— Ну, думаю, вы поняли мою мысль!! Доброй ночи Рейн, привет родителям!
Последняя фраза заставила меня застонать. Не потому, что я думала, Грем им расскажет, а потому как глупо это прозвучало. Просто ужасная сцена, написанная как всегда моей судьбой злодейкой!
Калеб подхватил меня на руки, и я так и не смогла оторвать лицо от своих рук. Узнала я, что Грем ушел, когда тихо закрылась дверь в кабинет.
Когда мы вернулись в комнату, он разразился просто демоническим смехом. Он смеялся минут десять, а я сидела и смотрела на это, чувствуя, как во мне закипает злость. Ему смешно, а я теперь до конца своей жизни не смогу смотреть Грему в глаза! А во всем он и виноват, если бы не выходил, мы поговорили бы здесь.
— Прости, но это было очень смешно! — сказал сквозь смех Калеб. Ему смешно! Ну, так получай!
Я зарядила в Калеба подушкой, к сожалению, он ее перехватил ловко и быстро. Что ж, стоило ожидать.
— А мне как-то не очень смешно!!!
— Не злись, — Калеб проворно скользнул на постель ко мне. Он осторожно потянул меня к себе, и я сдалась и позволила себя обнять. А как тут не позволить, он был такой притягательный, такой красивый.
— Ты можешь искупить свою вину. — я попробовала воспользоваться ситуацией. Калеб умел мною манипулировать, так почему же и мне не попробовать?
— Как? — осторожно спросил Калеб. Его голос стал настороженным.
— Я хочу стать с тобой ближе, и хочу, чтобы это случилось еще до моего дня рождения.
Думаю, такой требовательной я еще не была. Калеб надолго замолчал, размышляя. На его лице не проступали эмоции, но я догадывалась какая сложная задача стоит перед ним, и все же, я хотела, чтобы он, наконец, решился.
— Ты ведь не отступишь?
Калеб смотрел на меня тяжелым взглядом, который я в любое другое время вряд ли смогла бы выдержать, но не теперь. После позора в коридоре ничего мне уже не казалось сложным.
— Нет. — согласилась я, и это вызвало тяжелый вздох.
— Ой только не делай из себя мученика! — я подпрыгнула на кровати и вывернувшись от него принялась одеваться. Мне снедала злоба и обида. Можно подумать, на это так тяжело решиться! Я знала, что Прат спал с женщинами и почти все они после этого оставались живы. Так почему же Калебу так сложно согласиться на близость? Он говорил о страхе, но я-то думала о другом. А вдруг все же ему неприятно, только говорить это теперь я не хотела! Я вообще сейчас с ним говорить не хотела! Мне действительно так обидно уже давно не было.
Калеб медленно приблизился ко мне, но я не стала на него смотреть. Он попытался развернуть меня к себе, а я наоборот вырвалась и отошла подальше. Тогда внезапно из моих рук пропала кофта. Я посмотрела на руки, куда только что ее натягивала, но кофты точно не было. Либо это галлюцинация, либо Калеб решил со мной поиграть в «разговор». Ну, неужели? Дождалась, достучалась до него. Я оглянулась на Калеба, думая, что он далеко, но оказалось Калеб стоит рядом, почти нависает надо мной вплотную. Руки тут же задрожали, так как я знала это мерцающий взгляд и приоткрытые губы. С вздохом облегчения я припала к Калебу. Он обнял меня и начал целовать. С начала медленно, а потом все настойчивее, но тут уже отстранилась я. Мне было горько ведь я так долго добивалась от Калеба близости, и все же после сцены с Гремом и звонка Терцо, мне стоило идти домой.
— Давай не сегодня, так много всего… — начала я, но Калеб ласково приложил палец к моим губам.
— Как скажешь. Больше я не буду сопротивляться. Только давай ты сообщишь мне, когда решишь что вот «пришел Этот день», чтобы я поохотился и мог думать только о тебе, совершенно забыв о крови.
Сердце громко стучало в ушах и отдавалось отголосками во всем теле. Неужели я дождалась и Калеб сдался. Приятное тепло разлилось по крови — значит, я все же могу влиять на Калеба.
— Вот видишь, это не так уж и страшно, правда? — я сложила кулачки на его груди и припала всем телом, догадываясь, что он сейчас должен чувствовать.
— По-моему этому должны быть мои слова! — рассмеялся Калеб, и его прохладные руки приподняли меня и наши глаза оказались на одном уровне. Несколько поцелуев ничего не изменят, подумала я, и мы провалялись так еще с полчаса. Дома я была почти в 2 часа ночи.
В коридоре меня встретил Терцо. Я поставила сумку и принялась снимать куртку, понимая, каким виноватым выглядит сейчас мое лицо, но Терцо не был зол. Скорее просто рад, что я уже дома. Раз меня не встречала вместе с ним Самюель, значит, она сидела у кроваток Сони и Рики, только в доме появился Прат, у нас организовалась не гласное дежурство около них, и это, честно говоря, мне не нравилось.
