Виновных, понятное дело, нашли и строго наказали. Однако в тот ясный весенний денек, когда подъем грунтовых вод вызвал оползень берега и только что сданная под ключ девятиэтажка начала с грохотом расседаться и разваливаться на отдельные бетонные секции, мысль о том, что виновные будут со временем найдены и строго наказаны, как-то, знаете, мало радовала.
В повисшей на арматурных ниточках однокомнатке находились двое: сотрудница многотиражной газеты "За наш труд" Катюша Горина, вцепившаяся в косяки дверной коробки, и распушившийся взрывообразно кот Зулус, чьи аристократические когти немилосердно впивались в Катюшино плечо. Место действия было наклонено под углом градусов этак в шестьдесят и все еще подрагивало по инерции.
– Ой, мама… - осмелилась наконец простонать Катюша.
И ради этого она выстояла десять лет в очереди на жилье?… Где-то за спиной в бетонной толще что-то оборвалось, ухнуло, и секция затрепетала. Зулус зашипел, как пробитая шина, и вонзил когти до отказа.
– Зулус!… - взвыла Катюша.
Потом в глазах просветлело, и она отважилась заглянуть вниз, в комнату. В то, что несколько минут назад было комнатой. Стена стала полом, окно - люком. Все пространство до подоконника скрылось под обломками, осколками, книгами. Телевизор исчез. Видимо, выпал в окно.
– Ой, мама… - еще раз стонуще выдохнула Катюша. Легла животом на косяк и ногами вниз начала сползать по стенке. Лицом она, естественно, вынуждена была повернуться к дверному проему. В проеме вместо привычной прихожей открылись развороченные до шахты лифта бетонные недра здания. И все это слегка покачивалось, ходило туда-сюда. Зрелище настолько страшное, что Катюша, разжав пальцы, расслабленно осела в груду обломков. Скрипнула, идя на разрыв, арматура, и Катюша замерла.
– Вот оборвемся к лешему… - плачуще пожаловалась она коту.
Не оборвались.
Кривясь от боли, сняла с плеча дрожащего Зулуса. Далеко-далеко внизу раздался вопль пожарной машины. С котом в руках Катюша подползла к отверстому окну-люку. Выглянула - и отпрянула. Восьмой этаж.
– Эй!… - слабо, безо всякой надежды позвала она. - Эй, сюда!…
Висящая над бездной бетонная секция вздрогнула, потом еще раз, и Катюша почувствовала, что бледнеет. Расстегнула две пуговки и принялась пихать за пазуху Зулуса, когтившего с перепугу все, что подвернется под лапу. "Надо выбираться, - выплясывало в голове. - Надо отсюда как-нибудь подобру-поздорову…"
А как выбираться-то? Под окном - восемь этажей, а дверь… Кричать. Кричать, пока не услышат.
– Лю-уди-и!…
Секция вздрогнула чуть сильнее, и снаружи на край рамы цепко упала крепкая исцарапанная пятерня. Грязная. Мужская.
Оцепенев, Катюша смотрела, как из заоконной бездны появляется вторая - голая по локоть - рука. Вот она ухватилась за подоконник, став ребристой от напряжения, и над краем рамы рывком поднялось сердитое мужское лицо. Опомнившись, Катюша кинулась на помощь, но незнакомец, как бы не заметив протянутых к нему рук, перелез через ребро подоконника сам.
Грязный, местами разорванный комбинезон. Ноги - босые, мозолистые, лицо - землистого цвета, в ухабах и рытвинах. Пожарник? Нет, скорее - жилец…
Наскоро отдышавшись, мужчина поднялся на ноги и оглядел полуопрокинутое шаткое помещение. Катюшу он по-прежнему вроде бы и не замечал. Его интересовало что-то другое. Он осмотрел углы, потом, привстав на цыпочки, заглянул в дверной проем - и все это на самом краешка окна, с бездной под ногами.
Озадаченно нахмурился и с видимой неохотой повернулся к хозяйке.
– Где кот?
– Что? - испуганно переспросила Катюша.
– Кот, говорю, где?
Катюша стояла с полуоткрытым ртом. Видя, что толку от нее не добьешься, мужчина достал из кармана металлический стержень и принялся водить им из стороны в сторону, как водят в темноте карманным фонариком. В конце концов торец стержня уставился прямо в живот Катюше, и землистое лицо незнакомца выразило досаду. Зулус за пазухой забарахтался, немилосердно щекоча усами, потом выпростал морду наружу и вдруг звучно мурлыкнул.
