— Там была магия. Магия! Там возле рынка. Она нарастала, а потом… ветер. Ветер, и…
Оса смахнула со своего костюма пару капель. Они дрожали на полу коморки Марион. Дрожали в свете газовой грелки. А потом то, что было Осой или то, чем была Оса, сказала:
— Их было семеро… Плюс… еще… один.
— Ты не можешь усидеть на месте, — весело спросил бард, когда они минули уже мост гранильщиков и пересекли пару улиц восточного квартала.
— Нет.
— В последний раз мне говорил Арундель, что ты остановился во «Взгляде Морганы».
— Куда мы направляемся, Гольди?
— В театр. Я приобрел билеты. Между прочим, у нее замечательный псевдоним. До ул’Лара. Это тебе не Икоку Гобуро, каким она пользовалась в Номмаре. Превосходная оперная дива. Она просто умница. Ты знаешь, я сам не любитель такого рода творчества. Но ее стоит послушать.
Колдун молча шагал, бард вырвался вперед, прихватил яблоко у торговца.
— Зимний сорт, — взревел торговец над самым ухом колдуна. — Берите! Самые зеленые, сочные, сладкие и невероятно крупные. Из самой Андоги.
— Откуда, — скривившись, переспросил колдун.
— Ты ничего не понимаешь в красоте, Див. Даже яблок не замечаешь. Одни названия переспрашиваешь. Только представь, какие концерты может устроить темный эльф.
— Даже не знаю. И представлять не представляю.
Бард улыбнулся.
— Не благодарный ты слушатель.
— И представлять не хочу, — добавил колдун.
— Из Андоги, — сунув яблоко под нос колдуну, пробурчал торговец.
Ночь спускалась на рынок, укрывала дома, часовни, купола соборов Сан-Доминико и Сан-Франческо, театр в восточном квартале.
Дама обмахнулась рядом с ним веером. Кто-то кашлянул. Очень отчетливо в наступившей тишине.
Музыка, которую он слышал, играли скрипки. Потом в них вплеталась мелодия. Мелодия перебивалась тонкими ладами гитарных переливов. И еле слышно пел голос. И вновь что-то очень далекое, из глубин прошлого всплывало в его памяти. Див помял перчатку из лайки.
Битва. Она представлялась ему отчетливо.
Бард помахал перед носом колдуна программкой.
— Иди ты к черту, Гольди.
— Эта история… Правда, она поет замечательно. О войне. Между Севером и Югом.
— Правда.
Бард тоже заслушался. Засмотрелся. Вывернул из кармана зимний сорт андоговского яблока.
В тишину и музыку вплетался треск и чавканье благодарной публики.
— На каком языке она пела, — проговорил колдун, минуя с бардом очередной проулок.
— На Наритай’я. Это очень древний диалект темных эльфов, — со знанием дела проговорил бард. — А как она пела…
Колдун припомнил гущу толпы. Толкающихся и проходящих в створки дверей людей. Припомнил Джули Бэл, прихватившую его за руку.
— Мне бы хотелось поговорить с вами, дорогой.
Толпа смела ее, и он как-то упустил это происшествие из виду. Память его была занята Икоку Гобуро и До ул’Ларой в одном лице. Лицо ее было скрыто тьмой на сцене большого театра Брэйврока. Фигурка казалась ему похожей на фигурку Бэл. Но она была скрыта просторным нарядом. Из всего, он запомнил лишь глаза. Широкие и раскосые. И зубы. Зубы были достаточно острыми и совершенно дисгармонировали с макияжем, когда на ее лицо упал свет. Он также увидел ее небольшие ушки. Ушки Икоку Гобуро были достаточно аккуратными.
«Они, что, у нее не острые, спросил тогда бард».
«Нет, ответил колдун».
— А я думал, ты хреново видешь, — разочарованно улыбнулся Иргольд.
— Мне бы хотелось кое-что уточнить.
— Что, — прикрывшись муаром, выговорила куртизанка.
Они стояли на том же самом месте, где повстречались впервые.
— А потом, потом, Марион, — проговорила отрывисто Ана, — я нашла тебя. После того как Оса спасла меня. О-о-ой, сколько раз она спасала меня… Даже не счесть.
— То, — Див прихватил аккуратно под локоть куртизанку, — что вы делали в Большом театре Брэйврока.
Джули Бэл отодвинулась. Вуаль упала с ее шляпки, высвободив бледное лицо. В свете луны оно казалось достаточно белым, чтобы колдуна пробрала дрожь.
— Что с вами?
— Немного плохо чувствую себя, дорогой. К тому же, мне бы не хотелось, чтобы вы не уточняли эту деталь.
— Какую, — настойчиво переспросил колдун.
— Ту самую. Что я делала в Большом театре Брэйврока.
— Наверно, — оглянувшись мельком по сторонам, обронил колдун, — вы там… наслаждались такой чудесной музыкой. Она ведь и вправду чудесная?
— Какая?
— До ул’Лара.
— А, — растеряно проговорила Джули Бэл. — Да-да.