А затем Оса тихо, очень тихо взяла ее за руку. Кряхтанулу. Отчетливо. Над самым ее ухом.
— Пойдем, сестра… Кажется, в меня что-то попало.
Анарки подцепила на руку бандаж с убитого Осой. Уж очень он ей понравился.
— А потом, потом, Марион…
— Значит, это выпало из него… у него, — поправился советник.
— Да.
— Но я так понимаю. Тех, из кого это высыпалось, было двое, — проговорил колдун.
— Почему, — епископ взглянул на него.
— Так мне подсказывает… интуиция.
— Ты убила его, — проговорила еле слышно Анарки.
— Да.
— И того, кто нападал… тоже, — несмело проговорила она.
— Это… моя работа, — Оса замялась. Анарки увидела в ее спине звездочку. Прямо возле позвоночника.
— В тебя попали. Попало… это.
— Спасибо. А теперь дай мне это понюхать. И лизнуть эту дрянь… Шучу.
Оса понюхала звездочку, посмотрела ее на свет, попробовала лезвие на ощупь пальцем, кивнула. Что ей было видно из-под той маски, которую она носила, Анарки не могла взять в толк. Но Оса видела. И очень хорошо.
— Осторожно.
Анарки увернулась от столба. Маска на лице Осы прикрывала лишь часть лица, оставляя нижнюю часть открытой. Как тогда у нее в доме. Маска была с желтыми глазами. Продырявленные чем-то очень точным и острым, дыры, взирали на нее из-под обвислых лоскутков, стоявших торчком до схватки.
— Усики что ли?
— Усики, усики, — волоча за собой Анарки по направлению к Гуго, сверкнула Оса губами.
— Так ты мне не ответила…
— На что?
— Ты сказала что…
— Что?
— Я сказала, ты убила его…
— Кого?
— Кастэльбаджака.
— Вообще-то, если ты не заметила, его убила не я. А тот, кто в меня целился.
— Но там что-то произошло.
— Да, — Оса поежилась.
Анарки в первый и последний раз видела, как Оса испытывает страх. Или недовольство. Она толком не поняла.
— Но, что это было?
— Не знаю.
Оса втянула ее в ворота сопротивляющуюся.
— Нет, это было похоже на… на…
— Прикуси язык!
Гуго вальяжно переложил дубину с одного колена на другое. Оса быстро взглянула на него и нажала пальцем ему куда-то в шею, затем ее пальцы пробежались с ловкостью музыканта, и охранник взглянул им вслед своими заспанными, немного пьяными глазами. Поднялся и закрыл ворота.
— Как твое плечо, — спросила Анарки когда они зашли в их с Марион коморку.
Оса повалилась на груду барахла и расслабилась.
— Скоро у меня дела, — еле ворочая языком, проговорила Оса, достала что-то из своей одежды. Какой-то маленький кусочек кристалла (он переливался и блестел во тьме) зашитый прямо на ее бедре. Она положила его в свои красные напомаженные губы, раскусила, проглотила. Затем повертела головой, потрогала пальцами шею, пульс, проверила нос и затылок, согнула ногу. Кровь, сочившаяся из раны на спине, остановилась.
Анарки вытаращила глаза. Внимательно наблюдая за ее действиями. Оса вытащила откуда-то скомканный листок бумаги из тех, что разлетелись тогда сверху, с крыш. Анарки взяла его в руки. Строки расплывались, соединялись в причудливую вязь. Листок дрожал. Но не оттого, что у нее тряслись руки. Оса выдернула его, глянула одним отрывистым движением и отложила в сторону, туда же, где он лежал до этого.
— Это было похоже… похоже, — запинаясь проговорила Анарки. — На магию.
— Это и была, — вздохнула через зубы Оса. — Магия. Только она была… странной… Странной до невозможности. И я, кажется, еще убила кого-то, кого убить не должна была. — Оса осеклась. — Ка-аже-ется, — медленно проговорила она. — Между прочим, покажи-ка мне свои руки, сестра.
Анарки спрятала за спину руки, отшагнула назад.
— Где ты была в тот момент, когда я совершила пряжок. Знаешь, — опасная замедленность речи, столь не характерная для Осы, внушала Анарки ужас. Он нарастал от того, что она тогда нащупала звездочку, — и этот бандаж, который она сняла с трупа чувствовался на ней липкой кожей, — когда убили этого человека стилетом в глаз, — как это называется?
Анарки помотала головой.
— Сальто! Хреновое, блин! сальто.
Анарки не припоминала еще, чтобы Оса материлась. А она материлась. И много. Когда увидела ее правую руку.
— Я хотела…