Вскинув руку, Барс выстрелил. Звякнула гильза, ударяясь об пол. И за ней глухо ударилось тело. Тело с татуировкой снежного барса на левой щеке…
Нечто черное и клубящееся взметнулось вверх. Затем медленно вернувшись, коснулось Эхо и унеслось назад. Тело сталкера выгнулось дугой. Он судорожно вздохнул и открыл глаза.
Ох как же это больно! Я замер. Надо мной склонилась Анна. Из ее глаз текли слезы, промывая чистые дорожки на покрытом грязью лице. Я поднес руки к груди и посмотрел на оружие Барса. Это подарок мне. Подарок Зоны. И как маленькое дополнение — жизнь.
Жизнь. Она чарующа. Она прекрасна. Как приятно ощущать ее аромат. Жить так, чтоб чувствовать ее вкус. Но иногда ты понимаешь, что несмотря на всю красоту, на весь шарм, кому-то она нужнее. И Ты без раздумий отдаешь ее за того человека. Который, возможно, гораздо менее достоин Ее. Но ты не судишь. Это твой шаг. Твое решение. Ведь многое зависит от тебя. И именно тогда ты понимаешь, в чем величие человека. И это даже не в банальном самопожертвовании, ведь существуют тысячи людей, которые пойдут на смерть. Но когда ты осознаешь себя и с полной ясностью решаешь идти до конца — вот тогда ты становишься человеком.
Зона подарила своим жителям дорогой подарок. Сильнейший выброс нарушил кордоны военных, позволив желающим выбраться в тот мир. Исчезло некоторые ужасные аномалии. Появились новые артефакты. Теперь каждый, кто жил здесь знал, что Зона поможет, когда надо. И случалось, монстр вцеплялся в глотку монстра, защищая одинокого сталкера. Слепые псы приносили в лагерь тяжелораненых. Иногда аномалии безболезненно выпускали из своих смертельных объятий уставших путников. Но идиллия не воцарилась. Все та же смерть вокруг, подстерегающая везде. Все тот же страх испытываемый людьми. Но теперь каждый знал, на что он идет. Появилось место, где «каждый стоит столько, сколько стоит он сам». Здесь нет политиков. Нет денежных махинаций. Это кусочек земли, который люди «оттуда» с ужасом называют Ад. Но он все так же манит тех, кому так не спокойно на душе.
— Привет Эхо. Как дела? Слышал из похода вернулись! А видел какой выброс был? Но сейчас вроде наладилось. Да и нет такого давления. — Монотонно бубнил Хобот.
— Нормально все. Слушай — а ты делаешь татуировки? — Спросил я. Увидев кивок бармена задумался.
— Тогда выбей мне снежного барса на левой щеке — сказал я задумчиво, а мои руки непроизвольно погладили рукояти клинков…
— Ну! Быстро поставил на место! — рявкнула я, впрочем, не надеясь на успех, но меня действительно отпустили, а пока я пыталась прийти в себя, нечто отступило от меня на шаг и замерло в ожидании… нечто большое, лохматое… и вонючее!
Не, в принципе, этого и следовало ожидать, ничем хорошим мой сумасшедший забег завершиться не мог. И все из-за весьма скудной трапезы, моего пустого желудка и моего скорого на расправу характера…
Я осторожно шагнула назад, чудище вздрогнуло, но кидаться на меня не стало — и то хлеб! Быстро наглея, я потрясла своим костлявым кулачищем в предполагаемую морду вонючки и попыталась осмотреться. Ничего сверх ожидаемого на глаза не попалось. Темная берлога, пахнет сыростью, мокрой шерстью и гнилью. Освещение оставляло желать лучшего, но это, наверное, и хорошо, я вовсе не горела желанием рассмотреть хозяина берлоги в подробностях, не трогал и ладно! Главное было решить, что делать дальше и словно в унисон я услышала свою погоню. Не успела пикнуть, как вонючая туша уже загребла меня куда-то за спину, отчего я, девушка вообще-то выносливая, едва не задохнулась. Однако… у меня появился защитник!
А как неплохо начинался день. Погодка ясная, дождя не предвидится — шагай себе!
