Синхил задумался на несколько секунд, потом медленно кивнул.
— Вероятно, вы правы, И все же есть кое-что еще. Временами я… я почти чувствую его присутствие, будто он хочет от меня чего-то еще, только вот не знаю чего. — В смущении он опустил глаза. — Глупо, не правда ли?
— Вовсе нет, — ответил Камбер, позабавленный тем, что Синхил, сам того не осознавая, говорил правду. — Но что подсказывает ваше сердце? Забудем на время о здравом смысле.
Синхил едва слышно вздохнул и пожал плечами.
— Не знаю. Я даже пытался спрашивать его. В ту ночь, когда он… спас вас, я… пришел сюда, в собор, и попытался молиться у его гроба. Я гневил небеса. Требовал, чтобы он ответил, что делает и чего хочет от меня. Но он молчал, молчит до сих пор.
— А если бы он ответил, как, по-вашему, как бы вы узнали об этом? — мягко спросил Камбер. В ожидании он затаил дыхание, ибо ответ Синхила мог дать ключи к королевской душе.
Откинувшись назад, Синхил сел на пятки и вопросительно взглянул на статую святого. Его молчание длилось так долго, что Камберу показалось, что король решил не отвечать. Однако Синхил покачал головой и посмотрел на Камбера.
— Не уверен, что смогу сказать точно. В наивности моей веры в те времена, когда я был скромным священником-монахом, проводившим дни в молитве, я бы ожидал… даже не знаю… какого-нибудь видения или сна, как, например, случилось с Гвейром. Я пытался вызвать нечто подобное (поверьте мне, Элистер, действительно пытался), но ничего не случилось. Кроме того, учитывая происшедшее за последние два года, не думаю, чтобы этого было достаточно. Собственно, я даже не знаю, чего было бы достаточно.
— Что ж, может быть, это слишком упрощено, — произнес Камбер. — Полагаю, чем более искушенными наблюдателями мы становимся, тем большего мы требуем. Нам нужны все более веские доказательства, тогда как единственное, что необходимо — это вернуть детское умение удивляться, способность видеть чудо в каждом мгновении жизни, верить в то, что подсказывают наши чувства, видеть Бога в делах Его.
— И в Его святых? — цинично осведомился Синхил.
— Возможно. Возможно, большинству из нас этого вполне достаточно. Просто с годами мы растем и меняемся, и Он меняет способ общения с нами. Вероятно, вы могли бы прекрасно обойтись и без какого-то святого Камбера. Но у вас есть работа, с которой вы научились превосходно справляться, помогает вам святой или нет. Совесть подскажет вам, выполняете ли вы Его волю. Возможно, это и есть еще один способ общения с Богом.
— Значит, моя совесть — это Бог? — Синхил ухмыльнулся. — Это богохульство, епископ, богохульство!
— Вам прекрасно известно, что я не это имел в виду, — засмеялся Камбер, поднимаясь на ноги. — Но пойдемте отсюда. Сейчас слишком поздно и холодно, чтобы продолжать философствовать. Если хотите, поговорим завтра после завтрака, но я уже устал от разговоров о нашем друге Камбере.
Он указал на статую. Синхил тоже поднялся, и они вместе пошли к выходу; у дверей Синхил остановился, чтобы оглянуться на прощание.
— Знаете, — сказал король, когда они вышли и направились к северному входу, где ожидал стражник с лошадью, — кажется, сегодня ночью я наконец кое-что понял.
— В самом деле?
— Да. Думаю, я понял, что могу примириться с его существованием. Понимаете, я не забыл и не простил ему того, что он со мной сделал. Если когда-нибудь это случится, то будьте уверены, не скоро. Однако я могу принять его таким, каким он стал. Тот святой в часовне не похож на человека, которого я боялся и уважал.
Камбер улыбнулся, придерживая дверь, чтобы король мог пройти. Метель ударила им в лицо.
— Тогда вы поняли очень многое, Государь, — произнес он негромко, чтобы не услышал стражник. — Так мне прийти к вам завтра утром на мессу? Потом мы могли бы продолжить беседу за завтраком, или когда пожелаете.