– Отдайте кота, - сказал незнакомец, пряча стержень.
– Вы… Кто вы такой?
– Ну, спасатель, - недовольно отозвался мужчина.
– Спасатель! Господи… - Разом обессилев, Катюша привалилась спиной и затылком к наклонной шаткой стене. По щекам текли слезы.
Мужчина ждал.
– Ну что мне его, силой у вас отнимать?
Катюша взяла себя в руки.
– Нет-нет, - торопливо сказала она. - Только с ним… Зулуса я здесь не оставлю… Только с ним…
Мужчина злобно уставился на нее, потом спросил:
– А с чего вы взяли, что я собираюсь спасать именно вас?
– А… а кого? - Катюша растерялась.
– Вот его… - И незнакомец кивнул на выглядывающего из-за пазухи Зулуса.
Шутка была, мягко говоря, безобразной. Здесь, на арматурном волоске от гибели, в подрагивающей бетонной ловушке… Однако это был спасатель, а спасателю прощается многое. Катюша нашла в себе силы поддержать марку и хотела уже улыбнуться в ответ, но взглянула в лицо незнакомцу - и обомлела.
Это было страшное лицо. Лицо слесаря, недовольного зарплатой, который смотрит мимо вас и цедит, отклячив нижнюю губу, что для ремонта крана нужна прокладка, а прокладки у него нет, и на складе нет, вот достанете прокладку - тогда…
Незнакомец не шутил. От страха Катюша почувствовала себя легкой-легкой. Такой легкой, что выпрыгни она сейчас в окно - полетела бы, как газовый шарфик…
– Я буду жаловаться… - пролепетала она.
– Кому?
– Начальству вашему…
– Сомневаюсь, - морщась и массируя кисть руки, сказал незнакомец. - Во-первых, начальство мое находится в одиннадцати световых годах отсюда, а во-вторых, когда вы собираетесь жаловаться? Через сорок минут будет повторный оползень, и секция оборвется… Отдайте кота.
Внизу заполошно вопили пожарные машины. Штуки три…
"Сейчас сойду с ума", - обреченно подумала Катюша.
– Я вижу, вы не понимаете, - сквозь зубы проговорил мужчина. - Моя задача - спасение редких видов. А ваш кот - носитель уникального генетического кода. Таких котов…
– Ах, так вы еще и пришелец? - нервно смеясь, перебила Катюша. - Из космоса, да?
Незнакомец хотел ответить, но тут над головой что-то со звоном лопнуло, секцию бросило вбок, и все трое (считая Зулуса) повалились в обломки.
– Отдайте кота, - повторил мужчина, с омерзением скидывая с себя полированную доску.
– А я?
– Что "я"?
– Но ведь я же человек! - шепотом, как в лавиноопасном ущелье, вскричала она, еле удерживая бьющегося за пазухой Зулуса.
– Ну и что?
Цинизм вопроса потряс Катюшу до такой степени, что на несколько секунд она просто онемела. Потом в голове спасением возник заголовок ее же собственной передовой статьи.
– Но ведь… - запинаясь, произнесла Катюша. - Главная ценность - люди…
Незнакомца передернуло.
– Ничего себе ценность! - буркнул он, поднимаясь. - Вас уже за пять миллиардов, и что с вами делать - никто не знает… И потом - перестаньте врать! Что за ценность такая, если ее ежедневно травят дымом из мартена и селят в доме, готовом развалиться! Ценность…
– А разум? - ахнула Катюша.
– Что "разум"?
– Но ведь мы же разумны!
– Знаете, - устало сказал мужчина, - на вашей планете насчитывается четыре разумных вида, причем два из них рассматривают людей как стихийное бедствие и о разуме вашем даже и не подозревают…
Кажется, он и впрямь был пришельцем из космоса… Внизу всхрапывали моторы, клацал металл и страшный надсаженный голос орал команды.
– Как вы можете так говорить? - еле вымолвила Катюша, чувствуя, что глаза ее наполняются слезами. - Вы же сами - человек! Мужчина!
– Э, нет! - решительно сказал незнакомец. - Вот это вы бросьте. Никакой я вам не мужчина. Я вообще не гуманоид, понятно? То, что вы видите, - это оболочка. Рабочий комбинезон. Технику нам, сами понимаете, из соображений секретности применять не разрешают, так что приходится вот так, вручную…
Он сморщился и снова принялся массировать кисть руки. В этот момент здание как бы вздохнуло, на стену, ставшую потолком, просыпался град бетонной крошки, в прямоугольном люке, как тесто в квашне, вспучился клуб белесой строительной пыли. Высунувшийся из-за пазухи Зулус в ужасе жевал ноздрями воздух, насыщенный запахами катастрофы.