Город, из которого я уносила ноги, уже скрылся за горизонтом и никто меня не преследовал. Ничего, когда-нибудь этот хлыщ получит все что заслуживает, ну сверх того, на что я сподобилась! Я в этом уверена, хоть вряд ли увижу его полное падение своими глазами! Ну, его, подумаешь, выжил меня из города, ха, я девушка шустрая, везде смогу устроится. Мм… девушка — на словах сказать легко, а на деле? Запоздалое отрочество как-то чересчур неожиданно сменилось на это, ептыть-перептыть, созревание. Гордость каждой девушки вылупилась на моем тощем теле самым бессовестно наглым образом! И как заметно! И привычная жизнь закончилась. Я знала, что когда-нибудь вырасту, и это произойдет, но так и не подготовилась к этому. Быть посыльным мне уже не светило, пришлось устраиваться сообразно возрасту и полу. Я может, вполне смогла бы подняться, работая помощницей у повара, но приметил же меня этот слюнявый торговец из лавки напротив! Нет бы, предложить руку и сердце честной девушке, на худой конец место постоянной возлюбленной — я бы еще подумала! Но это недоразумение решило получить удовольствие бесплатно и по принуждению — сколько крови из его носу натекло! Да и мужские обязанности ему долго не светит исполнять — я злорадно улыбнулась. Его вид стоил того, чтобы за мной гналась стража, я, оказывается, сама напала на него и побила ни за что…
Жаль бежать пришлось в спешке, схоронки свои очистить не успела, вот будет кому-нибудь счастье. Бесполезно жалеть о том, чего не поправить. Узелок на плече был легким, походка моя тоже и в животе моем было также легко, в смысле пусто. Ничего, где-нибудь в селении раздобуду съестного…
До первого поселения было рукой подать, когда я услышала жалобный скулеж и причитания. Я говорила, что любопытна? Ага, из-за этого, наверное, и помру, но… через пару шагов открылась уморительная картина. Старушка, еле душа в теле, тянула из кустарника крупного щенка неопределенно грязной масти. Тот жалобно скулил и упирался, запутался бедный в ветках и не мог выбраться. Странный щенок, между прочим, таких больших я еще не видела, но с другой стороны, к такой старушенции в охрану как раз. А то знаю я людей, норовят обидеть всех, кто слабее! По себе знаю! Главное чтобы песик успел возмужать, прежде чем бабульке понадобится помощь, однако я чего-то слишком увлеклась.
— Доброго утречка, уважаемая, дайте помогу!
Щенка освободила я быстро, немного потрепалась со смешной старушкой — та несла сущую околесицу. Прощалась с улыбкой, пусть она наболтала странностей, но меня по доброму называла «деточкой» и зла не желала.
Эх, была бы старушка не нищенкой, может, я разжилась бы едой, и со мной не случилось бы того, что я позволила обвести себя вокруг пальца!
Наверное, голод чересчур затуманил мой разум, иначе с чего я попалась как малолетка за пряник? Ну да, есть хотелось до одури… И фермер поначалу показался вполне приличным дядькой, ну бывают же чудеса в жизни, вот, добрый человек встретился! Только вот добрый человек за тарелку вчерашнего пустого супа и краюху тоже несвежего хлеба, захотел награды. В виде моего бренного тела! Вот, ептыть-перептыть, все забываю, что недавно наросло то, что перевело меня из подростка неопределенного пола в девушку с выразительными формами! Оно, конечно, для самолюбия приятно, но столько проблем! Красавицей меня может назвать только вот такой деревенщина, но я пока еще не настроена, зарабатывать своим телом хлеб насущный. Слов нет, когда-нибудь придется, но не за тарелку же супа!!! Поскольку росла я на улице, то за себя постоять умела, только пузанчик потянулся к моим проклюнувшимся достоинствам, как я быстро и уверенно пихнула по его причинному месту острой коленкой. Ну конечно он взвыл, а я, не будь дурой навострилась бежать, однако есть люди и побыстрей меня!
Вроде все работники фермера на поле гнулись, а не успел пузатый пикнуть, как они уже и в дверь выйти не дают. Закон улиц знаете? Если можешь, беги, а не судьба небитым быть, то стой насмерть! Улица слабаков не любит… Говорила же я, что росла на улицах славного города Дейна,[1] так что драться умела. Не так как благородные там или как в книжках умных пишут… Всего-то пятеро деревенских увальней! Со всей дури по голени первому, локтем в грудину второму, подножку прыгающему первому, по вис… ну по достоинству третьему и, не прекращая движения, коленку еще выше и в нос. Третьего можно не считать, первый хорошо приложился головой, вот второму добавить сцепленными руками по уху, вот и четвертый с пятым…прыгаю на пятого и зубами за нос, а ноги с ускорением в живот пятому. Все! Пара мгновений есть — пора бежать…
Ну, словно грыбз[2] постарался! Едва не опрокинула в дверях местного блюстителя порядка, момент упущен и меня втащили обратно…
Теперь фермер желал не только моего тела, я, оказывается, его батрачка, принадлежу ему с потрохами! И все это за тарелку пустого супа!!!
