— О каких делах идет… шла, — поправилась, выдохнув дым, Мизель Гранжа, — речь?
— Это мне вы скажите.
Средство индивидуальной связи, изготовленное искусными мастерами Кланов, лежавшее на столе, пикнуло и заиграло переливчатой трелью. Мизель Гранжа потянулась к нему.
— Дайадан организовал одно сомнительное предприятие, открыв свое дело. Он был заворожен этой идеей. И попросил у меня денег. Построил фабрику по производству этого. — Она протянула ему очень изысканную тонкую пластину. Колдун взял ее в руки, рассматривая. Мизель тронула пальцем бок пластины и та раскрылась. — Организовал производство средств… я забыла как это называется… средств индивидуальной связи, и собственно их сбыт. Но потом что-то не заладилось. Компания по производству средств индивидуальной связи потерпела крах. Не знаю почему. Я в этом плохо ориентируюсь. Все дела на себя взвалил тогда Дайадан. Возможно, магам Покрова эта идея пришлась не по вкусу. А, возможно, эта идея пришлась не по вкусу потребителям. Они очень дорогие, — пояснила Мизель. — СЛП. — Взяла с его ладони средство легкодоступной связи. Пластина мигнула металлом. — И при помощи них, сказал Дайадан, можно связываться друг с другом… как вы уже поняли…
— Понял.
— Но этот СЛП пуст.
Колдун проверил его еще раз. Мизель потянула на себя покрывало и закуталась в простынях.
Анарки просидела с Марион всю последующую ночь. Квартира клерика ей нравилась.
— Не думаешь ли ты Марион, — проговорила она в воздух, — что он оставил ее нам. И ушел из-за нас… Даже не знаю…
«Как называлась эта гостиница?».
Ана попыталась припомнить.
«Взгляд Морганы» хран6ил сон Марион. Она спала как дитя.
Так ей казалось.
— Марион, — тихо позвала Анарки. — Марион, ты спишь… Ничего. Я хотела поговорить…
Марион казалось приоткрыла глаза, вздохнула. Еле слышно.
— Помнишь. Твои платья… Они остались там. У нас. Мы скоро туда пойдем. Когда ты выздоровеешь. Клерик заплатил за лечение… и за номер… Скоро ты поправишься… Марион, — Анарки провела пальцами по щеке сестры. Ее собственные, были холодны. Она поежилась. После синего кокаина, и еще какой-то дряни, которую она приобрела у того же торговца-кочевника. Там, за городом. На собачьих пустошах. На свалке. Анарки поежилась снова. Стряхнула с себя сон и усталость.
— Я рассказывала тебе, — прошептала она, — как нашла тебя? Нет? ну, так вот… слушай…
Ана придвинулась ближе.
— Мне бы хотелось, чтобы ты соблюдал приличия, Див.
— Да, Поль. Но…, -колдун приоткрыл рот.
— И никаких «но», — убедительно произнес священник.
Колдун нахмурился. В открытые двери консистории заплыл епископ. Уселся на стул.
— Мы с вами уже говорили…
— Да, ваше преосвященство, — достаточно убедительно проговорил колдун. — Хотелось бы знать через…, -священник пихнул его в бок локтем, — …через какие трудности вам, как человеку посвященному в дела судебные, пришлось пройти, чтобы взрастить во мне благопристойность и уважение к делу, которому мы преданы. Говоря «мы», ваше преосвященство, я имел дерзость и неосторожность… иметь в виду себя также.
— Разумеется, столь ничтожная ошибка, — весело заметил епископ, — не сказалась на вашем здоровье?
Колдун вздохнул. Священник нахмурился.
— Поль, — проговорил епископ. — Представьте нашему другу из Храма, то, что должно быть представлено.
Священник покопался в балахоне, порылся в рукавах, и раскрыл футлярчик, висевший все это время у него под сгибом локтя.
— Вот, — сказал епископ. — Это то, что мы нашли в ночь убийства Кастэльбаджака. Такое памятное событие не могло не оставить след в вашей памяти.
Колдун промолчал, потому что понятия не имел, что такое памятное событие могло оставить в его памяти хоть какой-либо след…
— В нашем городе такие события все же не редкость, — изменившимся тоном проговорил епископ.
— Что вы… что вам удалось найти?
— О, — подняв вверх палец, проговорил епископ. Перстень на его пальце мигнул золотой искрой. — Это на самом деле представляет для вас, как гостя Храма, достаточно большую…, -он глянул на Поля. Священник представлял собою саму статую справедливости северного квартала.
— Представляет для вас, — поправился епископ, — большую ценность…
— Большая ценность, — с удовольствием и придыханием, которого Ана раньше не замечала в своем голосе, проговорила Анарки. — Но, я не успела ее схватить… взять… ты меня слышишь… Она была такой… такой красной… такой красный… как же он называется?
Анарки задумалась, повертевшись в постели клерика.
— Гранат, — прошептала она, припомнив это из книжек, которые ей дал Сепсан. — Да, да… гранат… он… она…
Оса завертелась, перекувыркнулась через голову. Голова мужчины откинулась назад и он рухнул навзничь помешав второму достать нож. Первый он уже метнул. Второй метнуть он не успел.
Анарки видела как из футляра Кастэльбаджака вывалился камень. Он запрыгал по мостовой, заиграл в неправильном свете. Заблестел. Очень кроваво и тускло.
Оса дернула ее за руку. Нож просвистел возле ее виска. Анарки повалилась на камни. Мостовая прижалась к ее телу холодной и мокрой сыростью.
Нож в груди Кастэльбаджака отрывисто блеснул, и она увидела его раскрытый рот…
— Я говорю вам, — губернатор отвлекся на советника, — случившееся может привести город в смятение.
— Оно уже и так здесь, — коротко и настойчиво проговорил колдун.
— Что это было, — помотав головой, молвил советник.
Священник, серьезно нахмурившись, взглянул на епископа.
Оса плавно нажала на курок.
Прогремело.
Никто не упал. Никто не пошевелился. Единственный фонарь, освещавший небольшое пространство с еще незажженными фонарями рынка потух. Потом начался дождь.
Анарки помнила только разлетающиеся с угла дома листья книги. Или чего-то еще.