— Если честно, мне всегда нравились люди с грустными глазами. С ними легче. Они более чувствительны.
Профессор Клипинг с интересом ожидал продолжения. Хотя знал, что слова её ничего не значат.
Эмигделла по-своему истолковала его взгляд и поспешила сменить тему:
— Видели выступление Дэниела Поттса? Вы согласны?
— Чуть-чуть. Странный он..
— Знакомы с ним? Не он ли сочиняет депрессивные послания «Безумцев»?
— Не думаю. Хотя мысли их во многом совпадают. Желаете рассказать о себе что-то ещё?
— Я легкомысленна, доктор Барнард. Не нравятся мне эти темы. Жизнь для меня — всего лишь чреда ежедневных событий. И Дибенкорнов.
И весело рассмеялась.
— Кто такой Дибенкорн?
— Художник!
Клипинг наклонился и пожал её руку.
— Спасибо за трогательную историю. У каждого из нас есть личные тайны. Ими непросто делиться.
Она отдёрнула руку и взмахнула ей:
— Боюсь показаться слишком тривиальной. Давайте поговорим о мусульманском пареньке, которого вы выудили из тюремной камеры.
Барнард поведал о трудностях, с которыми Шокар столкнулся на свободе. Эми выразила желание лично поговорить с ним и семьёй Денеке, оценить положение дел и принять решение относительно их переселения.
— Возьмём такси!
— Может, пройдёмся пешком, Эми?
— Люблю ездить на такси!
Улица Мадлен оказалась кривым мрачным переулком. У дома Денеке собрался народ. Кое-кто держал в руках плакаты с ксенофобскими надписями. Люди стояли молча в гнетущей тишине.
— Почему я и предпочитаю такси. Какая-то защита.
Клипинг кивнул в знак согласия и вылез из машины. Его заметили в толпе и окликнули. Раздался неодобрительный гул голосов.
К нему, повизгивая, подбежала собака. С асмофом на правом ухе.
Хотя Клипинг и был несколько напуган, он встал пред собравшимися и обратился к ним:
— Друзья! Постарайтесь проникнуться ситуацией. Мистер Шокар легально находится в нашей гостеприимной стране. На полных правах. Скромно работает на почте. Мусульманин пытался защитить белую женщину, когда…
Он не договорил — получил булыжником по плечу. Его забросали камнями. Один попал в голову. Клипинг упал. Другой камень разбил ветровое стекло автомобиля.
— Сматываюсь! — крикнул водитель Эми.
— Сперва выпустите меня! Никогда больше не свяжусь с вашей компанией!
Эмигделла выскочила из машины, которая тотчас же рванула с места, и, оказавшись лицом к лицу с митингующими, подняла руку. Поток камней мгновенно прекратился. Вид привлекательной, со вкусом одетой женщины обескуражил нападавших. Хрупкая женщина выиграла несколько минут.
Некоторые замерли в ожидании с камнями в руках.
— Нормальные люди, а столь необдуманно жестоки! А как же законы? Их нужно соблюдать. Или наступит анархия. Покалечили хорошего человека.
— Он любит мусульман! — прокричала одна женщина.
— Нет, он просто любит справедливость, как и все мы. Так пусть же она будет всеобщей. Если этот человек умрёт, вас осудят за убийство. Обещаю, вы ощутите тиски правосудия! Расходитесь, прошу. И вызовите скорую. Уходите. Замечательное утро! Идите и наслаждайтесь. Пройдитесь по парку.
— Так это леди амароли! — крикнул какой-то мужчина. — И пьёт собственную мочу! Чудачка!
— Заставлю её выпить и свою. Здорово пошутил, да? — загоготал его сосед.
— Пошли прочь, грязные свиньи! — пронзительно крикнула она.
Люди почти разошлись. Только двое не желали уходить: молча стояли и смотрели на неё. Эмигделла игнорировала их, склонившись к Клипингу, осматривая раны. Появилась конная милиция. И только тогда упрямцы опрометью кинулись наутёк по аллее.
Дверь дома номер семь приоткрылась. Худая немолодая женщина показавшаяся такой же неухоженной, как и доски её хибары, выглянула на улицу. Крысиное лицо настороженно напряглось, когда она заметила Эмигделлу. Маленькие истощённые крохи, похожие скорее на тени, чем на детей, высыпали за ней и схватились за юбку, похныкивая. Мать пыталась завести их в дом, прикрывая осунувшиеся личики бордовой воспалённой рукой. Нерасторопность полиции разозлила её, она принялась восклицать, что нельзя оставлять дом без присмотра. Ведь эти ублюдки угрожали устроить поджог, нужен глаз да глаз!
Полицейские спешились, успокоили лошадей.
Эмигделла подошла к женщине и доброжелательно сказала:
— Понимаю, вы расстроены. Чёрт-те что творится! Вы — миссис Денеке? Можно войти? Обстановка для меня не имеет значения. Хочу помочь вашей дочери и мистеру Шокару.
Та казалась одновременно подозрительной и дерзкой.
— Ничего себе денёк выдался! Сама-то — переодетая смерть! И не нужно входить в мой дом. Да и Имрана уже забрали отсюда.
— А куда?
— Мне-то откуда знать? Двое чёрных чурок увели его. Он не хотел идти с ними. Это всё, что я знаю. Убирайтесь! И пусть копы проваливают вместе с вами. Только всё портите!
Измождённая женщина шагнула под кров и захлопнула дверь перед носом Эмигделлы.
— Она не со зла, душечка, — сказал один из полицейских извиняющимся голосом.
— Разве так? Я поняла её иначе.
Фургончик скорой помощи тарахтел на аллее. Клипинга, всё ещё лежавшего без сознания, осторожно погрузили внутрь. Машина на большой скорости отправилась в больницу.