Пятеро работников просто мечтали остаться со мной наедине, так что с удовольствием поддакивали хозяину. Но поначалу представитель закона был настроен благодушно, поскольку привел с собою какого-то благородного чудика. Наверное, тому захотелось сельской экзотики. Видала я таких, в городе — мелочь, это тут, на пасторальном фоне неграмотного землепашества он выглядел шишкой на ровном месте. Бороденка тощая, топорщится грозно, мордочка остренькая, а глазки-то блудливые! Вот, ептыть-перептыть, порвал таки фермер мне платье мое! Два моих чуда, из-за которых меня уже хотели прижучить, теперь плотно завладели вниманием благородного… только вот зря…
— Какой забавный случай, мой дорогой друг, — проблеял вельможа, поблескивая маслеными глазками на мою грудь, — возможно, нам стоит поговорить с бедной девушкой… наедине!
На что бывший легионер[3] лихо подкрутил усы, явно подхвативший мысли своего гостя. Что ж, аристократ и бывший военный — пора расставаться с девственностью? Но додумать не успела, глупый благородный протянул ко мне ручонки, а я что, я на улице выросла, по рукам бью так, что в глазах темно становиться! Словом, привычка обломала все возможности выйти обесчещенной, но свободной… Бамс по руке, мужичка повело, и я подбавила, зря конечно, поскольку обладатель столь дивной бородки на ногах стоял нетвердо и при падении умудрился весьма звучно брякнуться головой… Мамочки!!!
Теперь вопрос не стоял о постели или о рабстве… теперь на кону была жизнь! Чик налево, чик направо, четыре сбоку, ваших нет! Пока все в шоке смотрели на распростершегося высокого гостя, я метнулась к выходу, не знаю, каким он раньше был воином, но сейчас я его запросто отпихнула с дороги и вырвалась на свободу! Главное, когда бежишь — не останавливаться. Так что на опешивших стражников я не потратила и мгновения. Я неслась как уличный кот, что умудрился спереть из-под носа у повара кусок мяса. Поймать меня всегда было трудно, но в Дейне мне помогали наизусть выученные узкие улочки, а здесь, на просторе сельской глуши, одна надежда, что преследователям надоест трясти свои животы ради одной дранной девки…
Надежда приказала долго жить. Видать сильно приложился знатный гость, если не насмерть, не дай Око![4] Погоня шла по пятам. Так долго я еще не бегала. Хотя трудно назвать бегом мои заячьи перебеги — местность незнакомая, в груди хрипит и свистит, ноги словно ватные, колени подгибаются. Но видать воля к жизни сильная — пытаюсь бежать. Уже и ночь к концу подошла, а я все слышу позади злобный топот. Я окончательно заблудилась. По лицу хлещут ветки, ноги спотыкаются об корни, неудобно бегать в лесу… В ЛЕСУ??? Вот, ептыть-перептыть, это как же меня угораздило! В страхе даже взбодрилась и огляделась — мамочки, и правда, лес! Густой. Темный. Дремууучий! Мама, которую в глаза не видела, что же делать? Я ж хотела по краю пробежаться, чего сунулась вглубь? Так, что я знаю об этом лесе?… Ну, это самое худшее для человека место, по крайней мере, такого обычного человека как я. Эх, была бы я магом, а еще лучше пробежала бы мимо… В Диком лесу[5] выжить шансы есть только у тех, кто на идет по Тропе,[6] а где тут тропа? С другой стороны, может это погоню остановит? Ага, щаззз — вон перекликаются, следы мои ищут. Так, бежим до последнего, чем клац[7] не шутит, авось выживу!..
Вот так я и попала к лохматому, громадному и вонючему. Правда я что-то не слышала раньше, что в Диком лесу есть скалы с пещерами.
Надежда, по словам ее почти тезки,[8] существо необязательное, но надоедливое, испаряться не думала, так что я все еще бежала, когда мягкий настил палой листвы, гнилых сучьев и влажной земли, сменился на камень. Особо размышлять времени не было. Силы на издыхании и потому мой выбор определился при виде пещер. Бегать больше не могу, а вот заныкаться в одной из пещер и довериться удаче — это может выгореть!
Я девушка ушлая и сообразительная, потому выбрала пещерку не первую, не крайнюю, но труднодоступную, если что камнями откидаюсь — вон их, сколько у входа лежит. Нет, поначалу в другую дыру залезть хотела, но Око охранило, я мимо и проскочила.
