— Не совсем так просто. Точнее говоря вообще не просто, но я уверена, что Аерас, старый волк, может нам помочь.
— Помочь в чем? — брови Калеба все более хмурились, и я не понимала, почему его так злят мои слова.
— В том, чтобы противостоять волкам! — я дернула плечами, надеясь, что он все же посмотрит на меня, но окно было в данный момент намного интересней ему, чем я. Злость пробирала до костей, так хотелось, чтобы он меня не игнорировал.
Лицо Калеба стало задумчивым, он вовсе не заметил моего движения, и продолжал смотреть, совершенно не делясь своими мыслями и суждениями.
— Я понимаю, это странно…
— Тихо! — сказал Калеб, глаза его устремились в темноту за окном.
— Тихо? — Я взорвалась. Мне надоело, что он ведет себя со мной как с ребенком. И только я собралась ему это сказать, как Калеб растворился в окне, и комната опустела.
Я, удивленно моргая, уставилась на место возле меня, что теперь пустовало. Значит, что-то случилось, взволновано подумала я. Неудивительно, что Калеб ведет себя со мной как с маленькой. Вот и теперь, не подождав, что он скажет, я сразу же разозлилась.
Что-то случилось, а я как дура думала лишь о своем. Подскочив к окну я вглядывалась в потемневшую улицу, но ничего к роме снега не было видно. Срочно нужно было найти Грема! Закрыв окно, даже не надеясь на скорое возвращение Калеба, я побежала прочь вглубь дома.
Я вбежала в гостиную, едва переводя дыхание и еще успела заметить как Грем и Ева отпрянули друг от друга, как ошпаренные. Невольно у меня вырвался смешок. Горячий взгляд Евы обжег, опалил меня. Грем даже не смутился, он точно должен был знать, что я иду. Значит, Ева не разрешает ему рассказывать о них? Как интересно, прям как я в прошлом году. Эта картинка на минуту заставила меня забыть о Калебе.
— Не знаю в чем дело, но что-то случилось… Калеб услышал или увидел что-то в окне и помчался, ни слова не сказав! — воскликнула я.
Грем и Ева промчались мимо, будто бы возле меня пронеслось торнадо. Я осталась стоять, продолжая сжимать в руках карандаш, не понимая, что должна теперь сделать, да и что вообще происходит. Оставалось лишь одно мудрое решение — я позвонила родителям, и Терцо, как всегда спокойный, сказал мне, что делать, не размениваясь на страх.
Послушав отца, я закрылась в библиотеке, и, пошарив в инкрустированном столике Грема, который так мне всегда нравился, нашла пистолет, заряженный серебряными пулями, как и обещал отец. Его тяжесть придавала мне уверенность, но только первое время. Чем темнее становилось за окном, тем страшнее мне было. От родителей и остальных не было ни слуху ни духу. Рядом около меня и пистолета сиротливо лежал телефон — и как я не молилась на него звонить он не собирался.
Я сидела в углу, окутанная запахом книг и прислушивалась к звукам за окном, но ответом был только мягко стелящийся снег, и время от времени бьющие часы. За каждым шорохом на улице, даже отдаленном, мне чудились волки. Вот, сейчас, этот звук превратится в волка в проеме дверей!!! — накручивала я себя. Но никого не было. Все молчало.
Внизу, наконец, стукнула дверь, совершенно тихо, но мне показалось это ужасающе громким звуком, заглушающим удары моего сердца. Затаив дыхание, я ожидала, еще каких-либо звуков, но их не было, пока в дверь кто-то не поскребся, словно кот, надеясь открыть дверь.
— Рейн, ты здесь?! — это был голос Калеба, и я ни секунды не раздумывая, кинулась открывать дверь.
Я бросилась Калебу на шею, даже не замечая, какой он холодный и весь в снегу.
— Я так испугалась, — всхлипнула я, — Где ты был?
— Поехали домой, я все расскажу, — нежно прижимая меня, будто бы мы не виделись столетие, отозвался Калеб в мои волосы, — только оставь пистолет здесь, он раритетный, и Грем нам не простит, если с ним что-то случиться.
Обхватив ладонями мое лицо, он жадно рассматривал его.
— У меня мало времени, нужно ехать.
— Тогда дай оставить пистолет и поехали. Я хочу знать все, что случилось.
Пока я возвращала на место оружие, стараясь вернуть себе душевное равновесие, Калеб уже поджидал меня с моей одеждой.
Рассказывать он начал до того, как мы спустились вниз.
— Когда мы были в комнате, я заметил, как кто-то наблюдает, потому хотел сначала присмотреться. Прости, если был резок!
