Тех, кого ты не можешь понять
В своей жизни; но почему же ты не слушал их слов?
Я закрываю глаза и иду
По тонкой грани между любовью и ненавистью
К человеку с такой же кровью,
Текущей в его венах.
Ты не показываешь раскаяния
В том, что сказал и сделал.
Да, я предала тебя,
Но поверь,
Ты тоже меня предал.
Все изменилось.
Я поняла это в тот день, когда была сознанием вместе с Бет и смотрела в желтые наглые глаза Изегрима. Они бросили нам вызов, Терцо объяснил поведение волков так, но я и так это поняла. Изегрим специально оставил на Бет свой запах, и забрал прядь ее волос как сувенир и доказательство того, какие Теренс и Бет немощные перед лицом оборотней.
Но не я, и он понял это. Но жизнь продолжалась. Цикл во время которого им было легче обращаться в оборотней подходил к концу. Каждую ночь была охота, но и сам голод у Бет и Теренса спадал. Я, мучимая их сознаниями, тоже принимала участие в охоте — и это становилось с каждым разом все легче. Они как слепые щенки, спешили каждую ночь подальше от фальшивых огней города, туда в лес, где их ждала иная жизнь. В затопленных темнотой улицах таилось зло, против которого у меня было оружие.
Я впервые почувствовала себя не просто уверенной в своих силах, а человеком наравне с Калебом и моей семьей. Моя самоуверенность росла с каждой ночью, когда я направляла своих друзей к их разуму.
Так прошел день рождение Бет, приближалось мое 17-тилетие, но я чувствовала себя значительно старше. Даже появление в доме Ричарда с его женой Мизери, не заставило меня почувствовать себя ребенком. Но я тщательно скрывала от всех свою растущую гордость.
Сегодня была последняя ночь, когда Бет и Теренс выходили на охоту до нового полнолуния. Как всегда меня оставили возле машин, но я и так уже имела представление о том, как мои друзья превращаются в волков. Единственным исключением из постоянного ритуала в эту ночь, была Мизери, которая замешкала, когда меня оставили одну. Ее взгляд не выражал доброты или переживания, она была просто удивлена. Мне тут же вспомнилось, что было в первый день приезда Ричарда и Мизери. Она следила и наблюдала, за всеми нами словно изучая. Она попеременно смотрела на нас.
Помню, как вечером глаза Мизери покосились в сторону Евы, а потом Прата, затем обратились ко мне, и я тогда вспомнила, чем меня так пугала свадьба Ричарда когда-то — я просто не понимала Мизери. Она была спокойной. Местами даже флегматичной, от чего нам никогда не удавалось поговорить по-дружески. Я хотела было сказать, что рада ее видеть, но не стала лгать, потому что этой радости не чувствовала, как в данный момент никто из нас. Мизери почему-то вовсе не обиделась, и, кажется, я впервые заметила на ее лице подобие улыбки.
И все же потоптавшись на месте, она ушла вперед к другим. Я, выждав десять минут, пошла следом за ними, уже лучше ориентируясь как в темноте, так и в самих деревьях.
Выйдя к просвету, я увидела лишь Мизери — вот почему она осталась со мной. Ее оставили стеречь меня, но ненавязчиво. Я чувствовала Бет и Теренса слишком далеко и оттого злилась. Мизери почувствовала мое раздражение. Но избегала смотреть мне прямо в глаза, хотя вполне могла это сделать. Я, в отличие от нее, в такой темноте ничего бы не разглядела. Но все равно, я отгородилась от ее взгляда своей сущностью и своим сознанием. Я не хотела сейчас никаких вопросов. А уж тем более ее сожаления. Мизери давила на меня своей отстраненностью и флегматичностью — да Ева по сравнению с ней была просто шутница.
Миг, и ее светлое одеяние исчезло между деревьев, и я поняла куда идти. Она будто бы маячок скользила вперед, и стоило мне пойти в глубину леса по скользкой дорожке, как пошел дождь, мерзлый и колючий. Я закрыла голову капюшоном, но постепенно дождь становился все теплее, а потом капал уже редко-редко, только по нему я могла ориентироваться, как долго иду. Спустя некоторое время я поняла, что это уже не дождь, а только капли с деревьев, голых и почерневших в предчувствии зимы.
Дождь прекратился, но в воздухе висела мелкая водная завесь, не туман, но и не дождь, а словно завеса, сотканная из всего этого. Она медленно оседала к земле, словно сгибаясь под собственным весом. Лес трепетал от тяжести капель и влаги под легким порывом ветра, который будто бы так еще и не определился с какой стороны начать веять.
Сквозь эту пелену я ничего не видела дальше ветра, поэтому делая шаг каждый раз, шарахалась в сторону от проступающих деревьев. Было сложно сориентироваться, но я не боялась и вовсе не переживала. Что-то вело меня вперед — я бы назвала это ощущение наитием. И было бы глупо в такой ситуации не воспользоваться им.
Но мое наитие вывело меня вовсе не к Мизери, а к еще одному человекоподобному существу — Еве.
Было темно, но я смогла разглядеть, что черные пятна на белоснежных руках Евы — это кровь. Цвета слоновой кости лицо, бледнело в темноте, как маячок. Мне стало страшно — ведь Ева не опытна, она может не сдержаться.
— Все в порядке тебе не о чем волноваться. Я ее почти не ощущаю сегодня — мои чувства еще притуплены, потому что я не голодна.
Словно почувствовав, что твориться что-то неладное, тихо из-за деревьев, будто бы тень, проступила Мизери.
