- Погодите! - повторила Энн, и они снова обернулись к ней Что-то и впрямь было неладно: беременность, перезапуск симов, странное поведение настоящей Энн - она так и не смогла сформулировать нужный вопрос.
Бенджамен, ее Бенджамен, все еще залихватски ухмыляясь, встал рядом с ней:
- Не тревожься, Энн, они вернутся.
- О, знаю, - вздохнула она, - но разве ты не видишь? Мы не узнаем, когда они вернутся, потому что они перезапустят нас, лишив памяти, и все покажется новым, как в первый раз. И нам снова придется догадываться, что мы симы!
- Да, - кивнул он, - и что?
- Я не могу так жить!
- А ты и не живешь. Не забывай: мы симы. Он подмигнул другой парочке.
- Спасибо, Бен, малыш, - растроганно кивнул настоящий Бенджамен. - Ну, если все улажено...
- Ничего не улажено! - перебила Энн. - Разве у меня не может быть собственного мнения?
Настоящий Бенджамен рассмеялся.
- А у холодильника может быть собственное мнение? Или у машины? Или у моих туфель?
Беременная Энн содрогнулась.
- Так вот кто я в твоем представлении? Пара туфель?
Ее Бенджамен весьма удачно изобразил удивление, смущение и гнев. Кэти оставила их, чтобы помочь отцу Энн проводить гостей из симулакра.
- Пообещай ей! - потребовала беременная Энн.
- Что именно? - осведомился настоящий Бенджамен, повышая голос.
- Обещай, что больше мы никогда их не перезапустим! Бенджамен фыркнул и закатил глаза.
- Ладно, так и быть. Все, что угодно!
Когда смоделированные Энн и Бенджамен остались наконец в своей смоделированной гостиной, Энн буркнула:
- Ничего не скажешь, замечательный из тебя помощник!
- Согласен с тобой, - парировал Бенджамен.
- Теперь мы женаты, и тебе следует во всем соглашаться со мной. Вообще-то она хотела сказать совсем другое: как любит его, как безоглядно счастлива.. но свет померк, комната завертелась, и ее мысли рассеялись, словно вспугнутые голуби.
Шел дождь, как всегда в Сиэттле. Входная дверь захлопнулась за Беном, стряхнувшим воду с одежды и снявшим шляпу. Котелки снова вошли в моду, но Бен чертовски трудно привыкал к коричневому фетровому сооружению, которое, казалось, весило центнер, наползало на лоб, после чего вся голова зудела, особенно в сырую погоду.
- Добрый вечер, мистер Малли, - приветствовал дом. - Сегодня на ваше рассмотрение представлен небольшой список домашних проблем. У вас есть какие-то особые требования?
Из кухни доносились яростные вопли сына. Наверное, опять воюет с няней. Бен устал. Переговоры по контракту зашли в тупик.
- Передай, что я пришел.
- Уже сделано, - сообщил дом. - Миссис Малли посылает свой привет.
- Энни здесь?
- Да, сэр.
В переднюю вбежал Бобби, преследуемый по пятам миссис Джеймсон.
- Мамочка дома! - закричал он.
- Я уже слышал, - ответил Бен, многозначительно глядя на няню.
- И знаешь, что? - продолжал мальчик. - Она больше не больна!
- Замечательно! А теперь объясни, из-за чего весь этот шум?!
- Не знаю.
- Мне пришлось кое-что отобрать у него, - вмешалась миссис Джеймсон, протягивая Бену пластиковый чип.
Бен поднес его к лампе. Надпись беглым почерком Энн: "Свадебный альбом, группа один, Энн и Бенджамен".
- Где ты это взял? - спросил он мальчика.
- Я тут ни при чем, - заныл Бобби.
- А я и не сказал этого, солдат! Просто хочу знать, откуда это взялось.
- Паддлс дал!
- И кто такой Паддлс?
Миссис Джеймсон вручила ему второй чип, на этот раз покупной, с трехмерной голограммой, изображающей мультяшного кокер-спаниеля. Мальчик попытался его схватить.
- Это мой! Мама подарила!
Бен отдал сыну чип с собакой, и тот умчался. Бен повесил котелок на вешалку.
- Как она выглядит?
Миссис Джеймсон сняла котелок и выправила поля.
- Нужно быть особенно осторожным с мокрым фетром, - наставительно заметила она, ставя его на полку тульей вниз.
- Марта!