Катюша поднялась на колени и тут же, обессилев, села на пятки.
– Послушайте… - умоляюще проговорила она. - Пожалуйста… Ну что вам стоит!… Спасите нас обоих, а?…
Такое впечатление, что спасатель растерялся. На землистом лице его обозначилось выражение сильнейшей тоски.
– Да я бы не против… - понизив голос, признался он и быстро оглянулся на окно и дверь. - Тем более вы мне нравитесь… Ведете себя неординарно, не визжите… Но поймите и меня тоже! - в свою очередь взмолился он. - Вас вообще запрещено спасать! Как экологически вредный вид… Я из-за вас работы могу лишиться!
Несколько секунд Катюша сидела, тупо глядя вниз, на осколок керамики.
– Не отдам, - вяло произнесла она и застегнула пуговку.
– Ну не будьте же эгоисткой! - занервничал спасатель. - До оползня осталось тридцать минут.
– Вот и хорошо… - всхлипнув, проговорила она. - Втроем и грохнемся…
– Зря вы, - сказал незнакомец. - Имейте в виду: мне ведь не впервой. Больно, конечно, но не смертельно… Оболочка регенерируется, в крайнем случае выдадут новую… Кота жалко.
– Пришелец… - горько скривив рот, выговорила Катюша. - Сволочь ты, а не пришелец!
– Ну знаете! - взбеленясь, сказал спасатель. - Разговаривать еще тут с вами!…
Он растянул по-лягушачьи рот и очень похоже мяукнул. В тот же миг Зулус за пазухой обезумел - рванулся так, что пуговка расстегнулась сама собой. Катюша попыталась его удержать, но кот с воплем пустил в ход когти. Вскрикнув, она отняла руки, и Зулус во мгновение ока нырнул за пазуху незнакомцу.
Не веря, Катюша смотрела, как на ее располосованных запястьях медленно выступает кровь.
– Послушайте… - искательно сказал незнакомец. - Вы все-таки не отчаивайтесь. Попробуйте выбраться через дверь. Там из стены торчит балка, и если вы до нее допрыгнете…
Катюша схватила полированную доску и вскочила, пошатнув свой разгромленный и полуопрокинутый мирок.
– А ну пошел отсюда, гад! - плача, закричала она.
Но то ли секция сыграла от ее взмаха, то ли у спасателя была воистину нечеловеческая реакция, но только Катюша промахнулась и, потеряв равновесие, снова села в обломки.
– Ну, как знаете… - С этими словами незнакомец исчез в отверстом люке окна. Катюша выронила доску и уткнулась лицом в груду мусора. Плечи ее вздрагивали.
– Предатель… Предатель… - всхлипывала Катюша. - Предатель подлый… Из пипетки молоком кормила…
Теперь ей хотелось одного: чтобы секция оборвалась, и как можно быстрее. Чтобы оборвался в тартарары весь этот проклятый мир, где людей травят дымом из мартена и селят в домах, готовых развалиться, где даже для инопланетного спасателя жизнь породистого кота дороже человеческой!
Однако тридцать минут - это очень и очень много. Всхлипы Катюши Гориной становились все тише и тише, наконец она подняла зареванное лицо и вытерла слезы. Может, в самом доле попробовать выбраться через дверь?…
Но тут секция энергично вздрогнула несколько раз подряд, и на край рамы цепко упала знакомая исцарапанная пятерня. Все произошло, как в прошлый раз, только землистое лицо, рывком поднявшееся над торчащим ребром подоконника, было уже не сердитым, а просто свирепым. С таким лицом лезут убивать.
– Давайте цепляйтесь за плечи! - едва отдышавшись, приказал он.
– Что? Совесть проснулась? - мстительно спросила Катюша.
Спасатель помолчал и вдруг усмехнулся.
– Скажите спасибо вашему коту, - проворчал он. - Узнал, что я за вами не вернусь, и пригрозил начать голодовку…
– Как пригрозил?
– По-кошачьи! - огрызнулся спасатель. - Ну, не тяните время, цепляйтесь! До оползня всего пятнадцать минут…
Любовь ЛУКИНА
Евгений ЛУКИН