— Рейн? — тихо позвала она, желая узнать ситуацию. Точнее говоря, это не интересовало ее как человека. А просто потому, что я была поручена ей.
— Все хорошо, — я еще не до конца была уверена, что могу доверять Еве и все же я ее не боялась, даже ночью и в темноте. Я уже была знакома с тем, как реагирует Ева, когда голодна.
Ева оглянулась на Мизери, и ее взгляд, который становился с каждым днем все более осмысленным, виновато прояснился.
— Прости, — она посмотрела на меня с горечью. Ей явно не понравилось, что Мизери охраняет меня от нее. Обе неописуемо красивы. Нет, не красивы — прекрасны, как любое произведение искусства. Я с непониманием следила за их поведением.
Ева стояла неподвижно, слишком уж неподвижно для живого человека, и ее тело замерло, а потом задвигалось так быстро, как это делали все в моей семье. Она скрылась быстрее, чем мои глаза смогли бы это проследить.
Мое сердце колотилось как бешеное, и в то же время мне казалось, что вокруг холодно, и я чувствовала слабость в руках и ногах. Я страстно желала куда-нибудь скрыться, хотелось повернуть и побежать со всех ног, но двинуться с места я не могла. И причина этого был не страх, я увидела что-то, чего понять не могла.
Мне показалось или Ева действительно посмотрела на Мизери с неприязнью?
— Что произошло между вами? — я обратилась к Мизери, ища в полумраке на ее лице глаза и стараясь понять, что может скрываться за тишиной, которой веяло от Мизери. Но Мизери лишь пожала плечами, ее волнистые, пушистые волосы, светлевшие в темноте, упали вперед, и так я поняла, что она пожала плечами. И почти следом она скрылась среди деревьев явно не собираясь отвечать более масштабно. Мое одиночество опять приобрело звуки леса и недавно прошедшего дождя. Я поежилась от вида того зверька, которого убила Ева, и, обойдя его, вновь последовала за Мизери.
Так далеко моя семья еще не удалялась в лес. Значит, это было не просто так. Я ощущала, что за этим что-то скрывалось, как и за тем, что ко мне впервые кого-то приставили, если конечно, это просто Мизери не оказалась плохим охранником, дающим мне себя увидеть. Возможно, остальные всегда держались более аккуратно.
Я видела, как во мраке леса проплывали большие тени, но уже по своему опыту знала, что это совы. Теперь серые, но уже должны были побелеть к зиме. Их мне было незачем бояться. У сов не было мыслей, которые вдруг могли бы открыться мне и поразить своей хладнокровностью.
И вот я вышла к склону и успела заметить, как Мизери легко и плавно поднимается вверх, словно не замечая его крутизны. Скользнув своим сознанием, я ощутила всю свою семью. Но я не стала пока что лезть в сознания своих друзей.
Я упрямо карабкалась за ней по крутому, неровному склону, который вел к началу леса, или, скорее всего, водопада. Я чувствовала запах сырости и чем выше поднималась, тем больше мне открывался шум воды, недоступный снизу.
Мне было тяжело, но спасало то, что всю осень капитан команды по волейболу нещадно нас тренировала, и гоняла по спортивному залу. Да и к тому же, сколько мне пришлось бегать, чтобы уставать настолько, что я даже преставала видеть кошмары, связанные с волками. Ноги все еще помнили нагрузку.
Выбравшись наверх, я остановилась перевести дыхание. Надо мной светили яркие звезды, и луна, шедшая на убыль, но было достаточно светло, чтобы рассмотреть пейзаж подо мной.
Шум воды, не слышный в лесу, здесь открывался с полной мощью, я бы хотела крикнуть вниз своей семье, стоявшей в группке, словно что-то обсуждая, но догадывалась, что даже они вряд ли расслышат что-либо за этим ноющим накатывающим звуком.
Ближе всех ко мне оказался Теренс. Он оцепенело стоял на месте, и судя по тому, что я уже знала из его сознания, он, скорее всего, прислушивался, вглядываясь в лесную чащу, а иногда его нос поводило в сторону воды, и при этом, он вовсе не напоминал оборотня. А хорошую, умную овчарку или же лайку, единственным, что его отличало от собак, так это хвост — тяжелый, и висящий как тяжелое полено.
Мне-то конечно не о чем не говорили запахи, звуки или окружающая обстановка. Но по его заинтересованному настроению, я поняла, что ему-то говорили точно. Но спустя мгновение и я вспомнила этот запах.
Почти неуловимый запах плыл в воздухе, рассказывая о том, как давно здесь прошли волки. Он висел словно невидимая пелена, уже едва различимая, но я чувствовала, что Теренс прочитал его, будто бы видимые буквы в воздухе.
Внезапно Теренс насторожился, и дело было не в застарелом запахе, нет, волк появился так близко, что даже я чувствовала его присутствие сквозь мысли Теренса.
Волк замер на отвесной скале, вовсе не заботясь, что его заметили. Он именно к этому и стремился. Хотел, чтобы мы знали и видели, как он за нами наблюдает. «Я слежу за вами» — говорила его поза. Но он не впечатлил настолько, как предполагал. И от верной гибели волка спасло одно — семья так еще и не получила никакого ответа от Главных Семей.
Грем и Терцо связались со своим человеком, чтобы рассказать о сообщении Изегрима, и узнать, осведомлен ли о нем кто-либо в Своре. Но они не ждали новостей быстро, а волки в это время решили снова напомнить о своем существовании. Можно подумать, мы могли бы о них забыть!
Я покинула сознание Теренса, чтобы слиться с разумом волка. Мы были с ним наравне, он и я, а моя семья где-то далеко, словно их и не было рядом.