Выскакиваю на тротуар, хлопаю дверцей. Синий пошарпаный грузовичок отчаливает. Черные очки водителя еще долго ищут меня - буржуя хренова - в зеркальце заднего вида.
На соседнем доме надпись: "Ул. Джованни-Фав 42". А рядом, на этом же доме: "Ул. Петербургская 71".
Де жавю?
Забрасываю сумку на плечо, полностью уподобляясь - старания хамелеонского костюма - здешним жителям, и иду в сторону убывания номеров улицы. Как и на Монгольской Степи, народ здесь не яркий. Правда, у тех хотя бы стиль свой имелся - соломенные шляпы, накидки, ботинки без системы регенерация кожи - а эти напоминают обитателей сектантских трущоб. Только здешние пытаются копошиться, а те лежат штабелями, наслаждаясь своим Единством, Хороводом, Рукопожатиями, коллективным сознательным и свободой. Свободой, которой они "хотят с нами поделиться". Недоеденной свободой, в общем.
Если корабль сделал все по оговоренному плану, его засекли на расстоянии в пол-астроединицы от планеты. Приблизительно тридцать минут назад. То есть, они имели все права полагать, что линкор такого класса как "Гибралтар-Лабрадор" мог подойти к планете вплотную и скинуть десант. В таком случае служба КИБ поднимает всех подчиненных на мои поиски. И район она сможет определить наверняка: посадки модуля могли заметить с колфермы или с автострады. Хотя помутнители работали во всю, создавая эффект солнечного блика, а потом и рассеянного облака...
Но остается еще один вариант. КИБэшники могли посчитать положение линкора "случайным выныриванием из инопространства с немедленным выходом из зоны владения Социмперии". Тогда мне не о чем беспокоиться.
В затененных зарослями серени двориках сидят бабушки. Сложив на коленях руки или подперев ими подбородок. Иногда стаями, чаще - поодиночке. Стариков вижу только в одном дворике, где они образуют некий застольный анклав. Лупят по столу и с надрывом кричат. Дети гоняют мяч на проезжей части, разбегаясь, когда в игру вмешается автомобиль. А я прохожу мимо, как ни в чем не бывало.
Наконец добираюсь до дома с выцведшей табличкой "Четырнадцать-А". По наводке местного жителя, прохожу тоненькой улицей по ту сторону дома, где обнаруживается не стандартная четырехэтажка... а вполне солидный двухэтажный домик с занавешенными подобием жалюзей окнами. Более того, мне мимоходом сообщают, что в домике обитает "хозяин местных бензоколонок и рынков". Не чтивотолкователь, а крупный собственник. Что здесь, в Социмперии - местные и слыхом не слыхали такого понятия, ибо пользуются неискаженным "Соцгос"
- настолько нетипичное явление... Как и чтивотолкователь.
Вход обнаруживается в торце домика - неизящная стальная или из металла покрепче дверь. Настоящий щит, отделяющий жильца от его страны. КИБэшники потратили бы немало сил, если бы полезли напролом парадным ходом. А окна, наверняка, еще сложней штурмовать: силовое поле с контактными электрическими разрядами не хотите?
Поэтому я предпочитаю постучаться.
Дверь открывают через несколько минут, когда я уже решаю, что дома никого нет. В десятиметровой щели между рамой и дверцей тотчас обнаруживается пружинистое поле, защищающее того, кто находится внутри от чего-нибудь непредвиденного.
Коротко остриженный мужчина с приплюснутым, но заостренным на конце носом. Широколобый. Кареглазый. Вопросительно вздергивает подбородок. Мол, кто такой?
- Мне нужен чтивотолкователь.
Он внимательно меня осматривает. Его левая рука скрыта от моего взгляда. Из чего делаю вывод, что она имеет прямое отношение к той дырке в раме. Что там: первобытный лаз или огнестрельное оружие?
- Вы ошиблись, - сухо сообщает широколобый.
Неправильная наводка? Эллизобарский толкователь дал не тот адрес? Я что - сюда зря сквозь сотни парсеков гнал?
- Но мне ясно сообщили: здесь живет чтивотолкователь по имени Франциско Среден. Специалист высокого класса. Работает подпольно...
- Кто сказал такую чушь? - лицо мужчины постепенно наливается краской. Не могу знать что это: гнев или раскрытие тайны.
- Чтивотолкователь из Торра. Он назвал вас "коллегой".
- Имя?
- Вряд ли я припомню...
- Имя? - повторяет он настойчивей.
Напрягаю память. Комната ожидания. Борец за права оскорбленных потребителей чтива. Раздосадованный тин-эйджер с пачкой ультрапейпера в руках. Дверь с табличкой. Надпись...
- Не припоминаю.
Мужчина кривит рот, перемещая ямку с одного углка губ в другой. Думает.
- Зачем вы здесь?
- Я же сказал: к чтиво...
- По какому вопросу? - останавливает он меня.
Значит по адресу-таки?
- Есть один артефакт... - расстегиваю пояс, ширинку. Запускаю в штаны руку.
- Не нужен мне твой артефакт! - заявляет мужчина испуганно.
Не то, чтобы он сильно испугался "намека". Просто имитирует реакцию нормального человека.
- Вы не так поняли... - оправдываюсь, не переставая копаться.
Наконец отыскиваю дактиль-замок подкожного кармана на правом бедре и извлекаю оттуда текст мифа.
- Пожалуйста! - приставляю листик в прозрачном пакете к щели с лицом чтивотолкователя. В фас. - Вас должно заинтересовать.
Я уже было исполняюсь радости: нашел наконец! - когда картинка в глазах туманно смещается, словно от высокочастотных помех.
И снова то же ощущение омыновения в бочке с ледокаином.
Онемение и отупение, расползающиеся по перестающему слушаться телу.
И снова я ругаю себя за неосторожность.
Прежде чем отключиться.
**** **** ****
Сколько раз я умирал по своей дурости? Два? Два.
И каждый раз мне позволялось исправиться в следующей жизни.
Но, как муляжные физиономии, жизни когда-нибудь подойдут к концу. И тогда станет по-настоящему печально.
Просыпаюсь, когда за окном уже темно. Лежу на диване в стильно оформленом рабочем кабинете с неотъемлемыми стиллажами книг и жидкокристальников. Из-под купола настольной лампы расползается неяркий свет, освещающий лицо широколобого мужчины и поверхность стола.
- С пробуждением, экс-прессер Муравьед-Термит, - приветствует он меня.
- Вы - Я-Мы? - спрашиваю. Без удивления. Мне уже как-то все-равно в чьем плену я нахожусь. Главное, пока еще жив.
- Не Я-Мы и не прессер, будь уверен, - улыбается он. - А вот я сперва сомневался в твоей непринадлежности к первой группе.