— О, нет, это я слишком глупа, думала, ты не хочешь меня слушать.
— Об этом еще поговорим, — полуобернувшись ко мне, Калеб едва ли следил за дорогой, но сегодня я не очень из-за этого переживала. Я доверяла вниманию и реакции Калеба, больше чем своим.
Его губы подрагивали, словно он не знал смеяться ему, или же волноваться.
— И честно говоря, теперь я готов буду выслушать твое предложение.
Я едва не подпрыгнула на месте от переполнившей меня в этот миг радости. Калеб хотел меня выслушать! Мне было очень важно услышать от него подобное, потому что я верила во встречу с волком, как во что-то действительно стоящее. И без Калеба мне дастся все с трудом. Я просто не готова буду встретиться с ним один на один.
Прижавшись к нему, я даже забыла, о чем он рассказывал.
— Ты так умчался, сказав только «Тихо!», я даже не знала, что подумать.
— По твоим рассказам мы знали, что волки собираются следить и ожидали этого. Особенно Прат, ты ведь знаешь, что для него значит охота, — его тон, в незначительной мере передавал неприязнь к Прату.
— Еще бы, — тихо отозвалась я. Мне было хорошо чувствовать его руку на плече, пусть даже неудобно было перегибаться через кресла. Я смотрела вперед на дорогу, так, будто бы и не видела ничего, думая о словах Калеба, и в то же время, стараясь слушать его.
— Сегодня нам впервые удалось проследовать к тому логову, что ты видела во сне. Мы не стали никого трогать, нам нужно точно знать месторасположение их тайных мест, чтобы потом, если что-то случиться знать, где их найти. Пока что волки выжидают, потому остаются в тени. Но нам нужно с ними встретиться — с их главной парой.
— Почему выжидают?
— Потому что хотят узнать о нас все — например наши способности, а значит бояться нас. Это на руку нам. Потому нужно застать их врасплох, чтобы не дать им подготовиться.
— Но о чем еще говорить, разве это не война? — я приподняла голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Калеб удивленно рассмеялся моим словам.
— Войны не будет, пока ее кто-либо не объявит. Мы не имеем такого права, официальная Свора запретила нам что-либо подобное, до выяснения всех обстоятельств. А Волчица намного умнее Изегрима, она понимает, что сделав какой-либо серьезный шаг, развяжет нам руки.
— Но они уже сделали! — возмутилась я, вспоминая о ночном происшествии.
— Официальная Свора, сказала, что этого не хватает для серьезных обвинений. Волчица вполне может это объяснить или дуреющими молодыми волками или же Изегримом, потерявшим от любви голову, и даже предоставит Своре их покарать, если того потребуют.
— Значит нужно еще что-то более сильное и плохое, — меня начало злить поведение Официальной Своры. Они по какой-то причине не хотели нам помочь, и в то же время, не позволяют моей семье разнести в пух и прах этих надоедливых волков.
— Не совсем так. Официальная Свора за нами не наблюдает, этому поспособствовала семья Человечных, но в то же время у нас есть серьезная проблема — Свора Лутона в некотором смысле имеет право на Бет и Теренса, даже не смотря на то, хотят этого наши друзья или нет. Просто связи Терцо и Грема помогают нам. Но если Волчица пробьется к сознанию Бет или Теренса, мы не сможем помочь, — только с помощью силы придется отбивать их, и то лишь в том случае, что сами Бет и Теренс еще захотят вернуться к нам. Зов крови это не просто какая-то сказка, в которую они не хотят верить — это реальность, он очень силен, и противиться ему болезненно, невыносимо. И пока что Бет, самое слабое звено в наших планах.
— Каких планах?
— Потом объясню — Калеб заглушил мотор, развернулся ко мне, — Я пока не могу рисковать, и надолго переставать присматривать за логовом. Вечером увидимся! Я за тобой заеду. Кстати, Самюель и Терцо дома не будет.
Он помог мне выйти из машины и держал мои руки в своих. Я прижалась к нему. Когда нам удастся побыть вместе, с тревогой думала я, всматриваясь в потемневшие серебристые глаза, обрамленные черными ресницами. Его красивые высокие скулы четко проступали под белой, прочной кожей. Я медленно провела по ним пальцем, чем вызвала тяжелый вздох.
— Мы не одни.
— Почему ты… — его губы не дали мне договорить. Он снова рассмеялся, когда я нетерпеливо оторвалась, чтобы узнать, кто приближается. К дому шел Прат. Как всегда веселый.
— Утром увидимся, любимая!