Я достал из кармана забытый и скомканный портрет царевны. То ли Фрюси, то ли Хрюси.
Ангел посмотрел на изображение, хмыкнул:
- Ты, оказывается, еще и юморист. Портретик забрать можно? С возвратом.
- Без вопросов. Хоть без возврата.
- Еще пожелания будут?
- Да, вроде, нет...
- Никак не пойму, как здесь оказался?..
Амурерос растворился в воздухе.
- Объяснишь? - Обратился я к Лялечке.
- А что, чуть что, сразу я? Как что-нибудь произойдет, так Лялечка тут же виновата. Нашел крайнюю. С чего ты взял, что я к этому причастна?
- Давай по честному...
- Ишь, что удумал, фигню какую, по честному... Но раз обещала тебе не брехать... Кто меня тогда за язык тянул? Нечаянно получилось, не хотела я.
- Вот, с этого места, пожалуйста, поподробней.
Лялечка была похожа на пойманную со шпаргалкой старшеклассницу.
- Я же не все прогуливала. Кое-что учила... Хотела вызволить нас из темницы, чтобы мы отсюда - фьють... А получилось, что он сюда, вот... Как, сама не понимаю. Еще разочек попробовать? - Она загорелась энтузиазмом. Думаю, теперь должно получиться.
- Уверена?
- Ну, не то, чтобы...
- Тогда ни в коем случае! Вдруг, вместо амура появится какой-нибудь демон?
- Не исключено...
- Тем более...
Вновь появился Амурерос. Протянул мне холстину.
- Не вышло?
- Обижаешь. Фирма веников не вяжет. Гарантия - сто процентов. Пока не найдет ее, не успокоится. Сами не надумали?
- Как-нибудь без тебя разберемся.
- Ну, тогда прощевайте... Я полетел. Размножаемость повышать.
Гыгыкнув напоследок, ангел любви исчез.
Автоответчик
Утром лязгнул отпираемый засов, затем с обратной стороны двери раздалось натужное кряхтение и донеслось испуганное перешептывание:
- Почему не открывается?
- Не знаю.
- Не должны темницы запираться изнутри.
- Что будем делать?
- Давай вместе попробуем.
Снова кряхтение, теперь уже удвоенное, глухие удары плечами в кованую поверхность. Бесполезно. В Злыгандии умели строить темницы.
- Что теперь?
- Может за подмогой сбегать?
- А ты знаешь куда нас с тобой определят, если выяснят, что мы не способны даже безоружных пленников из темницы привести?
- Не знаю.
- А я догадываюсь, а, вот, что делать, не знаю...
Лялечка подмигнула мне и на цыпочках подкралась к двери.
- А что всегда делают, когда куда-нибудь приходят, а дверь закрыта? Задала чертовушка наводящий вопрос незадачливым стражникам.
- Гм... Стучат... Но стучат кому-нибудь домой, а не в темницу!
- Жизнь у меня веселая, преступная. "Украл, выпил - в тюрьму". Так, вот, и получается, -Лялечка тяжело вздохнула, - что мой дом - тюрьма.
Из-за двери донеслось совсем тихое и неразборчивое шушуканье. Затем раздался робкий стук.
Лялечка, размышляя, пробормотала:
- Поиграть с ними что ль в ктотамов Печкинских? Нет. Не буду... Придумала. - И уже громко. - Никого нет дома!
- Э, нет, - хитрый голос идиота, сообразившего, что его хотят разыграть, - там есть ты!
- Я не считаюсь. Я для того и придумана, чтобы разговаривать, когда никого нет дома.
- Да, кто ж ты?!