Почему охранило? Так ведь мой волосатый друг меня пока еще не съел, а вот преследователи мои полезли туда, куда я остереглась… Нет, я девушка опытная, многое видала, многое слыхала, знаю как бьют, знаю как кричат. Но от криков моих преследователей мое выносливое сознание едва не вышло прогуляться! Ели их там заживо что ли? Словно в ответ, услышала смачный чавк, теперь стал проявлять слабость уже мой желудок. Чес слово, я была рада волосатику, что заслонял собою то неведомое, что жрало несчастных, покусившихся на мою э… честь, свободу и жизнь!
Рада-то я рада, но вот задыхаться стала уже до синюшности. В глазах темнело, но ни чавков, ни воплей слышно уже не было, и я рискнула. Осторожно, на подгибающихся ногах (от страха?… от усталости?… от недостатка СВЕЖЕГО воздуха?) я, отпихивая с пути волосатые части тела моего вонючего друга, выбралась наружу. Ой, мамочки! Опознать то, что осталось от моих незадачливых преследователей никому бы не удалось. Я и не пыталась. Мой, как оказалось не такой уж и выносливый желудок потребовал убраться отсюда как можно скорее… Краем глаза я заметила движение… Страшно? ЖУТКО! Я не хотела осмыслять увиденное, я неслась прочь, позабыв о дрожащих ногах и бессонной ночи! Наверное, чудовище не наелось, поскольку позади меня слышалось равномерное буханье, от которого тряслась земля. Мама! Завел же грыбз в Дикий лес!!!
Страх — великолепный стимул, однако больше имеющегося не выдавишь. Ноги просто встали и отказались служить. Клац со всеми, тяжелей всего перебороть себя и повернуться навстречу опасности… Ептыть-перептыть, так это ж лохматый, эту вонь я запомнила на всю жизнь! Я выдохнула и шлепнулась на пятую точку — можно расслабиться — прямо сейчас никто не съест. Я отдыхивалась и присматривалась… Хорошо, что я не сразу разглядела его в пещерке, тут же Оку душу отдала бы. Девушка я умная и ушлая, университетов всяких не кончала, куртуазностям не обучена, но читать, писать худо-бедно умею, да и обсчитать себя не дам. Попадалась как-то умная книжка[9] с картинками — пришлось за нее добычей делиться, но зато по зверью дикому знания получила. Так вот… ну не было в той книжке такого вот лохматого! Там даже никем невиданные ренги[10] были нарисованы, а вот это чудо-юдо там даже не упоминалось! Хотя, да, быть в чем-то уверенным в отношении Дикого леса нельзя — Дикий лес величина непостоянная, чудовища здесь появляются на раз… ну не важно. Важно, что передо мной стоял огромный зверь с густой бурой шерстью точнее цвет не определишь из-за грязи, с мощными передними лапами и смешной мордой, если не считать недвусмысленно торчащих клыков. Да, я сказала — огромный? Нет. Громадный зверь! Я, плюс я и плюс еще половинка… ой, как хорошо, что он добрый, ведь он добрый? Только вот чего он за мной увязался…
Мне пока не хватает опыта, чтобы считать себя умудренной… но одно правило я знаю, наглость — второе счастье, народ зря не скажет. Пока дают — бери, бьют — беги, так что лохматый будет подопытным экземпляром. Мне пришлось хорошенько набрать в грудь воздуха — главное чтобы я на писк не сорвалась:
— Ну, чего вылупился? Приземляйся, давай, шея затекает на тебя смотреть, ну?!
Правда во время монолога я засомневалась, а если он человечьего языка не понимает, хотя отпустил ведь по требованию… короче, не может, научим! Дааа! Лохматое чудо послушно распласталось на земле и примирительно гукнуло. Живу! С таким ручным волосатиком мне никакие мужики не страшны! И могуч, и волосат, и вонюч — чего еще?
Как говориться хорошего помаленьку, не успела я насладиться своим ручным зверьком, как со стороны моего безумного бегства послышалось еще одно буханье… Мама! Мозги вскипели и выдали:
— Лохматик, фас! — и дрожащим пальчиком указала куда-то за его спину. Лохматик оказался на высоте и, шустро развернувшись, выдал такой рев, что кустарники у которых я приземлилась, мелко задрожав, потеряли всю листву. Я на какое-то время выпала из реальности. Вяло поковырялась в ухе, пару раз открыла и закрыла рот и вроде бы пришла в себя. Мой зверек поскакал навстречу преследователю, мне даже взгрустнулось — ну не верила я, что он выживет в этой схватке…
Когда я вынырнула из-под прикрытия леса к каменному плато, то едва не двинула себя по непутевой головушке — ну чем я могу помочь волосатику? Удивительно, но мое тело не слушалось моего разума, и я бесстрашно топала к своей чавкающей смерти.