— Калеб уже уехал домой? Я думал он зайдет, составит мне партию в шахматы, а то Грем отказался, сказал у него дела.
Теперь я еще и покраснела, так как поняла, что Грем просто не хотел меня смущать. Почему все выходит так глупо?!
Папа стоял надо мной, возвышаясь на добрую голову, и все же я знала, какой он добрый и мягкий, вот если бы сейчас Самюель увидела, как я покраснела, она бы поняла, что здесь что-то не чисто. Впрочем, с отцом всегда было в плане тайн легче, ему хватало того, что я его люблю, а с остальными проблемами разбиралась Самюель. Но Терцо во всем был с ней за одно. Мне иногда казалось, что у нас с Калебом несколько не так, потому что он всегда знал как лучше для меня, потому-то я в обсуждения проблем не включалась.
— Я бы сказала, что Калеб побежал домой… — наконец выдавила из себя я, поняв, что отец довольно давно что-то у меня спросил.
— То есть? — Прат тут же перестал быть расслабленным и спокойным. — Что случилось?
Я не знала, что именно стоит ему говорить, но Терцо так и не дал мне продолжить:
— Неужели он так сильно побил машину?
Я не могла понять, то ли мне злиться, то ли что делать. Терцо уже все знал. Значит Калеб звонил им. И что же он сказал?
— А что Калеб вам рассказал? — я смотрела на отца подозрительно, и он несколько опешил.
— Что ты рассказала ему о…ночи…той ночи… и он несколько разозлился… — Терцо было неловко говорить об этом, и от продолжения его спас Прат, вышедший из кухни.
Как интересно, это было впервые за неделю, что я застала его дома. Потому разговор с отцом тут же потерял для меня интерес.
— Нам надо поговорить! — я резко потянула его на кухню, но тут вспомнив об отце, вернулась и добавила: — Да папа, он очень разозлился, думаю машину, стоит завтра отдать на металлолом. Доброй ночи.
Ему и не нужно было говорить, что я хочу остаться с Пратом тет-а-тет. Потоптавшись на месте, Терцо пошел наверх, и я еще успела заметить его спину на ступеньках, прежде чем мы вошли на кухню. То, что родители были наверху, несколько гарантировало охрану нашего разговора.
— Ты сошел с ума?
Я не стала ходить вокруг да около, и сразу же принялась за интересующую меня тему. Я хорошо выспалась у Калеба, и теперь не чувствовала себя уставшей или вялой и в моих жилах бурлила кровь, особенно после того, что Калеб наконец-то сдался.
— Ты о чем? — Прат невинно пристроился на стульчике напротив меня, но я не могла усидеть на месте, мною двигал адреналин. Не только после разговора с Калебом, но и после пробежки по лесу от дома Калеба сюда. Поднявшись, я взялась готовить себе чай. По привычке для маскировки, я чуть не сделала чай и ему, но вовремя спохватилась, что рядом никого нет, и притворяться нет смысла.
— Я говорю о Еве. О том, что ты затеял жестокую игру!
Сегодня Прат не был весел и развязан как всегда, и оттого мне стало трудно развивать свою мысль. Прат молчал, а я заваривала чай, отвернувшись от него.
— Это не игра, я ведь говорил тебе, что когда-то остепенюсь.
— Ты говорил это насмешливо и не стоит меня дурачить! Это не честно по отношению к моей подруге. И я не хочу видеть, как ты рушишь ее жизнь.
Я вернулась к столу с полной чашкой и села возле него. Впервые с того момента как он вернулся я снова почувствовала симпатию к Прату, как это было когда-то. Много времени назад мы были друзьями, с ним было весело и просто, так, как мне теперь с Калебом. Только с Калебом это в тысячи раз лучше.
Я взглянула на Прата. Тот сосредоточенно о чем-то думал, потом поднял глаза на меня.
— Считаешь, я не серьезно отношусь к твоей подруге?
— Считаю, что сегодня ты уверен в себе, и думаешь, она, это именно то, что ты искал так давно. Но Ева не такой человек, чтобы с ней можно было поиграться и выкинуть. Ты лезешь между ней и Гремом, не давая ей решить и увидеть то, что ей действительно необходимо. Твоя страстность и напор сбивают ее с толку. Ева, несомненно, что-то чувствует к тебе, но это не любовь. И потому она теряется. Оставь ее в покое.
Прат усмехнулся, холодно и расчетливо. Это меня немного разозлило, но еще не настолько, чтобы я могла закончить разговор. Пока я могла разузнать, что намеревается сделать Прат, я должна была остаться.
— Не так просто отказаться от кого-то столь интересного как Ева.