени, отбросив в сторону кинжал. Хотелось плакать, но почему-то слезы не текли.
«Мне все равно, умру я или нет. Для меня жизнь — всего лишь сон. А смерть время проснуться… Наверное, я даже хочу умереть… Может, тогда я вернусь обратно, домой? К родителям?»
— Ну что же… — Тихо проговорил я. — С добрым утром тебя, мелкая. — Протянув руку, я закрыл ей глаза. Даже не замечая, как нагрелся медальон под одеждой. Не секунду голова закружилась…
— Брат… — Рядом со мной невесть как оказался Арэй. — Это недоразумение… Я все объясню… Ты…
— Все в порядке. — Я поднялся, улыбнувшись ему. — Все в порядке. Пойдем. — И первый шагнул в сторону портала. Уже сделав свой выбор.
В огромном Храме было тесно от народа. В центральном зале стояли два ряда скамей. Правый ряд был занят Темными. Там сидели в основном вампиры, оборотни, несколько химеров, люди, дварфы. Слева же были Светлые. Эльфы, сильфы, люди, конечно же, и гномы. Я и Дара сидели на центральном помосте и ожидали начала церемонии.
Наемница просто светилась от счастья. Я был просто уверен, что она тоже ощущает необыкновенную силу, просто струящуюся внутри. Чистую, прозрачную. Я не стал ее рассказывать, что тот обряд, проведенный над ней, «пробуждение Ключа» — липа. Что силу эту она получила от Нади. От Хранителя Ключа. После ее смерти… Еще одно условие, для активации Ключей, о котором нам забыли сообщить…
Наконец где-то в вышине прозвенел невидимый колокол. В зале тут же повисла тишина. Дара собралась, постаралась сделать торжественно лицо. Хотя все и так было ясно. И я, и она уже давно все решили. Я отыскал глазами свою матушку. Помахал ей.
— Итак. — Старый Священник, подслеповато щурясь, всматривался в мелкую вязь букв в пожелтевшем фолианте. — Сегодня двум достойнейшим предстоит сделать выбор. От этого выбора зависит не только их судьба, но и жизнь мира. Права выбора стороны предоставляется господину Райену.
Я поднялся, улыбаясь. Свой выбор я уже сделал. Мельком посмотрел на брата и на матушку, которая вытирала платочком слезы умиления, гордо выпрямился.
— Господа Святые. — Поклон в левую сторону. — Господа Падшие. — Поклон вправо. Ну что же… Выбор стороны за мной. Я глубоко вдохнул. А потом со всем чувством и выражением, на которое только способен, произнес: — А не пошли бы вы все куда-нибудь… далеко?
В гробовой тишине я спустился с мраморного помоста. Прошел мимо Святых. Выправленных, словно тетива в их луках. И таких же смертельных, готовых убить всякого, кто станет на пути Света. Не знающие жалости.
Прошел мимо Падших. Забывших обо всем, кроме собственного тщеславия. Погрязших в интригах. Способных на любую подлость.
Тихо открыл дверь. Так же тихо ее закрыл. Вот и все. Если там можно было еще весело рассмеяться, сказать, что это все шутка… То теперь назад нет пути.
Светлые и Темные. Такие разные. Но так одинаково уверившиеся в своем всесилии. В возможности вершить чужие судьбы. Играющие людьми, словно шахматными фигурками. Я усмехнулся. А тут одна пешка показала зубы, послала всех и спрыгнула с шахматной доски.
Но я не стану жалеть о сделанном. Это мой выбор. Правильный ли он? Не знаю. Время покажет.
Я вышел на улицу, подставляя лицо только что начавшемуся дождю. В любом случае, мне его не простят. Нащупав под одеждой медальон, я крепко сжал его и улыбнулся. Надеюсь, его мне не простят.
Струны дрожат, пальцы по грифу
Носятся, в поисках стройного лада,
Льется легато, бьется о рифы
Статных аккордов мажорного ряда.
Скрыт исполнитель созвучным единством
Со сладкогласной гитарой своею.
Сердце пространной волною кружится,
Нотного танго гимнов Орфея.
Импровизация, ветер, свобода,
В перстах искусника будят восторг,
Слух затаив перезвоном гармоний,
Сея молвою придатки, как бог.
Где-то там, в вышине, спрятанный за облаками и освященный тысячью солнечных лучей, плывет серебряный замок. В его продуваемых всеми ветрами залах царит тишина и покой.
Лишь раз в год замок наполняют музыка и звонкий смех, возвращается хозяйка Жизнь. Она скользит между танцующих пар, приглашенных на праздник, согревая всех своей лучезарной улыбкой. На ее празднике не место обычным смертным. В отдалении от всех сидит девушка, чья тонкая фигурка укутана в нелепый с виду плащ, но она прекрасным голосом рассказывает гостям легенды и поет свои иногда грустные песни. Лицо менестреля скрыто серебряной полумаской, оставляя открытыми только губы, подведенные алой помадой.
Золотые волосы Жизни ловят лучики солнца, ее изящная фигура плетет нить танца, необычного и завораживающего. Не редко взрывы звонкого смеха заглушают музыку менестреля. Тонкие пальцы скользят по струнам все тише и тише, гости ушли и они остались вдвоем.
— Сестра, — Жизнь обнимет менестреля, пряча светлое лицо в черных как смоль волосах. — Спасибо тебе. Но почему ты никогда не открываешь свое лицо, здесь тебе нечего бояться своего дара, ты никому не принесешь вреда…
— Привычка, Ева, да и не думаю, что твои гости будут рады увидеть меня на празднике Жизни, — девушка отстранилась от сестры и грустно улыбнувшись, взмахнула рукой, обтянутой перчаткой и исчезла вихре серебряных звезд.
И вновь гитара запела свою песнь в унисон с прекрасным голосом девушки менестреля, обычная таверна затихла, каждый вслушивался в мелодию, дарующую им незабываемые эмоции, которым не было объяснения. Когда в придорожную таверну ворвалась банда разбойников, музыка заиграла громче, сливаясь со звуками боя в потрясающую мелодию битвы, заставляя сражавшихся не думать о себе, только нападать или защищать. Звон клинков, стук ломаемой мебели, стоны и крики, рычание и злость, все затихло, а менестрель все так же сидела на возвышении, незамеченная ни одним из сражавшихся и плела грустную мелодию, с каждой секундой становящуюся все тише и тише. Последняя нота и фигура менестреля исчезает, уводя за собой серые тени погибших, всех кто сражался в тусклой зале таверны…
— С возвращением госпожа, — слуга склоняется в поклоне перед девушкой в черном костюме, он принимает из ее рук гитару и, пятясь, исчезает в темном коридоре замка.
Девушка устало скидывает маску с лица и громоздкое зеркало отражает бледное лицо неземной красоты, черные глаза блестят, будто звездное небо нашло в них свой приют, длинные ресницы бросают тень на бледные щеки, а четко очерченные губы сжимаются в упрямой усмешке.