Синхил кивнул довольно небрежно, но Камбер прекрасно знал, что сейчас перед мысленным взором короля возник сундук с церковным облачением и что он благодарен Келлену за эту связь между ними и за то, что тот хранит его тайну. Падающие хлопья снега с шипением таяли в огне факела, который держал стражник. Синхил вскочил в седло, и в глазах его блеснули отсветы пламени.
— Договорились, — сказал он, подняв на прощанье руку. — Да благословит вас Бог, епископ Келлен.
— И вас, государь, — отозвался Камбер Кулдский.
Окруженный огненным ореолом, король двинулся прочь.
Отечественному читателю посчастливилось довольно давно познакомиться с замечательными романами Кэтрин Куртц, хотя до сих пор весь сериал о Дерини так и не был издан до конца. Однако с русскими изданиями писательнице везло далеко не всегда — исключением можно считать разве что перевод В. и М. Шубинских, изданный в 1991 году.
Бесспорно, К.Куртц весьма трудна для переложения на русский — и тексты ее делаются все сложнее с каждым новым романом, демонстрируя эволюцию от почти детской прозрачности языка первых «Хроник Дерини» до философской глубины и изысканного слога «Историй короля Келсона». Среди сложностей, подстерегающих переводчика, и подробные технические описания магических обрядов, и, главное, множество деталей религиозного быта и терминов, зачастую малопонятных читателю без особого пояснения. И поскольку романы К.Куртц предполагают близкое знакомство читателя с церковной терминологией, переводчиком был составлен данный небольшой глоссарий.
Аббат — настоятель мужского монастыря, возглавляющий монашествующую братию.
Аббатство — территория или здание независимого монастыря, возглавляемого аббатом (не менее 12 монахов); имущество или рента, принадлежащие монашескому ордену.
Алтарь — 1. Главная, восточная часть христианского храма, огражденная иконостасом, где совершаются важнейшие таинства; знаменует обитание Бога и место, откуда Христос шел на проповедь, где страдал, умер на кресте, воскрес и вознесся на небеса, поэтому входить в А. Могут лишь священнослужители. 2. Стол, на котором совершается жертва мессы.
Амвон — возвышенная площадка в церкви переда алтарем.
Аналой — высокий столик с покатым верхом, на который в церкви кладут иконы, книги.
Антифон — песнопение, исполняемое поочередно двумя хорами, или солистом и хором.
Апокриф — произведение раннехристианской, либо иудейской литературы, признаваемое недостоверным и отвергаемое Церковью; неканонические книги Ветхого Завета.
Базилика — античная и средневековая постройка (храм) в виде удлиненного прямоугольника с двумя продольными рядами колонн внутри.
Дискос — блюдо на подножии с изображением младенца Иисуса, на которое во время проскомидии полагаются агнец и частицы из просфор. Во время канона на Д. совершается освящение и пресуществление агнца.
Елей — растительное, преимущественно оливковое масло, употребляемое в церковном обиходе.
Епископ — высшее духовное звание в христианской церкви, присваиваемое обычно главе духовного округа.
Епископат — 1. Сан епископа, пребывание кого-либо в этом сане; 2. Церковный округ, возглавляемый епископом (также — епархия).
Епитимья — церковное наказание, могущее включать в себя посты, длительные молитвы, и т. п.
Епитрахиль — одно из обрядовых облачений священника в виде передника с крестами, надеваемого на шею и спускающегося ниже колен. Символизирует благодатные дарования священника как священнослужителя.
Ересь — вероучение, отклоняющееся от догматов господствующей религии.
Инквизиция — следственный и карательный орган Церкви, преследовавший ее противников.
Исповедь — таинство примирения грешника с Богом через исповедание и отпущение грехов.
Кадило — металлический сосуд, в котором на горящих углях воскуривается ладан.
Канонизация — причисление к лику святых.
Каноник — член капитула Церкви.
Капитул — 1. Коллегия священников, участвующих в управлении епархией; 2. Общее собрание членов монашеского или духовно-рыцарского ордена.
Клир — 1. Совокупность всех духовных лиц Церкви, за исключением архиепископов, а также совокупность церковнослужителей при храме; 2. Церковный хор.
Клирик — член клира, священнослужитель.
Клирос — место для хора в христианском храме.