Смотрела я частями, через растопыренные пальцы, храбрости увидеть картинку целиком не было. Мой меховой друг стоял над… змеей? Хм, змейка, да в ее пасть половину моего гиганта запросто залезет. Ой, а ведь мой зверь победил! Потом смотрю, а змейка шевельнулась.
— Бей ее давай, ну! — страх, что эта змея опомнится, и начнет меня кушать, заставил меня взять крайне высокие ноты. Мой воню… пахучий друг неуверенно оглянулся на меня и потыкал в змею когтем…
— Кто ж так бьет! Надо… — змейка открыла глазики и зашипела. Мне показалось, или действительно запахло дымом? Пока я приценивалась к своим ощущениям, змея обвила моего зверька, ох Око всевидящее, она же его придушит! Голос впервые отказал мне — вместо того, чтобы привычно рявкнуть, я лишь что-то невнятно просипела…
Ну, оставалось только бежать, жаль, конечно, такого ручного зверька у меня больше никогда не будет!
Уже вторые сутки я все бежала, спасая честь (смешно правда, какая честь у уличной девчонки?… а все же…), свободу, жизнь, а теперь рассудок. Мутило так, что только это и спасало от всепоглощающей сонливости. Очередной удар многострадального лба об очередной ствол очередного дерева заставил меня разрыдаться! А ведь поначалу вчера все складывалось совсем неплохо! Но погрузиться в воспоминания мне не дали. Позади что-то неслось за мною. Что-то? Даже не оборачиваясь, скажу, змеюка та сожрала моего грязненького пушистика, а меня на десерт решила куснуть! Ну, неужели во всем Диком лесу нет больше другой живности кроме меня?! Я попыталась продолжить бег, но мое измученное тело глухо ушло в сопротивление и даже скорая расправа уже не пугала, ладно, пусть кушают с головы. Быстрей подохну и меньше боли! Я разворачиваюсь…
Вот это ептыть-перептыть, новости! Меня догонял лохматый, вонючий и такой милый защитник! Я радостно заулыбалась, но сюрпризы не кончились. Лохматый уже остановился, а грохот за ним все еще имел место быть. Два удара и тишина. Мой выживший зверек сидел передо мною, словно ожидая приказаний, даже смешную морду склонил набок и по щенячьи высунул язык.
Я девушка смелая… была когда-то. Так что честно попыталась выглянуть за широкую спину моего… надо как-то его обозвать. Хотя чего ломать голову — пусть так и будет Лохматиком! Попыталась — наклонила голову, но зверек у меня был большой. Пришлось, кряхтя сделать несколько шагов в сторону, оказывается, и любопытство придает силенок. Вытянула шею и столкнулась с таким же любопытным взглядом. Полморды змеи скрывала мощная лапа Лохматика, а со второй половины за мной внимательно следил оранжевый глаз, разделенный молнией зрачка. Отпрянули мы одновременно и также одновременно выглянули снова.
Так… откуда здесь столько бесхозного и доброжелательного ко мне зверья? Змея меня не съела, Лохматика не съела, от преследователей спасла и за мной пошла. Вывод? Я — гордая владелица самого впечатляющего в мире зоопарка! Тут Лохматик на меня дыхнул. Мама! Надо их постирать — иначе отравлюсь от зловония.
Дикий лес опасен? ХА, не смешите меня. Меня здесь любят. Меня здесь слушают и даже понимают! Меня здесь защищают. Хотя змею я боюсь. Странный он (она?). У него даже лапы есть, я из-за его длинного змеиного тела этого сразу не увидела. А теперь думаю, а может это ящерица? В Диком лесу всякое может быть и ящерки мелкие вот такими чудовищами могут стать…
Но я отвлеклась. Моих защитников надо было помыть. Найти воду в лесу — что может быть проще: командую Лохматику — ищи воду и, пожалуйста, мы у речки. Правда, волосатик долго отказывался залезать в воду, пришлось прикрикнуть. Змейка-ящерка в воду полезла сама. Я тоже наивная решила освежиться. Хорошо реагирую быстро. В этой речке водились дикие рыбки, по пол меня самые мелкие. А зубы…